Мифы индейцев Южной Америки. Книга для взрослых

— Что-то я засыпаю, — пожаловался гром сыну.

— Спи, спи, папочка, — ответил сынок.

Тут появился Срединный журавль.

— Слушай, племянничек, не добудешь ли ты нам отцовскую палицу?

— Неужели я у родного отца стану красть? — возмутился мальчик. — Тем более, что вы мне ничего не дадите, — уточнил он, подумав.

В ответ Срединный журавль принёс младшему грому жертву и тот поменял ложную палицу на настоящую.

— Раз уж ты так любезен, то помоги нам ещё: нанеси сам удар!

Младший гром согласился. Он сверкнул зеркалом-молнией, после чего черви, осы и муравьи в ужасе затряслись.

— Что это, что происходит? всполошились они, а сын грома тем временем грянул палицей. Грохот оглушил присутствующих, черви попадали, дерево замолчало. Гром нанёс новый удар: дерево раскололось. Одна половина рухнула вдоль речного берега, на те земли, где живём мы, индейцы андоке. Другая половина упала в глубину леса. Листья превратились в съедобных лягушек, ствол в камень-песчаник. Корень вышел наружу и превратился в жабу.

В этот момент проснулся старший гром.

— Где моя палица, всех уничтожу! — грозно закричал он.

— Ещё чего? — отвечал сын. — Думаешь, я собственную родню защитить не сумею?

62. Женщина-река и женщина-море

Дугинави был таким же сыном Великой Матери, как Синтана или Кашиндукуа. Когда тот состарился, то бросил работать на поле, целиком посвятил себя изготовлению масок. Под мастерскую он оборудовал помост на ветвях деревьев. Первые маски были без глаз, следующие с глазами. Дугинави сделал маски воды, ветра, болезни, змеи, ягуара. Вскоре весь помост был завален масками, зато другие дела Дугинави совершенно забросил.

Его жену звали Мать Воды.

— Лентяй, в доме нечего есть! — ругала она мужа.

— Я же как раз иду в лес деревья валить, новый участок под огород готовить, — отвечал всякий раз Дугинави, а сам и не думал ни о каком огороде.

Однажды жена решила проверить свои подозрения и пошла следом в лес. Конечно, ни одно дерево ещё не было срублено, а Дугинави сидел на помосте и вырезал маску.

Мать Воды прямо-таки взбесилась от злости. Когда мужа не было, она сожгла маски, а потом вернулась домой и убила свою малолетнюю дочь. Она сварила её в котле, добавив в бульон клубни маниока и кукурузные початки. Пришёл Дугинави, жена говорит:

— Я пойду за водой!

Муж ждал её, ждал, приподнял крышку котла и увидел там свою девочку. Он тут же бросился к реке, но жены там не обнаружил: лишь сосуд из тыквы валялся на берегу.

Дугинави надел маску дождя. Сразу же хлынул ливень, река разлилась. Дугинави забрался на дерево. Он намеревался броситься в поток и утопиться. Однако упал на плывшую по реке циновку, и та понесла его вниз по течению. Тогда Дугинави надел маску реки и увидел, что река — это женщина. Она не желала его топить, поэтому он остался в живых. Лёжа на своей циновке, Дугинави слышал, как отовсюду доносятся женские голоса, ему чудился плеск, будто женщины рядом купаются. Так Дугинави достиг устья и дальше поплыл по морю.

Однако плаванье длилось недолго. Едва лишь Дугинави закачался на волнах, как его проглотило гигантское существо, Меванкукуэ. Оказавшись во чреве, Дугинави увидел просторный дом, а в нем все, что было проглочено ранее: дрова, еду, людей. Трением рук Дугинави высек искру, зажёг костёр и стал варить клубни. Существо содрогнулось от боли. Тогда Дугинави принялся крушить дом и бросать в огонь балки. Но тут он надел маску моря и увидел, что это не зверь, а женщина и что она плачет. Снял маску — снова зверь. Теперь Дугинави знал, как выглядит лицо женщины и какова морда зверя. Другие морские твари окружили Меванкукуэ и все допытывались:

— Тебе плохо, ты что-нибудь съел?

— Ничего! — отвечал зверь, а сам все слабел.

Позвали жреца, пришлось признаться, что Меванкукуэ проглотил Дугинави. Вскоре зверь испустил дух и осел на прибрежной отмели. Он изрыгнул Дугинави и тот остался лежать, словно мёртвый. Затем подул ветер и Дугинави пришёл в себя.

Он поднялся, пошёл на восток вдоль пляжа и увидел группу обнажённых женщин.

— Дайте попить! — попросил он.

— Тебя мучает жажда? Тогда съешь кусок горного хрусталя! — отвечали они.

Затем женщины оторвались от своих зернотёрок и с криком: «Лови краба!» бросились на Дугинави. В это время человек-солнце спустился на пляж. Он тоже страдал от жары и искал, где напиться. Дугинави попросил у него защиты, и собака солнца отогнала преследовательниц.

Эти женщины на берегу были плохими: они ели людей, удовлетворяли сами себя и совокуплялись друг с другом.

Потом Дугинави вернулся в лес и встретил там громовых людей.

63. Смерть людоеда

Там, где сейчас Плата Вьеха, жили пихао. Каждый год нападали они на нас: убивали, людей ели, уничтожали посевы. Однако нашлись в селении двое храбрецов-силачей: это Льиван и его брат. Оба умело защищались и победили много врагов.

Только однажды пихао опять напали и пленили брата. Согласно обычаю, содрали с него кожу, а мясо съели. Потом кожу набили костями с золой и сказали:

— Иди назад!

Брат пошёл, будто живой, а ведь он давно уже был мёртвым. Но мешок с золой и костями ходит до тех пор, пока с ним не заговорят. Вот брат явился домой, навстречу бросился Льиван, мать и сестра.

— Мы думали, что тебя убили! — воскликнули они, и в тот же миг чучело рассыпалось прахом.

«Ну ладно!» подумал Льиван, и ушёл в горы. Много недель не ел он ни соли, ни перца, ни мяса, одни коренья. Пришёл раз к ручью и видит: вода мутная. Огляделся: большой красный человек бросает камни.

— Ты кто? — спросил Льиван.

— Гром.

— Слушай, пихао всех подряд убивают!

— А чего же не сражаешься с ними?

— Чем сражаться, оружия нет!

— Я дам тебе копьеметалку, — говорит гром, — покажу, как надо ею владеть.

С этими словами гром размахнулся копьеметалкой и метнул дротик. Раздался грохот, сверкнула молния, завыл ветер, полил дождь.

— Попробуй! — предложил гром.

Льиван попробовал, получилось неплохо.

— Пока прощай! — сказал гром напоследок. — Победишь пихао — приходи, поднимемся ко мне наверх!

Вернувшись в селение, Льиван спрятал копьеметалку в горшок. Через неделю на нас напало множество пихао. Отчаявшись спастись, люди сбежались в дом Льивана.

— Подай мне оружие, оно там в горшке! — велел Льиван матери.