Мифы индейцев Южной Америки. Книга для взрослых

Между тем Синтана, Серайра и Бункуа-се решили, что мальчика мало: нужна ещё девочка. Мать Наова опять усыпили и приложили к её телу две бусины: большую и маленькую, одну левее пупка, другую правее. Прикладывали камешки не руками, а с помощью палочки, которой извлекают из сосуда наркотик. Мать Наова забеременела снова и все повторилось: на седьмой месяц Синтана померил беременной живот и убедился в том, что плод девочка. На девятом месяце мать Наова опять наказали сильной болью: пусть помучается! Она уж и рыдала, и в голос кричала, и по земле каталась. Наконец, Синтана её усыпил, вынул младенца, обрезал пуповину, положил новорождённого в корзинку и отнёс в дом своей жены. Мать Наова же, проснувшись, сгрызла плаценту и выпила кровь. А Бункуа-се все вёл да вёл записи.

Когда мальчик подрос, Синтана передал ему сосудик для наркотика: знак того, что юноша вправе жениться. Когда у девочки начались в первый раз месячные, Синтана поместил её в особую хижину, а затем дефлорировал, как подобает жрецу. Теперь молодые люди были готовы к свадьбе. Поскольку иного выбора не оставалось, Синтана велел сестре зачинать детей от брата. Мы, индейцы коги, потомки этого супружеского союза.

Мать Наова же рожала с тех пор одних лишь людей, не змей. Мальчики и девочки попарно выходили из её чрева, став предками всех народов земли.

117. Дочери луны

Один индеец всегда возвращался домой в темноте. Осторожно входя в хижину, он приближался к двум своим спящим сёстрам и совокуплялся с обеими. Каждый раз девушки просыпались слишком поздно и не могли застать любовника.

— Кто это может быть? — недоумевали они.

Однажды сестры пошли к дереву, которые европейцы в Южной Америке называют генипа, а индейцы племени варрау хуматуру. Они нарвали плодов и долго варили их, так что получилось тёмное пачкающееся зелье, вроде маслянистых чернил. Этим зельем обе девушки густо намазали себе груди.

Ночью, как всегда, появился любовник, а утром сестры увидели, что руки и лицо их родного брата все в тёмных пятнах и полосах. Юноша тяжело переживал разоблачение. От стыда он поднялся на небо и стал луной.

Женщины дочери луны. В те ночи, когда луна красноватая, на теле её выступает кровь. Луна сочится кровью, и женщины проливают кровь каждый месяц.

118. Злые женщины

Мужчины племени суя переселяются после женитьбы к жёнам, а холостяки живут вместе в отдельном доме посреди деревенской площади. Нередко какая-нибудь девушка пробирается туда поздно вечером, покидая возлюбленного на рассвете, но если она не ведёт себя чересчур вызывающе, все смотрят на такие дела сквозь пальцы и лишь тихонько посмеиваются.

Уже давно стемнело и разговоры утихли, когда один из обитателей дома холостяков почувствовал, как кто-то опустился рядом с ним на циновку. Утром гостья ушла так же тихо и незаметно, как появилась. На следующую ночь все повторилось. Напрасно юноша, вглядываясь во мрак, допытывался у посетительницы, кто она: девушка была предельно немногословной. Последующие свиданья ничего не изменили и юноша не понимал, почему любовница так упорно отказывается себя назвать.

История эта стала предметом обсуждения среди друзей. Один из них предложил товарищу натереться чёрным отваром плодов генипы.

— Эту краску три дня ничем не отмоешь! — уверял он. — Едва подруга прикоснётся к тебе, так вымажется с головы до ног, и ты легко опознаешь её потом среди других женщин.

На следующий день юноша с приятелем нарвали плодов и разрисовали друг друга пятнами. Теперь они стали похожи на ягуаров. Вечером друзья возвратились в дом холостяков и принялись ждать.

Женщина пришла посреди ночи.

— Начнём! — произнесла она коротко.

— Хорошо, давай! — ответил юноша.

Один из друзей лежал справа от него, второй слева, но разглядеть они, как всегда, ничего не могли. Вскоре им надоело, и они уснули. Когда взошла утренняя звезда, женщина бесшумно поднялась и выскользнула наружу.

Утром мужчины гурьбой заторопились к реке. Как обычно, на пляже было полно женщин, пришедших умыться. Друзья долго присматривались, но ничего подозрительного не заметили. Размышляя, чтобы это значило, юноша подошёл к матери. Войдя в её дом, он с трудом узнал сидевшую на циновке сестру: все тело её было покрыто густой красной краской. Зачем сестра перемазалась, молодому индейцу стало ясно в тот же момент, как его взгляд упал на руки девушки. Она забыла их выкрасить и теперь было видно, что ладони и пальцы перепачканы тёмным соком.

— Смотри, мама, — сказал сын, — ведь это дочь твоя приходила ко мне. Я для того и вымазался, чтобы уличить развратницу!

— Понимаю, — ответила мать. — Согласна, что сестра твоя нарушила все запреты, выбрав родного брата в супруги. Но раз уж это случилось, то теперь делать нечего и придётся вам жить как муж и жена. Хотя не скажу, чтобы мне такая история нравилась.

Мать продолжала говорить, а сестра молчала и слушала. Потом встала и заключила хмуро и твёрдо:

— Да, я спала с твоим сыном и собираюсь жить с ним и дальше.

И вот брат перенёс свою циновку в тот самый дом, где родился, и который покинул, казалось ему, навсегда. Он стал жить под одной крышей с матерью и спать вместе с родной сестрой. Так прошёл день и второй, прошёл третий. Злость и гнев овладели юношей, происходившее казалось отвратительным сном. Но что он мог сделать?

— Слушай, — сказал он как-то сестре. — Пошли к омуту, наловим речных сомов!

Сестра согласилась. Когда достигли берега, солнце стояло совсем высоко.

— Я, — сказал брат, — войду в воду первым. Вылезу станешь ты ловить, хорошо?

— Хорошо.

Юноша стал снимать свой наряд ожерелья, браслеты. Он оставил только большие деревянные диски, которые почти до плеч оттягивали мочки ушей, а намотанные на уши нитки бус тоже снял. Разложив все это на песке, соскользнул в воду. Муж то и дело нырял, хватал руками медлительных сомиков и бросал их жене. Потом он озяб в холодной воде и стал выходить.

Теперь жена сняла украшения. Она положила на песок погремушку, болтавшуюся на шее, вынула из ушей деревянные диски. Женщина бросилась в воду и тоже ловко принялась хватать рыб и кидать их на берег. С каждым шагом она приближалась к быстрине и вот вода увлекла её, она нырнула, вынырнула, потом показалась над водой ещё раз ниже по течению и пропала совсем. Она была плохой женщиной, она исчезла, вода накрыла её и понесла. Брат, он же муж, долго искал сестру. Затем вернулся к омуту, подобрал свои и её украшения и пошёл домой. А женщина выплыла гораздо дальше, чем думал брат, достигла берега и вылезла из воды. Весь её облик преобразился, изменился в другую сторону. На её правом бедре вырос отвратительный пенис. Отныне её именем стало Кокомбю, что так и значит Пенис-на-Бедре. Она села на берегу, дрожа от ярости и жажды мести.

Когда юноша рассказал матери, что его сестра пропала, женщина бросилась искать дочь, призывно крича:

— Гери, Гери, куда ты делась, Гери?

И вот слышала в ответ гневный голос:

— Хуу!

Подбежав ближе, увидела дочь. Та теперь сидела на берегу совершенно неподвижно, словно окаменев. Издалека чувствовалось, что ненависть переполняет её.

— Иди сюда, садись спокойно и слушай! — приказала она матери.

— Что с тобой, дочка? — все ещё волновалась женщина.

— Слушай! — повторила Кокомбю. — Я жила с твоим сыном как с мужем, любила его, желала, чтобы так продолжалось и дальше. Но он привёл меня к реке, к быстрине, вода увлекла меня. Теперь я здесь и хочу предложить тебе вот что. Давай станем злыми, давай убьём наших мужей, а?