Мифы темных закоулков

А месяца примерно через три призрак возник вновь. Он сидел на сундуке деда Кузьмы, инвалида войны и труда, и с неохотой сгинул от крестного знамения. Более он уже не исчезал, а, напротив, шлялся то здесь, то там, словно по своему дому. Особенно полюбил он торчать на кухне и до того там примелькался, что хозяйка его отнюдь не пугались и держали за своего. Постепенно он поплотнел и поживел, так что кто-нибудь посторонний, пожалуй, наверняка принял бы его за человека. Несколько раз я слышал, как его - именно его!
– называли "дядей Колей" и пытались вовлечь в разговор, и он вроде бы что-то произносил неожиданно гулким, низким голосом. Потом печать с дверей комнаты незаметно исчезла, и он там поселился, как будто и по праву. Я его не посещал. Мне это почему-то казалось предательством по отношению к истинному дяде Коле. Дубликат же освоился среди нас и даже поступил на работу, хотя и не слишком ответственную - кажется, грузчиком в магазине. Не знаю, как он преодолел отсутствие паспорта в тогдашнем мире тотальной прозрачности. Может быть, документы дяди Коли просто забыли сдать куда следует после его смерти, и для органов государственного учёта и контроля он был ещё жив? Во всяком случае, с делом он справлялся да к тому же стал то ли ударником, то ли отличником соцсоревнования, за что и удостоился грамоты, которую показал всем, после чего повесил на стену, рядом с портретом Любови Орловой. Если кто и вспоминал бывшего дядю Колю, то сравнение было исключительно в пользу призрака.

А потом мы надолго перебрались в другой город, вернувшись же, осели по иному адресу, и лишь спустя многие годы я вновь побывал - из ностальгических соображений - в доме своего отрочества. Из прежних знакомых почти все переехали, а те, что остались, помнили меня да и всё прошедшее смутно. Призрак... то есть "дядя Коля" был на прежнем месте и числился не просто старожилом, а одним из самых знатных жильцов. Когда я спросил про него у местных мальчишек, они даже игру бросили и азартно принялись рассказывать мне про его стахановские достижения и подвиги боевой юности. Подумать только: единственный из челюскинцев, он добрался до материка своим ходом, причём часть пути преодолел вплавь, съев по пути трёх белых медведей и одного заплутавшего бурого. Потом эти факты скрыли, чтобы остальные полярники не завидовали, но правду не утаишь. На фронте он в разведке служил и проник в ставку Гитлера, где сумасшедший фюрер любил его и доверял главные секреты рейхсвера. К сожалению, против него интриговал пресловутый Берия, ставя под сомнение важнейшую информацию, добытую "дядей Колей", а тогда Клаусом Доннерветтером ценой многих часов интриг и отвратительного подхалимажа перед врагом прогрессивного и прочего человечества. Увы, Сталин предпочитал своего серого кардинала героическому солдату невидимого фронта. Зато и "дядя Коля" поквитался позже с Лаврентием Палычем: во время исторического ареста именно он подавал Жукову автомат и подсказывал слова. После он дублировал Ленина, когда в мавзолее ремонтировали тело, в процессе исполнения этой миссии был ранен американским террористом и комиссован из органов, а в результате осел в Добруйске в резерве главного командования. Орёл, ястреб, птица высокого полёта! Он и в детстве большие надежды подавал: как-то на колокольню влез и, рискуя жизнью, пионерский галстук на самый крест повязал. А про бывшего дядю Колю что говорить? Жил-жил и умер, да и про это все уже забыли. Призрак - другое дело: здоров, активен, целеустремлён и в общении приятен. Не человек - загляденье. Только вот про футбол я не с ним спорил, и карамельками меня не он угощал. Хотя какое это имеет значение?

Вот, собственно, и вся история.

Впрочем, случилось это давным-давно. Много лет назад. Ещё при моей жизни.

ВОЛШЕБНЫЕ СНЫ ПЕТУХОВА

С Петуховым я познакомился почти случайно. Ну да, работали в одном НИИ, обедали в унылой институтской столовой, вдобавок время перерыва совпадало - и что с того? У нас обычно столиков хватало, вполне можно было уединиться. Но чёрт принёс бригаду из Нижнего Тагила, они заняли целый угол, пришлось потесниться. Вот тогда он и подошёл к моему столу.

– Извините, можно подсесть?
– белобрысый и долговязый, он нависал над свободным стулом, как подъёмный кран над недостроенным зданием. Тарелки и стакан с компотом опасно съехали к краю подноса.

– Да, конечно, - быстро (во избежание катастрофы) сказал я и даже символически чуть отодвинулся в сторону.

И Рок, мило улыбаясь и стуча посудой, сел рядом.

– Саня, - представился он и принялся болтать.

Александр Петухов был трепачом-виртуозом. То есть, с одной стороны, вкрапления полезной информации в его словесном потоке встречались редко, как красотки зимой, с другой же стороны, голос, мимика, жесты непостижимо быстро опутывали слушателя и уволакивали в пучину, не давая произнести ни звука. Следующую неделю я практически не работал. Ровно в 9.05 Саша являлся в мой отдел, и если я сразу же не выходил с ним в коридор, он садился на угол стола и отвлекал от процесса созидания духовных ценностей уже всю комнату. В итоге наш Лукманыч, обычно крайне невежливый с бездельниками, отчаявшись справиться с Петуховым иными средствами, сам попросил меня пожертвовать собой. Так я был захвачен Саней в плен. Он полюбил меня, как пятиюродного брата, и с каждой очередной его историей степень родства увеличивалась.

На девятый день он начал заметно иссякать, и я сумел воспользоваться одной из пауз, чтобы продемонстрировать собственную наблюдательность.

– Ляксандр, - сказал я, поглаживая его по немускулистому плечу, - последнее время у меня созрело ощущение, что, пока ты развлекаешь меня всякими байками, тебя нечто гнетёт. Я не прав?

Конечно, я был прав и не сомневался в этом. Уже неоднократно он начинал какие-то совсем странные речи, однако, как бы споткнувшись, сглатывал произнесённое и переключался на что-либо малозначительное. Похоже, что моё предположение совпадало с его собственными желаниями, и, помедлив не более секунд тридцати, он таки решился. И вот что поведал мне Петухов, находясь, отмечу, в здравом рассудке.

– Ты знаешь, Сеня, - сказал он, для убедительности приложив руку к впалой груди, - есть у меня одна странная способность: я умею вовлекать людей в свои сны.

– В смысле?
– не понял я.

– Ну, они видят то же, что и я, но для них всё происходит на самом деле. То есть, к примеру, если бы тебе у меня во сне дали в глаз или выбили зуб, то ты поутру обнаружил бы фингал либо оказался щербатым, соответственно.

– Что, и убить могут?

– Наверное, я не проверял. Зато я точно знаю, что достаточно сказать погромче: "Саня, проснись!" - и всё закончится.

– И давно ты обнаружил у себя это... отклонение? - не слишком, конечно, веря Александру, я всё глубже вовлекался в непонятную игру.

– Да в школе ещё. В старших классах. Ты же помнишь, что снится юнцам? А у меня это безобразие вдобавок сопровождалось кое-какими заморочками - стыдно вспоминать. В общем, в разговорах соучеников я стал замечать памятные с ночи реалии. Потом пару экспериментов поставил – и всё понял.

– Так с тех пор и забавляешься?
– спросил я, представив в пикантных ситуациях кое-кого из сотрудниц.

– Ну, не совсем так, - потупился он, - но в общих чертах... Однако с некоторых пор я перешёл в новую фазу: начал видеть волшебные сны - такие, знаешь, увлекательные, сюжетные. И при этом - ни одного знакомого лица. Я уж и седуксен пил, и на коллег, преимущественно женского пола, целый день пялился с риском по роже схлопотать - нет, хоть ты тресни.

– И что же?

– И тогда я вспомнил, понимаешь, что в сказках разные дополнительные условия есть - ну, вроде правил в футболе. А что, подумал я, если теперь для того, чтобы человек мне приснился, требуется его согласие?

– Проверял уже гипотезу?

– Нет, я ж последние лет пять про это вообще никому не рассказывал. Ты первый.

– Да ну?!
– удивился я.
– Как же это ты удержался?

– Неудобно как-то было. Несолидно, неприлично. Да и просто к слову не пришлось. А ты, понимаешь ли, вызываешь доверие, и оно само собой и вышло.

Мы помолчали. Я даже растрогался от его признания. А он потом и говорит:

– Слушай, раз уж так получилось, может, проведём эксперимент? Я тебе точно говорю: будет здорово. И практически безопасно, ты только вовремя крикни: "Просыпайся, Саня!" К тому же я будильник заведу, для подстраховки. Попробуем, а?

И я, на свою голову, согласился.

В тот же день, едва я, часов в одиннадцать, лёг, как мгновенно, без предупреждения и перехода, провалился в тёмный, таинственный, явно колдовской лес. Я стоял на полянке в окружении могучих, но мёртвых деревьев. Из-за ближайшего ствола раздалось довольное сопение, и на слабый свет луны выступило огромное неприятное существо - серый дракон о полутора головах. Одна башка, хороших динозавровых размеров, размещалась, как и полагается, над плечами, но имелась и вторая, малюсенькая, на тоненькой шейке, выглядывавшая из кармана на животе.

– А вот и русский богатырь, - сиплым тенором провозгласило чудище.
– Добрая пища. А где мой любимый меч - витязей в спагеттти сечь?

Оружие обнаружилось в правой передней лапе, и ящер резво принял боевую стойку. Завизжав, как Джеки Чан, я подпрыгнул, изобразил судорожное движение ногами и... помчался что есть духу по тропинке, пересекавшей поляну. Монстр, матерясь, топал следом, загоняя в чащу, сучья раздирали в клочья мою одежду, где-то ухали совы и выли волки. Устав, я постепенно перешёл на лёгкую трусцу, потом на спортивный шаг. Чудовище порядком отстало, но ещё не сдалось. Мне бы уже давно следовало разбудить Александра, но удерживало любопытство: что-то будет дальше? Тем более, что Змей Полугорыныч, в последний раз прохрипев вдали: "Растудыть в качель восемнадцать раз твою нехорошую родительницу", - похоже, прекратил безнадёжную погоню.