Миг бесконечности. Том 2

«На удивление солнечный день», — отрешенно глянул он в бесконечно синее небо.

Из открытой форточки доносились детские голоса: мамы и бабушки вывели детишек на прогулку. По отливу за стеклом барабанили капли.

«Вот и капель… Весной пахнет. Радоваться бы, а нечему. Сплошная черная дыра в душе… „Мы должны ее простить…“ — вспомнил он слова матери. — Мама, мама… Какое же у тебя доброе сердце! Да я ее уже простил. Решиться на такой поступок могла только Катя. И как тут не простить, если я ее люблю? Вот только трудно со всем этим ужиться. Надо как-то успокоиться, переосмыслить все… Хочу ее увидеть, не могу больше себя мучить… „Прости меня, моя Любовь“… А ведь ей больно не меньше моего… Чуть позже позвоню, поздравлю с днем рождения. Или заеду… А там — будь что будет», — решил он.

В этот момент внизу открылась дверь лифта, на площадке с конвертом в руках появился невысокий, плотного телосложения мужчина. Круглый, как колобок. Впечатление усиливал короткий пуховик на широкой резинке. Оглянувшись по сторонам, он что-то сверил с конвертом и нерешительно остановился у приоткрытой двери Ладышевых.

— Простите, вы не из этой квартиры? — обратился он к Вадиму.

— Из этой. А вы кто?

— Потюня. Вениамин, — представился «колобок». — А вы…

— Вадим Ладышев, — ответил тот. — Вы по какому вопросу?

— Да вот, просили передать, — стал он подниматься по ступенькам.

Зажав во рту сигарету, Вадим взял конверт, вытащил из него черно-белые фотографии, слегка пожелтевшую газету.

— Понятно, — коротко ответил он. — Спасибо. Это можете выбросить, — протянул он обратно газетный лист.

— Как скажете, — пожал плечами Веня, пристально всматриваясь в лицо собеседника. — Ну, тогда я пошел… — он сделал шаг к лифту, однако тут же обернулся и неуверенно спросил: — Может, что-то хотите передать?

Профессиональная память фотокора не подвела. Он практически сразу узнал «полуолигарха».

Ответа не последовало.

— Ну, вам видней, — пожал он плечами, быстро соображая, что бы такое еще предпринять и разговорить собеседника. — У Екатерины Александровны, между прочим, сегодня день рождения…

— Я знаю, — коротко ответил «полуолигарх».

Спустившись, Потюня нажал кнопку лифта и оглянулся:

— Так, может, все-таки что-то передать?

Мужчина молча загасил в жестяной баночке сигарету, закрыл форточку и пошел вниз по ступенькам.

Пропуская его, Веня чуть посторонился и, чувствуя некую обиду за Катю, с явным вызовом произнес:

— На вашем месте я бы поторопился. Она в Германию уезжает. К бывшему однокурснику. Можете опоздать.

— …Желаю счастья, — без всяких эмоций бросил тот после небольшой паузы.

Захлопнулась дверь, щелкнул замок.

— Ну и козел! — буркнул под нос Веня, шагнув в лифт. — Ладышев… Елы-палы!!! — вдруг осенило его. — Так ведь это и есть сын того самого профессора! Бедная Катька!.. И я дурак!.. — в сердцах хлопнул он себя по лбу.

— Катя… Катя, я даже не знаю… — Оля перевела изумленный взгляд с монитора на лежавшую на кушетке пациентку.

— Что там? — напряглась та. — Говори как есть, не томи.

— Подожди, еще раз проверю… Катя, кажется, ты беременна, — наконец смогла выговорить она.

— То есть? — Катя посмотрела на нее недоуменно.

— Мы беременны! — гораздо более уверенно повторила доктор, снова глянув на экран. — Мы определенно беременны! Смотри, — повернула она монитор. — Пятая неделя, скоро сердечко начнет биться.

Лишь сейчас до Кати стало что-то доходить. Недоверчиво захлопав ресницами, она попыталась всмотреться в черно-белые перемещающиеся тени.

— Где?

— Да вот же! — Ольга коснулась пальцем шевелящегося темного пятна. — Вот, смотри.

— Вижу… И что это?

— Как что? Эмбрион.

— А ты не ошибаешься? — Катя подозрительно свела брови.

— Иногда очень хочется ошибиться, но не в этот раз! Да и аппарат не соврет! — рассмеялась женщина в голубом халате. — Ты только представь: у нас сегодня просто наплыв беременных, здесь по записи — четыре! Думала, что на тебе отвлекусь. И вот — на тебе! Еще одна беременная! Мы беременны!

— Это как?

— А вот так! Скажу по секрету, что у меня срок на три недели больше! — заговорщицки подмигнула она. — Но об этом почти никто не знает! Представляю, как твой муж обрадуется! Это ведь настоящее чудо: столько лет лечились от бесплодия, пережили ЭКО, готовились ко второй попытке, пропустили сроки, и — здравствуйте! Беременность! Разве это не чудо?

— Оль, я говорила тебе в прошлый раз… — Катя замялась. — В общем, я уже три месяца не живу с Виталиком.

— То есть? — пришел черед удивиться доктору. — Вы не помирились?

— Нет. И если это беременность, то… от другого мужчины.

— Вот как… — приподняла бровь Ольга. — Ну, тогда я оказалась права. У вас с ним классическая несовместимость.

— Но ведь мы же делали тест?

— Ни один тест не дает стопроцентной гарантии. Несовместимость — малообъяснимая и непонятная штука. В таких случаях достаточно одного сексуального контакта с другим партнером… — продолжая что-то замерять и записывать, объясняла она. — Только как же теперь? — повернула она голову к кушетке. — Вроде как нежелательная беременность получается.

— Желательная, — после недолгой паузы твердо произнесла Катя. — Это награда. А еще раз можно посмотреть?

— Насмотришься еще, — понимая ее состояние, улыбнулась Ольга. — Я тебе сейчас фотографию распечатаю. Одевайся.

Через несколько минут Проскурина держала в руках тонкий листок все с тем же непонятным пятном, которое и было самым настоящим чудом.

— А ему расскажешь? — осторожно поинтересовалась доктор.

— Кому?

— Отцу ребенка. Можно и фотографию показать. Он не женат?

Словно не услышав вопроса, Катя с улыбкой продолжила рассматривать снимок.

— Что ты спросила?.. — прижала она его к груди. — А… Нет, не женат. Но я не стану ничего ему рассказывать. Мы расстались… Он уехал.

— Это плохо… Послушайся моего совета: если у вас, кроме секса, были романтические отношения, то обязательно покажи.

— Зачем?

— Ну, иногда на мужиков это очень даже действует.

— Зачем? — еще больше удивилась Катя. — Это мой ребенок. И потом, это уже ничего не изменит. А если он узнает, даже наоборот, усугубит, — скользнула тень по ее лицу. — А ты не пошутила? — снова закралось сомнение.