Миг - и нет меня

Карлофф скрывается за углом, и я выбираюсь из своего укрытия и жду. Если бы это происходило в кино, сейчас я бы закурил сигарету и долго стоял на углу, подняв воротник плаща; ошеломленный, потерянный. Но курить я бросил — дополнительный объем легких мог хотя бы отчасти компенсировать мои физические недостатки. Сопровождать Бриджит обратно к «Четырем провинциям» я не собираюсь (это бессмысленно, да и опасно), зато меня очень интересует, куда отправится мой друг Борис. Я сворачиваю за угол как раз вовремя, чтобы увидеть, как он садится в синий «форд». Смотрю на цифры на номере и пытаюсь сравнить их с теми, что были на номерном знаке такого же синего «форда» несколько геологических эпох назад. Но тот номер стерся из моей памяти; вернее, его вытеснили воспоминания о множестве страшных событий, которые произошли со мной так недавно и так давно.

Некоторое время я смотрю вслед синему «форду», потом все-таки поднимаю воротник плаща, надвигаю на лоб шапочку и, повернувшись, медленно бреду по длинной и пустой улице к остановке подземки.

У меня не осталось буквально ни гроша; я страдал от холода и питался холодной консервированной фасолью. В квартире на Ленокс-авеню не было ни газа, ни отопления, и, подобно людям, над которыми я в свое время так потешался, я всерьез подумывал о том, чтобы развести на полу в комнате небольшой костер. Пытался я подружиться и с ямайцем с верхнего этажа, но ничего путного из этого не вышло. К счастью, иногда я все же могу забежать к Ратко и поесть по-человечески, хотя его жена по-прежнему меня недолюбливает.

Несмотря на это, я все же не впал в уныние. Даже наоборот. Я знал, что делаю. И я не просто сидел в своей квартире и наращивал сало на боках — я морально готовился к тому, что мне предстояло, укреплял решимость и волю.

Однажды, чтобы проверить, чего я достиг, я некоторое время медитировал на крыше нашего здания. Раньше мне никогда не удавалось сесть в позу лотоса, но сейчас я обнаружил, что сделать это намного проще, если одна нога у тебя отстегивается. Стояла середина октября, морозный воздух был неподвижен и тих. Покой позднего вечера лишь изредка нарушали проносившиеся по 125-й такси, завывания какого-то психа на станции подземки и раздававшиеся где-то в районе 130-х улиц звуки выстрелов, но я сумел отключиться от всего, что мешало мне сосредоточиться. Мой мозг работал как часы. Он работал, подсказывая мне необходимые решения и выводы. Главное — терпение. Все складывается отлично, но торопиться не следует. Мне необходимо время. Нужно вернуть себе приличную форму. Нужно научиться бегать на протезе (пока что я даже не ходил, а ковылял на нем). Нужно быть сильным, ловким, хитрым.

Я уже упоминал бога Аполлона, который среди прочего открывал желающим будущее. В Дельфах, где находился его знаменитый оракул, Аполлон ввел весьма полезную практику под названием «Познай себя». Именно этим я и занялся. Я попытался заглянуть в себя. Пусть осуществление моих планов займет столько времени, сколько потребуется, решил я. Я был абсолютно уверен в том, что я один из тех счастливцев, чьи мечты в конце концов сбываются. И стоило мне прийти к такому выводу, как все остальные заботы растаяли или отступили на второй план.

Первым делом мне необходимо было раздобыть денег, а поскольку я никогда не умел воровать, выход оставался один — поступить на работу. Но на какую? Некоторое время я сидел, обдумывая различные варианты, потом пристегнул ногу и спустился к себе в квартиру.

На следующее утро я отправился к бару «Голубая луна», расположенному неподалеку от северного выхода из подземки на 125-й. Некогда это было шикарное заведение с просторной сценой в глубине зала, где в тридцатых играл джаз-банд и танцевали расфранченные парочки, но теперь для него настали трудные времена. Как и вся 125-я улица, бар стал свидетелем многих перемен, причем большинство из них были переменами к худшему. Постоянных посетителей в «Голубой луне» было совсем мало: в основном туда ходили люди в возрасте, которые не создавали серьезных проблем. Кристаллический кокаин слыл здесь высшим злом, по сравнению с которым алкоголь казался чуть не лекарством, оказывающим на организм благотворное и успокаивающее действие. Когда-то очень давно, когда бар еще назывался «У Карла», я проработал там одну неделю. Вернее, мне казалось, что это было давно, но когда я подсчитал дни, выяснилось, что это было ровно девять месяцев назад. За этот срок, который, кстати, равен полному циклу внутриутробного развития человеческого существа, я успел родиться заново, превратившись в совершенно другого, более жесткого человека, способного заставить окружающих считаться с собой. За то же время бар «У Карла» сменил не только название («Голубой луной», впрочем, он уже назывался лет пять тому назад, и это была едва ли не лучшая пора в его истории), но и владельца. Изменилось и его окружение: магазин пластинок рядом с баром перепрофилировался в центр по продаже лотерейных билетов, а лавочка, торговавшая кустарными поделками и сувенирами в африканском стиле, закрылась вовсе. Конечно, мелкие предприятия в Гарлеме постоянно разоряются и вылетают в трубу, а на их месте открываются новые, но начало девяностых было, наверное, едва ли не самым трудным временем для района в целом и для мелкого бизнеса, в частности.

В тот первый раз я получил работу «У Карла» благодаря нашему почтальону Фредди. Тогда я ждал, пока Лучик и Темный Уайт соблаговолят встретиться со мной. Правда, Скотчи уже нашел мне комнату, но пока Лучик проверял, подхожу я Темному или нет, я чуть не околел от голода. Фредди порекомендовал мне обратиться в бар к «Карлу», добавив, что в качестве единственного белого мойщика посуды в радиусе десяти кварталов я имею все шансы стать там настоящей звездой.

Теперь я решил повторить этот свой давний опыт.

Время я рассчитал так, чтобы подойти к бару в обеденное время, надеясь, что буду не слишком выделяться в толпе посетителей. «Толпа», однако, состояла из двух молодых парней, каждый из которых занимал отдельный полукабинет, бармена и пьяной девицы на табурете возле музыкального автомата. Зал был темным и оттого казался тесным — на виду оставались только стойка и несколько столиков напротив. Эстрада на заднем плане (с опущенным занавесом), а также несколько кабинетов и мужской туалет тонули в полутьме. Женского туалета здесь вообще не было, как не было никаких украшений, кроме нескольких зеркал и плаката с изображением какого-то боксерского поединка.

— Мне, пожалуйста, пива, — сказал я, и бармен ответил, что если я турист, то лучше мне убраться отсюда поскорее; если же я не турист, а один из тех типов, которые ищут неприятностей, то с разрешения полиции он держит под прилавком обрез, достать который ему не составит труда.

Я ответил, что я не турист и не ищу неприятностей и что мне просто хотелось бы выпить пивка. Бармен окинул меня подозрительным взглядом, налил в кружку «Будвайзера» (почти одной пены) и спросил пять долларов.

Должно быть, в тот день я был склонен к занудству, потому что сказал, что готов заплатить пять баксов, но за свои деньги хочу получить нормальное пиво.

После этого я и бармен некоторое время мерили друг друга взглядами. Он был пожилым чернокожим малым, очень похожим на Майлса Дэвиса, [54] только потолще. Прошла примерно минута; наконец он ухмыльнулся, налил мне новую кружку пива и сказал, чтобы я дал ему два доллара. Следующие четверть часа мы премило болтали об американском футболе (в котором я совершенно не разбирался); когда же бармен спросил, не подать ли мне еще пива, я перешел к делу, ради которого пришел.

54

Дэвис Майлс Дьюи, мл. — музыкант, трубач, создатель собственного стиля «холодного» джаза («кул джаз»)

— Послушай, Джим, — сказал я (потому что человек за стойкой был владельцем бара и звался Джим), — я знаю, времена сейчас тяжелые, но мне позарез нужна работа. Я работал в нескольких барах здесь, в Нью-Йорке, а еще раньше я несколько лет проработал в барах в Ирландии, и скажу прямо: я хороший работник — трудолюбивый, честный. Я готов выходить в любую смену, в какую скажешь. Кстати, я работал и в этом баре — это было меньше года назад, тогда он еще назывался «У Карла».

Джим рассмеялся:

— Да, приятель, сам видишь — с таким наплывом посетителей без тебя нам никак не справиться!

Я тоже рассмеялся. Несмотря ни на что, я знал, что дочери Никты все еще играют на моей стороне. На всякий случай я оставил Джиму свой адрес, и мне действительно повезло: буквально в тот же день его сменный бармен уволился, получив выгодное место дублера в разъездном составе шоу «Неуловимый Макавити». Позвонить мне Джим, естественно, не мог, поэтому он пришел ко мне сам, и ямаец со второго этажа едва не изрешетил его из своего ружья. К счастью, я услышал шум и успел вовремя спуститься вниз с намерением оторвать ямайцу башку. С моей стороны это было довольно опрометчивым поступком: я совершенно забыл, что парень еще не усвоил наши континентальные обычаи и способен без колебаний разорвать на куски нас обоих. Лишь с большим трудом нам с Джимом удалось разрядить ситуацию с помощью бутылки рома, которую мы распили в его квартире, оказавшейся значительно уютнее, чем мои насквозь промерзшие апартаменты со сквозной дырой в полу.