Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 1. Часть 1. Крупицы прошлого. Часть 2. В плавильном котле Америки
Шрифт:
Позднее призналась бабушке, на какие деньги сделала приобретение. И тогда бабушка, в первый и последний раз, поручила дедушке выпороть внучку. Что он и сделал, но очень осторожно, не больно. Тем не менее Натуля была оскорблена, выбежала на крыльцо и рыдала. Рядом с деревом, на котором росли мелкие ягоды, неприятные на вкус (Наташенька называла дерево «вонючкой»).
Однажды бабушка ушла в туалет во дворе. Натулька испугалась. Вцепилась ручками в окно веранды, закрытое решеткой, и стала кричать: «Люди, спасите меня! От меня бабушка ушла!». У окна собралось полдвора. Вскоре появилась и бабушка.
Дома предложили Наташе решить задачу: «Ты идешь в магазин и покупаешь 200 г докторской колбасы и 100 г любительской.
Летом Наташа с бабушкой гостили у дяди Георгия Антоновича, служившего в азербайджанском городе Ханларе. Каждый офицер имел отдельный финский домик. Один из офицеров уехал с семьей на отдых, оставив ключ на хранение соседу. Сын соседа ключ похитил и вместе с приятелями (включая Наташу) проник в пустой дом. Все комнаты были заперты. В коридоре дети увидели черную ваксу и использовали ее по назначению. Наташа намазала ваксой белые туфельки. Затем ребята спустились в погреб. Там нашли богатый склад фруктов. Стали угощаться. Наташа взяла грушу для бабушки, спрятала ее в кармашке платья. Шла по улице и кричала: «Бабушка, я несу тебе грушу!». Но грушу не донесла – плод растаял в кармане. Особенно ни Наташу, ни других детей за визит в чужой дом не ругали.
На собеседовании при приеме в московскую школу директриса спросила Наташу: «Что делают лопатой?». Девочка ответила: «Вы директор школы – и не знаете этого, а я еще даже не ваша ученица, откуда же мне знать?». Выйдя из кабинета директрисы, Наташа поинтересовалась у своей бабушки: «А что, эта тетя ку-ку? Неужели она не знает предназначение лопаты?».
Наташа училась в музыкальной школе. Тренировалась в квартире дяди Юры, где имелось пианино. При этом валяла дурака, бессистемно нажимала на клавиши, а бабушка не подозревала обмана.
Однажды девочка заигралась во дворе и забыла выполнить домашнее задание, а бабушка не напомнила. Проснулась Наташа в ужасе, вскочила ночью, села за учебники. Бабушка присоединилась. С тех пор Натуля никогда не забывала о домашнем задании.
Наташа предприняла первую попытку помочь по дому. Собрала друзей мыть пол в коридоре. В качестве тряпки использовала шикарную шаль ручной работы – разорвала ее на мелкие кусочки. Бабушка простила, не наказала внучку.
Сидели с бабушкой в комнате. Вдруг, во дворе шаги. «Это моя мама!» – вскричала Наташенька. Нина Антоновна действительно приехала из Москвы, но внезапно, никого не предупредив. А малютка Наташа шаги узнала!
Через какое-то время мама уехала в Москву. Наташа от переживания сразу заболела корью.
Глава 2. Возвращение в Москву
В Наташенькином дневнике отмечается, что родители жили на Котельнической набережной не очень долго:
«В 1948 году на Можайском шоссе было закончено строительство дома № 74/92, позже получившего № 26 по Кутузовскому проспекту (так был переименован этот кусок Можайки)».
По ордеру Моссовета № 1636 от 3.XII.1948 года родители Натули въехали в этот дом [9] .
Поскольку Наташенька в последние годы жизни не раз говорила, что хотела бы написать историю дома № 26, изложу информацию о нем, почерпнутую большей частью из Интернета.
На том месте, где сейчас стоит 26-й дом, в 1771 году, когда в Москве свирепствовала чума, на окраине села Дорогомилово на высоком берегу Москвы-реки возникло кладбище. Здесь хоронили самый простой московский люд и крестьян из западных губерний – помещичьих дворовых или отпущенных в столицу на оброк. Во время Отечественной войны 1812 года здесь хоронили погибших или умерших от ран русских и французских солдат и офицеров. Здесь же была братская воинская могила, над которой в 1849 году на средства промышленника мануфактур советника Прохорова была поставлена кирпичная
стела, облицованная железом и увенчанная золотой с крестом главкой. На ней была надпись: «Сей памятник воздвигнут над общею могилою трехсот воинов-страдальцев и раненных в Бородинской битве и умерших на пути в Москву 1812». В 1839 году возле кладбища была сооружена новая церковь Преподобной Елизаветы, которая была снесена и уничтожена вместе с кладбищем в 1940-1950-х годах.9
Жилая площадь находилась в ведении жилищно-эксплуатационной конторы (домоуправления) № 5 Управления высотных домов и гостиниц Мосгорисполкома. Квартира Корсаковых (№ 137) состояла из двух комнат общей площадью 34,71 м2 (12,56 м2 и 22,15 м2), кухни 6,36 м2, коридора 10,07 м2, двух балконов.
К первой трети XX века вокруг кладбища были выстроены различные промышленные предприятия, а ближе к современной Студенческой улице возник рабочий городок, который вплотную подошел к Можайскому шоссе.
В 1935 году был принят Генеральный план реконструкции Москвы, согласно которому промышленное Дорогомилово с его разрозненной жилой застройкой должно было превратиться в благоустроенный жилой район с монументальными жилыми домами, просторными улицами и скверами. Руководителем проекта стал московский архитектор Зиновий Розенфельд. Его идея заключалась в создании помпезного ансамбля жилых домов вдоль Можайского шоссе (сейчас это Кутузовский проспект) от проектируемого в то время моста, который должен был связать задуманный тогда Новоарбатский проспект с Минским шоссе.
Жилые корпуса по четной стороне шоссе должны были образовывать просторные замкнутые дворы, т. е. каждый дом представлял собой целый квартал, внутри которого располагались здания школ и детских садов. По замыслу Розенфельда, такие дворы должны были составить целостную анфиладу между современным Кутузовским проспектом и берегом Москвы-реки. К сожалению, начавшаяся Великая Отечественная война 1941–1945 годов и сложности, связанные с вывозом промышленных предприятий, не дали осуществиться планам Розенфельда. Лишь ближе к Московской окружной железной дороге ему удалось в 1940-х годах реализовать квартальную застройку.
Дом 26 по современному Кутузовскому проспекту проектировался Зиновием Розенфельдом еще до Великой Отечественной войны и должен был стать частью большого квартала, который состоял из двух жилых корпусов. Строительство дома было начато в 1941 году, но заморожено на нулевом цикле, когда немецкие войска были уже на подступах к Москве. Строительство возобновилось лишь в 1944 году и было закончено к 1947 году. К этому времени проект был изменен: вместо одного корпуса вдоль современной набережной Тараса Шевченко появились два – центральный в 12 этажей и угловой в 7–9 этажей, который копировал архитектуру жилого корпуса вдоль современного Кутузовского проспекта.
Со стороны набережной предполагалось сделать партерную лестницу вдоль склона с беседками и фонтанами. К сожалению, это не было реализовано, так как в середине 1950-х годов началась знаменитая борьба с архитектурными излишествами. Парадные фасады всех трех корпусов отделывались песчаником, а дворовые – кирпичом и бетонными фигурными блоками. Все корпуса были связаны ажурной кованой оградой с воротами, которая исключала попадание во двор посторонних людей. Это, как и расположение вдоль правительственной трассы, и предопределило судьбу квартала как жилья для членов Политбюро СССР и высокопоставленных государственных служащих.
Самыми известными жильцами этого дома с конца 1940-х и по начало 1980-х годов были такие государственные деятели, как Леонид Брежнев, Юрий Андропов, Михаил Суслов и Николай Щелоков. В 1980–2000-х годах здесь жил известный писатель-разведчик Василий Карпов. О Юрии Андропове и Василии Карпове напоминают мемориальные бронзовые доски, которые висят на фасаде дома со стороны Кутузовского проспекта. В 1990-х годах была снята памятная доска о Леониде Брежневе, которая попала в Германию. Позднее повесили новую.