Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 12. Часть 17. Странствия (2003–2006)

Кто-то из местных начальников разъяснил мне, что в южнокорейских военных кругах присутствуют и антиамериканские настроения, но в гораздо меньшей степени, чем в обществе в целом. Аналогичные диспропорции между военными и гражданскими характерны и в подходе к КНДР. Ну а какое же отношение к России? Преобладает, откровенничали собеседники, безразличие. Когда-то СССР боялись, потом при М.С. Горбачеве зауважали, а при Б.Н. Ельцине в России разочаровались. Правда, я встретил на симпозиуме немало людей, изучавших русский язык и проявлявших интерес к российской тематике.

Жаловались южнокорейцы и на продолжающиеся в стране коррупционные скандалы. Лидера правящей партии вызвали в прокуратуру, он подозревается в получении взяток. Один из помощников нового Президента РК Но Му Хёна недавно попался на «подношениях» в форме угощений и развлечений. Продолжается расследование передачи Ким Чен Иру 500 млн долларов. Из-за этого дела наш друг Лим Дон Вон пребывает под домашним арестом! Сын Ким Дэ Чжуна заключен в тюрьму, тоже коррупционное дело. Американский профессор, многие годы работающий в РК, заметил: «Корейцы – уникальные люди. Конверты с деньгами являются неотъемлемой частью их культуры. Корея еще не вышла из стадии феодализма. 100 семей верховодят всем в государстве».

Неожиданное замечание услышал от малазийского военного: «Я христианин и могу объективно судить, что экстремисты в ЮВА не мусульмане, а буддисты. Вспомните Камбоджу при Пол Поте, Бирму сейчас». Отставной морской офицер из Австралии со смехом рассказывал, что практически у каждого австралийца среди предков имеется каторжанин. А затем похвалил индонезийцев: «Мы, австралийцы, видим в Индонезии главную для себя угрозу. А вот познакомился с индонезийцами, оказались хорошими ребятами!».

Во второй день симпозиума я опять сидел в президиуме, на этот раз моя задача состояла в комментировании доклада по китайской военно-морской стратегии в XXI столетии. Снова удостоился града вопросов из зала (хотя в таких случаях обычно «пытают» докладчика). Меня спросили, в частности, почему до сих пор сохраняется союз России с Северной Кореей. Кто-то тут же добавил: «Будет ли Россия защищать КНДР в случае коллапса коммунистического режима?».

Снова пришлось разъяснять несведущим людям прописные истины. Между Москвой и Пхеньяном давно нет союза. Более того, фактически свернуты военные связи. А вот с Югом у нас сложилось тесное сотрудничество в военной области. Столь тесное, что Пхеньян воспринимает его как российско-южнокорейский союз. Что касается коллапса КНДР, то о какой защите того, чего уже не будет, может идти речь? Россия станет сотрудничать с объединенной Кореей. Основой этой Кореи явится государственная модель в РК. Вы – демократия и развитая экономика, за вашей моделью будущее. Главное, чтобы крупные державы не начали потасовку за преобладающее влияние в объединенной Корее.

Эти высказывания неожиданно превратили меня в героя. Корейцы, как военные, так и гражданские, просто бросались в объятия, осыпали комплиментами. На официальном обеде директор Корейского института военно-морской безопасности, соорганизатор симпозиума выразил восторг по поводу моего выступления. То есть южнокорейские военные все еще считали нас союзниками Пхеньяна!

Запомнилось и то, что министр морских ресурсов РК утверждал в своем выступлении, что Корея (королевство Пэкче) являлась одной из величайших морских держав в истории человечества, имела 29 колоний, включая Японию, части Китая.

Симпозиум завершился. Я пошел прогуляться с американским профессором Томасом Хершфельдом. Ему 73 года, воевал в Корейской войне, при этом оказался стопроцентным либералом. Называл знакомых мне американских ученых консервативного направления «придурками», «фашистами», «шизофрениками». Особенно нападал на З. Бжезинского. Очень удивился, что этот тип весьма популярен в России (переводятся его книги; СМИ, политологи, студенты постоянно цитируют Бжезинского). Хершфельд жестко сказал: «Бжезинский – вообще не ученый. Его профессия – русофобия, а заодно и американофобия. Поляк с комплексом неполноценности».

Прошелся Хершфельд и по американскому военно-промышленному комплексу. «Кончилась холодная война, – утверждал профессор, – и ВПК испугался, что у Америки не осталось врагов. Получается ВПК исчерпал себя и больше не нужен? Наконец заприметили растущий Китай. Он достаточно велик, чтобы сойти за достойную цель. Далее обозначились террористы. Теперь Вашингтон будет забавляться и этой игрушкой. Ведь президент Дж. Буш и его окружение – абсолютные олухи».

«Америка, продолжал рассуждать Хершфельд, – не империя. Она никого не завоевывает и никого не может завоевать. Но лезет Америка всюду. Вот и до Центральной Азии добрались. Зачем? Непонятно. То же касается Ирака. Какого черта поперлись туда?»

Я предложил профессору походить по рынку Намдэмун. Он отказался со словами: «Жена запретила что-либо покупать, нам уже ничего не нужно».

На следующий день сеульские газеты вышли с отчетом на первой полосе о нашем симпозиуме. Англоязычная газета «Кориа Таймс» озаглавила информацию так: «Профессор Бажанов говорит, что Россия не поможет Северу». В статье подробно смаковались мои высказывания. Другие издания также сосредоточились на моем выступлении. Я был удивлен. Оказывается, не только военные в Южной Корее продолжали считать нас союзниками Ким Чен Ира!

Мне, однако, польстило, что из всех многочисленных ораторов на симпозиуме, в том числе и очень именитых, выделили лишь меня. Даже китайского профессора проигнорировали, хотя он обвинял северокорейцев в серьезных грехах, включая торговлю наркотиками.

Наряду с удовлетворением возникло и беспокойство. Официальный Пхеньян уже не раз выражал протест по поводу наших с Наташей заявлений и статей. Вдруг опять разозлится? А российские власти теперь стремятся дружить с Ким Чен Иром, не получу ли я в итоге нагоняй?

Раздумья прервала трель телефона. Звонил корреспондент американского журнала «Тайм». Хотел взять интервью по следам моего выступления на симпозиуме. Решил воздержаться. В тот же день в Итхэвоне заказал себе костюм и рубашки. Обещали сшить за день и к 22:30 привезти в отель. Портной, правда, посетовал, что летом трудно работать быстро, почти все подмастерья в отпуске. Но, как и было условлено, точно в срок доставил мне заказ. Померил, костюм сидит на мне идеально. А ведь шили без единой примерки! И цена 220 долларов. В Москве за такой костюм с клиента содрали бы пару тысяч долларов, да и шили бы его минимум неделю. Вот такой контраст! В Итхэвоне купил подарки Натуле и Нине Антоновне.

До возвращения в Россию я еще успел побывать на ланче в пресс-клубе Сеула. Пригласили местные профессора. В ходе ланча решил позвонить в редакцию газеты «Тэхан мэиль», размещающуюся в том же небоскребе. Соединили с моим приятелем Ли Ки Доном. Он предложил заглянуть в его офис. Пошел.

Оказалось, что все сотрудники газеты сидят в одном огромном зале. В том числе и главный редактор. А им стал не кто иной, как Ким Ен Ман! Тот самый, кого я водил в 1991 году в Кремль на встречу с вице-президентом СССР Г.И. Янаевым и который потом принимал нас с Наташей в Южной Корее. Еще один знакомый южнокореец сделал блестящую карьеру!