Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 9. Часть 13. Новые горизонты. Часть 14. Научная дипломатия

Я стал хвалить диссертацию: это сильное, фундированное исследование. И наш совет оценивал именно качество исследования. Все члены совета нашли его очень высоким, проголосовали «за». А совет в ДА солидный, в него входят два академика – директор Института всеобщей истории А.О. Чубарьян и замдиректора Института Дальнего Востока В.С. Мясников.

«Аристократ» вскипел: «Да что они понимают в исламе! Вы ведь превращаете Дипакадемию в гнездо исламизма. Интересно, министр иностранных дел Иванов в курсе дел, или его надо проинформировать об опасности?»

Я вновь попытался заступиться за диссертанта, подчеркнул, что он крупный государственный чиновник, его ценят в Кремле, он патриот России и именно в патриотическом ключе выдержана диссертация. И что предосудительного в том, что соискатель выступил за расширение участия многочисленного мусульманского населения в управлении Федерацией? Я лично не согласен, что гипотетическую должность вице-президента надо закреплять за представителем какой-то конфессии. Если и вводить такую должность, то она, конечно, должна быть выборной. Но мое несогласие в данном вопросе с Мухаметшиным, конечно же, не повод считать диссертацию слабой.

Однако присутствовавшие на президиуме ВАКа не очень были настроены внимать этим аргументам. Наш совет отругали также за плохую диссертацию Курьянова. Потребовали навести в совете порядок и отчитаться на одном из предстоявших заседаний президиума. Не успели мы приступить к «наведению порядка», как последовал новый удар. Все тот же профессор Ю.В. Борисов настрочил очередной донос, на сей раз на диссертацию дамы из Грузии Кикнадзе. Как и в случае с Курьяновым, Борисову не нравилась не только и не столько сама диссертация, сколько научный руководитель обоих соискателей, профессор К.М. Долгов.

И этот донос сработал, диссертацию Кикнадзе о роли женщин в современном мире отослали на перезащиту в МГУ. Долгов явился на перезащиту и выступил там в своем излюбленном агрессивном стиле с нападками на членов университетского диссертационного совета. В отместку они все единогласно проголосовали против диссертации.

И вот я и ученый секретарь снова на заседании президиума ВАКа. Нас уже хотели заслушать, но выяснилось, что зампредседателя ВАКа, курирующая общественные науки, отсутствует, а без нее некому квалифицированно оценить отчет ДА. Пришлось приходить на президиум в третий раз. Дама-куратор благожелательно встретила мой отчет, наш диссертационный совет по политологии и истории был реабилитирован. Работы Мухаметшина и Курьянова – утверждены (а Кикнадзе так и не перезащитилась в России).

Набравшись опыта, мы впредь крупных «проколов» не допускали. Помогало то, что Кашлев в работу диссертационных советов не вмешивался. Его гораздо больше увлекал институт почетного докторства, хотя он из разряда пустого шоу. Уговаривал знаменитостей, иностранных и все больше наших, принять этот «дар». Знаменитости при стечении народа произносили речь и получали из рук Кашлева докторскую мантию. И на этом все «докторство» заканчивалось – многие из них в Дипакадемии больше не показывались и никак с ней не сотрудничали.

Но именно почетными докторами ДА любил бахвалиться Кашлев (и в речах, и в рекламных брошюрах о Дипакадемии). Ведь это было его детище! А о настоящих докторах, которыми занимался я, Наташа и коллеги, Кашлев предпочитал не вспоминать. Хотя уж если кем и гордиться учебному заведению и научному центру, так это настоящими докторами. Гарвард и Оксфорд известны в мире именно такими, реальными, исследователями, а не почетными. У них, кстати, почетное докторство вообще не в моде.

Возвращаясь к Кашлеву, надо отметить, что он не только наплевательски относился к работе диссертационных советов, но мало что смыслил в этих делах. Периодически Кашлев выступал в роли научного руководителя диссертантов, и тогда обнаруживалось, что ректор толком не знал, что такое ведущая организация, оппоненты, отзывы. И, главное, время шло, а он все никак не мог разобраться во всех этих азах процедуры прохождения диссертации. Я постоянно задавался вопросом: а как Кашлев смог, не зная всего этого, сам защитить две диссертации – кандидатскую и докторскую?

Глава 5. Пионерские работы

В этот период (1997–1999) Наташа наращивала свою научную и публицистическую деятельность. В 1997 году в Южной Корее выходит в свет ее монография «Самая загадочная война ХХ столетия», в которой многолетние исследования моей супруги по Корейскому конфликту 1950–1953 годов предстают в законченной, полностью систематизированной форме. Монография мгновенно становится бестселлером в Южной Корее, ее сразу переводят в Японии, США, Австралии, на Тайване, позднее в Китае. И по сей день эта работа остается базовой и главной для всех исследователей упомянутого конфликта. Она цитируется ежегодно по несколько сот раз авторами самых разных стран.

А вот как отозвался о книге в воспоминаниях о Наташе выдающийся южнокорейский политический и государственный деятель, дипломат, ученый Лим Дон Вон: «Книга Натальи Бажановой о Корейской войне является пионерской работой, основанной на уникальных архивных материалах» [1] . Самую высокую оценку исследованиям Натальи Евгеньевны по Корейскому конфликту дал и академик, ректор МГИМО А.В. Торкунов, сам кореист с мировым именем:

«Наталья Евгеньевна пытливо взялась за разработку ранее абсолютно закрытой темы Корейской войны 1950–1953 годов. Данная тема весьма заинтересовала и меня. Можно сказать, я и Наташа одновременно, более того – сообща, помогая друг другу, окунулись в океан ранее секретных, никем не изученных материалов, подчас весьма противоречивых, желая добраться до истины.

По большинству аспектов темы (хотя и не по всем) мы пришли к схожим выводам и этим, несомненно, серьезно расширили существовавшие ранее представления о данном периоде корейской, да и в целом мировой истории. Во всяком случае, наши с ней труды по корейскому конфликту опубликованы в Южной Корее, Японии, США, Китае, ряде других стран. Одна из наиболее известных Натальиных работ издана на корейском языке Фондом Мира им. Ким Дэ Чжуна в Южной Корее» [2] .

1

Светлый мир Натальи Бажановой: В 2 кн. Кн. 2 / Под общ. ред. Е.П. Бажанова. М.: Весь Мир, 2015. С. 450.

2

Там же. С. 171.

В России в 1999 году увидели свет сразу три научных эссе Н.Е. Бажановой, каждое из которых можно назвать пионерским: «Эволюция российской внешней политики (1991–1999 гг.)»; «Россия как великая держава (традиции и перспективы)» (на русском и английском языках); «О тенденциях международных отношений на пороге XXI столетия». Я до сих пор, двадцать лет спустя, использую эти исследования в качестве своих лекций российским и зарубежным дипломатам всех рангов и уровней и всякий раз встречаю позитивный отклик со стороны аудитории. В заключительной части этой главы изложены тексты названных эссе.

Неоднократно поднимала Наташа вопрос о том, что пора приступить к реализации нашей юношеской мечты – сочинять публицистические книги, описывать путешествия по земному шару, анализировать различные нравы, традиции, национальные характеры. Жена призывала сесть за редактирование фольклорного труда моего папы, содержавшего поговорки, пословицы, крылатые выражения, легенды, тосты со всего мира. Мы пытались опубликовать этот труд в 1970-х годах, но тогда такие вещи не печатали. Повсюду слышали от главных редакторов стандартный ответ: «Нам велено печатать партийную, идеологически выдержанную литературу. А за такую, хоть и очень развлекательную, можно слететь с должности».

За три года Наталья стала участником пяти коллективных трудов. Один из этих трудов был посвящен анализу первого года президентства в Южной Корее Ким Дэ Чжуна (опубликован в Южной Корее в 1999 году), три – внешней политике России (вышли в свет соответственно в Германии, Швейцарии, России), еще один – актуальным проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона (опубликован в России). Два масштабных исследования выполнила Наталья Евгеньевна для Ассоциации российских банков – «Рынки стран Азиатско-Тихоокеанского региона: возможности и шаги по их реализации» (1997) и «Внешнеполитические приоритеты России и потенциал развития сотрудничества между Россией и Республикой Корея» (1997).