МиГера. Задача – выжить

К концу моего спича учитель уже не переставая смеялся скрипучим смехом, а двое у дверей утробно икали, еле сдерживаясь.

– А ты, значит, – отсмеявшись, спросили меня, – хотела бы научиться драться?

– Да. – Мой ответ однозначен. – Не хочу клянчей…

– Вот как?

– Да.

Я давно всё для себя решила, только пока не знала, как буду действовать. Но время ещё было. Не захотят эти связываться с уродливой девчонкой, найду другие способы. Никто не удержит. Во всяком случае, так я думала.

– Шеф! – заговорил вдруг боец у двери. – Можно слово?

– Что-то ты сегодня сильно разговорчив, Ден.

Голос Грола не предвещал ничего хорошего. Видимо, не любит он, когда подчинённые говорят, если не спрашивают. А этот и правда сказал уже слишком много, хотя должен был у двери болванчиком притворяться.

– Говори, – тем не менее дал разрешение главный.

– Спасибо, шеф. Малявка – боец, сразу же заметно. Тем более такой талант имеет. Грех в клянчах держать. Эти двое, – говоривший указал подбородком на нас, – друг за дружку готовы пострадать. Сложившаяся боевая двойка. Поднатаскать маленько, и смогут работать по мелочи. А когда подрастут, уже видно будет, стоят чего-то большего или нет.

– А с наказанием что делать, по-твоему? Понять и простить?

– Зачем же? Сами ж учите, что наказание должно быть неотвратимым.

– Ты по делу давай. Я и сам знаю, что говорю, напоминать не надо.

– Предлагаю отложить наказание. Не снять, а всего лишь отсрочить. Позже отработают, если справятся. А не оправдают надежд, так таких и не жалко. Примерно закопаем.

– Хм, отсрочить… – Учитель задумался на секунду. – Ладно, так и поступим. Но ты тоже сегодня накосячил изрядно, Ден. А значит, и для тебя наказание будет. Берёшь на личный пригляд этих гавриков. И закапывать в случае неудачи тоже самому придётся. Такое твоё наказание будет, личное. Усёк?

– Так точно!

– Вот и ладушки. Теперь вы двое. Я вас запомнил. И наказание ваше никуда не денется. Так что если жить хотите, придётся оправдать надежды. Если нет – понятно, чем кончится?

– Закопают, – хором выдали мы со Шнырём.

– Именно. И поручился за вас вот он. Так что за ваши косяки прилетит и ему. Это тоже понятно?

– Да!

– Не «да», а «так точно».

– Так точно! – Снова хором и в унисон.

– Хорошо, что понятливые. Ты, Шнырь, сегодня переселяешь её к себе. Тренироваться до отсева она будет вместе с вами, и жить тоже. На усиленное довольствие поставят, я распоряжусь. В твоих интересах, чтобы она быстро догнала группу. Значит, будешь помогать подружке в меру сил.

– Так точно, Учитель. – Шнырь, подражая бойцам у дверей, вытянулся.

– А ты… – Теперь он уставился своим визором на меня. Будто насквозь просветил. – Ты пока освобождаешься от основной работы. Посмотрим, что из тебя получится. Но долг твой снова увеличился.

– Так точно! – Я не могла скрыть радость. Наконец-то! Больше не будет опостылевшей работы попрошайкой.

– С сегодняшнего дня ты Цыпа.

– Почему Цыпа? – сам собой вырвался вопрос. С чего вдруг мне погоняло сменили? Интересно же.

– Считай, повышение. А почему… Есть такое древнее блюдо, называется «цыплёнок табака». По сути, жареная курица по специальному рецепту. А поскольку до курицы ты пока не дотягиваешь, будешь Цыпой.

Вот такое объяснение. И ржёт, гад. И что это было? Говорит, повышение, но больше похоже, что снова смеётся надо мной. Вот поэтому я и хочу уметь драться, чтобы такие юмористы давились собственным смехом. Я потерплю пока, мне не привыкать. Но когда-нибудь вобью этот смех ему в глотку. Смейся, Грол, смейся. Пока есть время, смейся. Но таймер уже начал обратный отсчёт.

– Но прежде чем уйдёте, – Учитель ещё не давал «звонка» к окончанию «урока», – Цыпа, лоб Дена!

Один из кругляшей, которые всё ещё лежат стопкой в левой ладони, врезается куда сказано.

– Ай! – Ден с круглыми от удивления глазами трёт свой лоб, на котором наливается краснотой синяк: кругляши-то тяжёленькие.

Его напарник, не проронивший пока ни слова, довольно лыбится.

– И второму!

– Ой! Кхе-кхе-кхе…

Первый кругляк заставил ойкнуть, второй же залетел прямо в рот, едва тот приоткрылся. Это я не из рвения угодить Гролу так поступила. Это своего рода наказание от меня лично. Это ведь он меня тащил, так бесцеремонно ухватив за воротник. И ещё месть за Дена, маленькая такая месть. Ден замолвил за нас слово. А в моём понимании такой поступок достоин уважения. Во всяком случае, в моих глазах достоин, чужое мнение меня мало интересует. Как, впрочем, и мнение обгорелой малявки мало заботит окружающих. Но это только пока. Моё время ещё придёт.

– Собери битки и сюда на стол, все.

Выполняю приказ и складываю злополучные кругляши на стол перед Гролом.

– Ха. Очень хорошо, Цыпа, – оценил мои усилия Учитель. – Отлично даже. Узнаю, что снова играть ходили, не прощу. А теперь марш отсюда и помните, о чём сегодня тут говорилось.

Я не очень поняла последнюю похвалу. Что конкретно он оценил? Мои броски или усилия по их сбору с пола? Тем не менее выяснять это и тем испытывать терпение начальства мы не стали. Мигом вывалились за дверь и помчались. Вернее, мчался Шнырь, я просто за ним поспешала. Аж запыхалась. Видимо, друг считал, что чем дальше от Грола, тем лучше. В чём-то он, наверное, был прав.

– Ху-у-ух! – тяжело вздыхает, опираясь руками о колени, напарник, отбежав на достаточно безопасное, по его мнению, расстояние. – Думал, всё, хана нам. Зачем ты в разговор лезла? Жить надоело?

– Жить с такой рожей? – отвечаю вопросом на вопрос.

– Дура. Вырастешь, заработаешь на медкапсулу, всё исправишь, – возражает он мне.

Ну что же, в логике ему не откажешь. Доктора что-то подобное в клинике говорили. Вот только…

– Считаешь, что, сидя клянчей, я смогу заработать на такое лечение?

Даже не имея ещё толком мозгов, я уже тогда поняла своим скудным умишком, что, если ничего не изменить в своей жизни, уродиной до конца жить придётся. А в таком разе в существовании даже смысла нет. До самой смерти прозябать копчёной клянчей? Терпеть ухмылки и издёвки? Нет уж! Не надо мне такого «счастья». Лучше сдохнуть тогда.

– Э-э-э-м-м… – не нашёлся с ответом Шнырь. Потом подумал немного и сказал с уверенностью: – Я бы помог.

– А зачем тебе это? – Мы тогда впервые с ним разговаривали на столь серьёзную тему. Да и я в первый раз так глубоко задумалась о наших с ним отношениях. – Зачем ты возишься со мной? Почему учил читать, писать, считать? Почему не посмеялся, как все остальные, не оттолкнул?

Это были уже почти взрослые мысли и вопросы. Но дети, если выживают на дне, взрослеют быстро. Им приходится.

Вот только не ответил мне тогда Шнырь. Буркнул:

– Это не важно. – Смутился, но продолжил: – Пошли, будем устраивать тебя на новое место.

Зря он так. Для меня это было очень важно. Очень-очень важно!!! Но я поняла, что добиться от него ответа сейчас, скорее всего, невозможно. Может быть, когда-нибудь сам расскажет. Я подожду, мне не привыкать. Ведь у клянчи один из наиважнейших навыков – именно ждать.