Михаэлла и Демон чужой мечты

– Преступница, за которую объявлена награда, сама к тебе в руки пришла. Что же ты не радуешься? – полюбопытствовал Тавиш.

Судя по тому, как позеленел Ритхель, обрадоваться у него упорно не получалось.

Но быстро сориентировался, надо отдать ему должное. И одна рука управляющего потихоньку потянулась к статуэтке, стоящей на краю стола, – простенькому шарику из цветного стекла на резной деревянной подставке. Со стороны это выглядело нервным движением, не более, поэтому я поспешила предупредить сообщника:

– У него там сигналка для вызова патруля и вообще всех, кто услышит.

Парни-то наверняка в лес ушли, но мало ли кому взбредет в голову погеройствовать?

– Пусть не надеется, она не сработает, – самоуверенно заявил Тавиш.

Однако надежду так просто было не убить, и трясущаяся ладонь Ритхеля сжала подставку, а большой палец принялся тереть стекло. Я втянула голову в плечи, готовая услышать противный оглушающий звук. Но миг прошел, другой, а ничего так и не произошло… Разве только Тавиш разозлился.

– Я же сказал, не сработает! Куда руки тянешь?!

Жутковатые глаза полыхнули, и, словно им в ответ, свет вокруг ладоней разлился ярче. Стеклянный шарик взорвался, осколки брызнули в разные стороны. Кажется, один даже меня царапнул, но я была слишком поглощена происходящим, чтобы обратить на это внимание.

– Давай без глупостей, – миролюбиво предупредил Тавиш, закрывая окно и дверной проем белесыми щитами.

Ритхель активненько так закивал:

– Ч-что вам нужно?

– Угадай, – предложил мой… ну почти герой. – Предупреждаю, попытка всего одна.

Желания срочно проститься с жизнью у Ритхеля раньше не наблюдалось, и подлость он явно за собой знал, но вместо ожидаемого и единственного верного ответа начал блеять что-то совсем уж невнятное:

– Я сниму листовки… И позволю вам уехать… Даже денег в дорогу дам. Только пощадите!

Так противно стало. Даже не от его воплей, а от ощущения, что меня за дуру держат. Опять.

Негодяю неоткуда знать, что ограбленная сиротка в курсе его делишек. А признаваться в них он явно не планирует.

– Ответ неправильный, – отстраненно отметил Тавиш и медленно направился к управляющему, поигрывая когтями.

Тот тяжело упал на стул, отчего несчастный предмет мебели жалобно скрипнул. Полными неподдельного ужаса глазами Ритхель следил, как неумолимо приближается его личное наказание.

Возможно, и мое тоже, но об этом думать стану потом.

Изогнутый коготь медленно прошелся по лоснящейся от пота щеке. Будто завороженная, я следила, как медленно набухает кровью царапина, а потом частые капельки стекают вниз и теряются под воротом несвежей рубахи.

Чувство сострадания так и не пришло. Но и удовольствия от процесса восстановления справедливости получить не удавалось. Мерзко. И страшно. Как будто лихорадка, только жара нет и язвы внутренние. И справиться с ней сложнее, потому что гниющую совесть никакими снадобьями не излечишь. Пусть бы это закончилось поскорей!

А вот Тавиш откровенно наслаждался.

Отнял палец от кровоточащего следа, некоторое время порассматривал коготь, только что не облизал его, после чего участливо спросил:

– Ну что, попробуем еще раз?

Подлое сознание покидать Ритхеля не собиралось, пришлось ему отвечать.

Снова неправильно.

Еще одна царапина.

Но и это вора ничему не научило. Покровители, как же глупо! Это же просто деньги! Сказать по правде, мне уже не так и хотелось их. Хотелось просто уйти, зря мы все это затеяли. Но и справедливости хотелось. И отвернуться что-то не давало.

Беловолосому чудовищу игра наскучила после четвертой царапины и обещания дать нам очень много денег. По сельским меркам, конечно. У нас это кошель с серебром. Небольшой. Тавиш явно тоже смекнул, в чем считать, и в ответ на «заманчивое» предложение брезгливо фыркнул:

– Дом Михаэллы.

– К…

– Если сейчас спросишь какой дом, я разорву тебе горло. – Угроза была произнесена тихо и буднично, даже скучно, что не оставляло ни малейших сомнений в ее правдивости.

Когти возле шеи подействовали на Ритхеля, словно ушат ледяной воды. Похоже, Тавиш наконец нащупал нужную точку. С этого и надо было начинать!

– Ах, этот дом! – почти пропел измазанный в собственной крови управляющий. – Да забирайте, конечно. Сразу бы сказали. Я же просто присматривал за ним.

Пальцы непроизвольно сжались в кулаки и снова разжались. Стало даже немного жаль, что когтей у меня нет. И магии нет. Чтоб этому подлецу неизлечимыми язвами с головы до пят покрыться!

– Хоть сейчас не ври! – зашипела не своим голосом. – Присматривал! Ты поэтому наследство от меня утаил? Оставил жить в нищете? Сдал дом и прикарманил арендную плату? Оговорил перед Ффруа?

От злости ломило в висках. Хотелось подойти и пнуть мерзавца ногой. Но это желание я, конечно, подавила. И в тот самый миг, когда мне почти уже удалось успокоиться, Ритхель с лживой заботой, как это делал всегда, принялся заговаривать мне зубы:

– О тебе же заботился, дуреха. Куда тебе деньги? Молодая, глупая, просадишь все. А так я их придержал, думал, замуж выйдешь, тогда и отдам.

Убедительно. Было бы, если бы не следы болезни на моем лице. Но они есть и деваться никуда не собираются. А значит, замуж я не выйду никогда. А это, в свою очередь, значит, что кто-то только что, можно считать, признался.

Кажется, он собирался добавить что-то еще, но Тавишу надоело слушать и он практически воплотил мое недавнее желание – впечатал кулак в подлую морду.

– У-у-у-у… – взвыл управляющий землями Ффруа.

– Ну, раз деньги в целости и сохранности, – наколдованный даже сделал вид, что поверил, – тебе ничего не стоит прямо сейчас отдать их Михаэлле.

С когтями у горла все пошло быстрее в разы. Нет, Ритхель честно попытался затянуть дело до утра, а то и на несколько дней: мол, деньги в банке, в городе, их заказывать надо… На что Тавиш предложил пока позаимствовать нужную сумму у Ффруа, а потом уже заказать и возместить взятое. Веским аргументом стали кончики когтей, до крови пропоровшие кожу. В общем, деньги нашлись тут же. Ладно, не совсем тут, пришлось за ними спуститься в опечатанное магией хранилище. Я и не знала о нем!