Михаил Горбачёв. Жизнь до Кремля.

Борьба с хрущёвским наследием

М. Горбачёв:

«В начале 1969 года исполняющий обязанности заведующего кафедрой философии Ставропольского сельхозинститута Ф.Б. Садыков выпустил в краевом издательстве книгу «Единство народа и противоречия социализма». Написана она была раньше, на волне тех самых надежд и ожиданий, которые породили хрущёвские, а отчасти и «косыгинские реформы». Рукопись книги за год до её выхода обсуждали на кафедре, возил он её в Москву, показывал даже кому-то из аппарата ЦК, напечатал статью в «Вопросах философии».

По существу, Садыков сформулировал ряд идей, которые стали находить своё решение лишь с началом перестройки. Но до перестройки надо было ещё прожить более пятнадцати лет. А тогда… Даже то, что с грехом пополам могли принять в 1964–1967 годах, в 1969-м уже квалифицировалось как «крамола».

Из Москвы поступил сигнал — «проработать». И вот 13 мая состоялось бюро крайкома, рассмотревшее вопрос «О серьёзных ошибках в книге доцента кафедры философии Ставропольского сельскохозяйственного института Садыкова Ф.Б.». Разделали мы его на бюро, что называется, под орех. Да, это был «долбёж». Главный наш «идеолог» Лихота требовал исключения из партии. Ефремов не поддержал. Острокритичным было моё выступление. Садыкову объявили строгий выговор, освободив от заведования кафедрой. Вскоре он уехал из Ставрополя, если память не изменяет, в Уфу».

Далее М. Горбачёв пишет, что лично его мучила совесть за расправу над Садыковым. Если это так, то почему он не реабилитировал, не возвысил учёного в годы своей «перестройки», тем более, что ей были созвучны идеи книги? Или не хотелось обнародовать имя подлинного автора нестандартных мыслей, которые были выданы за его, горбачёвские мысли?

Михаил Сергеевич, как всегда, ни в чём не виноват. Виноваты общество, кремлёвские верхи, ЦК КПСС, которые требовали от местных органов решительных действий в идеологии. По мнению Горбачёва, в стране чувствовалось наступление реакции. Он так и написал — «реакции». Точно так же характеризовался столыпинский период, наступивший после поражения первой революции в России 1905–1907 гг.

Секретарь Ставропольского края

М. Горбачёв:

«26 сентября 1966 года пленум Ставропольского горкома КПСС единогласно избрал меня первым секретарём. По номенклатурной шкале (а соответственно и по зарплате) эта должность была ниже поста заворга крайкома. Но меня привлекала большая самостоятельность в работе. Встретили меня в горкоме хорошо. Многие помнили ещё по работе в комсомоле, да и в последующие годы связи с городским активом я не терял: знал большинство руководителей, работников науки и культуры, партийного аппарата.

Забот навалилось великое множество. До середины 60-х годов вся городская инфраструктура была убогой — это касалось здравоохранения, образования, культуры, сферы быта, транспорта, водо- и теплоснабжения и особенно канализации. Нечистоты нередко сливались прямо в канавы, тянувшиеся вдоль улиц. И как раз в сентябре 1966 года, когда я стал секретарём горкома, городской Совет утвердил генеральный план развития Ставрополя на 25 лет, предусматривавший реконструкцию центра и освоение новых свободных территорий, особенно на его западе, между двумя лесными массивами. Мы, работники горкома, чуть ли не поголовно превратились в прорабов».

В. Казначеев:

— В 1966 году, опять же благодаря Кулакову, Михаил Сергеевич становится первым секретарём Ставропольского горкома партии. Эта нелёгкая должность требовала не красивых слов, а конкретных дел, на что Горбачёв совершенно не был способен. Будучи два года в этой должности, он всегда умудрялся уходить от решения насущных проблем горожан.

Л.Н. Ефремов, «хрущёвец», бывший первый секретарь Ставропольского крайкома КПСС, переведённый из Москвы с должности кандидата в члены Президиума ЦК КПСС, заместителя председателя Бюро ЦК КПСС по РСФСР (председателем был сам Н.С. Хрущёв), неистовый защитник социалистической идеи, в 84 года написавший ряд книг, о направленности которых можно судить по названиям — «Ренегат Горбачёв», «Альянс двурушников», «Ядовитая чаша Яковлева»:

— Моя встреча с М. Горбачёвым произошла на Ставрополье, куда в 1964 году по решению руководства ЦК я был направлен из Москвы. На дворе стоял ноябрь — золотая пора в этом замечательном крае. Ко времени моего приезда М. Горбачёв был заведующим отделом парторганов и членом бюро крайкома КПСС.

Перед отъездом из Москвы к новому месту работы я беседовал со своим предшественником Ф.Д. Кулаковым. Он дал положительную характеристику ряду товарищей из Ставропольской партийной организации, особенно выделил М. Горбачёва как перспективного партийного работника.

В последующем я понял, что другой характеристики М. Горбачёву бывший первый секретарь крайкома дать не мог, так как они уже ряд лет были друзьями. При знакомстве с товарищами у меня в отношении М. Горбачёва также сложилось нормальное впечатление, но ничего необычного в нём я не усмотрел и он не вызвал у меня какого-либо особого интереса.

В 1966 году у нас в крайкоме, высшем, если так можно выразиться, звене руководства, произошли некоторые изменения. Первое из них было связано с М. Горбачёвым. Однажды он обратился ко мне с просьбой направить его из аппарата крайкома на работу первым секретарём Ставропольского горкома КПСС. Он сказал, что очень дорожит доверием руководства и старается как положено выполнять обязанности заведующего отделом парторганов. В этой должности ему приходится писать проекты различных решений бюро, справки и аналитические записки, но он больше склонен к живой оперативной работе, к общению с людьми. Эти доводы мне показались интересными. Я спросил, а не смущает ли его, что он пойдёт, так сказать, на понижение, из крайкома в городскую организацию?

М. Горбачёв настоятельно просил уважить его просьбу, подчеркнул, что он работал первым секретарём крайкома комсомола, любит находиться в гуще масс, среди народа. Я сказал, что приветствую его желание и внесу этот вопрос на бюро крайкома партии. На заседании бюро крайкома была рассмотрена просьба М. Горбачёва направить его в горком партии. Все поддержали, и секретари крайкома подчеркнули, что Горбачёву полезно потрудиться на определённом участке партработы, что даст возможность проявить больше самостоятельности и накопить опыт.

Ставропольский горком — это сравнительно небольшая организация. Большую часть вопросов города решали крайком и крайисполком. Но всё же первый секретарь горкома — это ответственный пост, на котором можно проявить способности вожака и организатора. В горкоме он работал примерно два года. Вёл себя нормально, скромно. Должен сказать, что я внимательно наблюдал, как он организует работу. Иногда он приглашал и меня выступить на собрании актива, встретиться с интеллигенцией, побывать на заводе «Красный металлист», съездить на стройку завода «Люминофор» и т.п.

Я сам любил живую, настоящую партийную, политическую работу. И мы в крайкоме и крайисполкоме старались больше сделать для города. Выступая на городской партконференции, я, разумеется, критиковал горком за недостатки в области повышения уровня жизни и быта людей. М. Горбачёв, как я чувствовал, с пониманием относился к этим замечаниям и пожеланиям, высказываемым от лица бюро крайкома партии.

Н. Поротов:

— Горком КПСС к тому времени, когда М.С. Горбачёв стал его первым секретарём, в принципе оценивался как боеспособный штаб в жизни «столичного» города. И Михаилу Сергеевичу оставалось только удерживать уровень деятельности горкома на достигнутых до этого другими его руководителями позициях. Ничем особенным горком не выделялся, шёл по пути, прокладываемому крайкомом КПСС, принимая многочисленные постановления. В его деятельности какого-то значительного самостоятельного разворота не замечалось. В связи с тем, что в городе находились все краевые службы и не все их руководители одинаково относились к горкому, М.С. Горбачёву приходилось больше маневрировать, находить пути к обоюдному пониманию, не допуская превышения своих полномочий. Если говорить короче, то просто нужно было ладить с этой категорией работников.

Второй секретарь крайкома

В. Казначеев:

— Несмотря на несостоятельность Горбачёва в практической работе, Фёдор Давыдович, теперь уже секретарь ЦК КПСС, пожелал, чтобы Михаила Сергеевича избрали вторым секретарём крайкома КПСС. Многие возражали, но против Кулакова были бессильны.

М. Горбачёв:

«Летом 1968 года в крайкоме начались «большие аппаратные игры» с перестановкой лиц. Всё из-за того, что первый секретарь Карачаево-Черкесского обкома партии Лыжин демонстративно оставил семью и перебрался на жительство к другой женщине. Общественность негодовала. Лыжина освободили от занимаемого поста, вместо него избрали Ф.П. Бурмистрова, который работал вторым секретарём крайкома.

Окружение Ефремова пришло в движение. Я не только был от всего этого в стороне, у меня зрели свои планы. К тому моменту внутренний выбор для себя я сделал: надо разворачиваться в сторону науки. Сдал кандидатские экзамены, выбрал тему, связанную с проблемами специализации и размещения сельскохозяйственного производства в Ставрополье, стал собирать материалы для исследования. Когда страсти вокруг поста второго секретаря начали разгораться, я оформил отпуск, купил санаторные путёвки для себя и Раисы Максимовны в Сочи».

Вдруг перед самым отъездом звонок от заведующего общим отделом Павла Юдина:

— Не уезжай, Михаил, задержись, указание Леонида Николаевича.

Проходит день, два. Горбачёв звонит Ефремову:

— Леонид Николаевич, мне передали ваше пожелание задержаться. Но «горят» путёвки, срок уже идёт, семья собралась. Прошу разрешить уехать в отпуск.

— Дождёшься пленума, — резко ответил он.

— Пленум и без меня состоится, я заранее присоединяюсь к вашему предложению.