Михайлов или Михась?

Формально заседания штаба по подготовке полярной экспедиции, который возглавил Сергей Анатольевич Михайлов, проводились раз в неделю. Фактически ему ежедневно приходилось заниматься полярными проблемами. И вот день открытия первой российской дрейфующей станции наступил. 25 апреля 2003 года флаг России был поднят на Северном полюсе. Незадолго до этого вместе с подготовительной экспедицией в Арктику прилетел на-стоятель храма Спаса Преображения архимандрит Владимир и станцию освятил.

Делегация, прилетевшая на полюс двумя Ан-74, была весьма представительной – депутаты Госдумы, федеральные министры, члены Московского правительства, не забывшие прихватить флаг Москвы и водрузившие его рядом с российским. Каждому хотелось прикоснуться к историческому событию. Порядковый номер дрейфующей станции решили не менять. В советские времена на Северном полюсе проработала тридцать одна экспедиция. Поэтому первая российская была поименована как СП-32. После под-нятия флага Артур Николаевич Чилингаров извлек ракетницу, и в сияющее синее небо взвилась красная ракета. В этот день полярного лета погодка была как на заказ – столбик термометра опустился до отметки 44 градуса, но ветра не было и мороз переносился достаточно легко. Начальнику дрейфующей станции Владимиру Кошелеву от волнующего момента так даже жарко стало, и он расстегнул прямо на тельняшку надетую кожаную куртку на меху. Почетный полярник СССР Владимир Семенович Кошелев из двенадцати полярников СП-32 был самым опытным – пять экспедиций в советское еще время остались за плечами, шестую он теперь возглавил. Полярники отдельной группой стояли вместе с Сергеем Михайловым чуть поодаль от почетных гостей. ВИП-персоны, осознавая, что участвуют в процессе поистине историческом, этой своей ролью были поглощены столь всецело, что им попросту не до полярников было в столь знаменательный момент. Тем более что Чилингарову удалось по спутниковому телефону дозвониться до президента страны, и он докладывал Владимиру Владимировичу Путину о том, что вот прямо сейчас на Северном полюсе водружен флаг России. Понимая, что вырвать телефон, дабы обозначить свое верноподданническое участие, у крепкого и закаленного в политических битвах Чилингарова не удастся, остальные чиновники знаками напоминали о себе, и по артикуляции было понятно, что они призывают Артура Николаевича передавать от них приветы президенту. Наконец вся суета, связанная с торжественностью момента, поутихла, гости разбрелись осматривать окрестности, полярники отправились в штабной домик, где хряпнули граммов по нескольку неразбавленного спирта, в первый и предпоследний раз (но об этом чуть позже) нарушив сухой закон, незыблемый для всех полярных экспедиций. В штабной домик прошмыгнули незамеченными и два нештатных члена экспедиции – овчарки, привезенные с острова Свобода архипелага Северная Земля. Вывозя собак, полярники предполагали, что парочка вскоре обзаведется потомством и они порадуются щенкам. Но на поверку выяснилось, что оба пса одного, мужского пола. На что их экспедиционный шеф Владимир Кошелев флегматично заметил: «Ну, женщин на дрейфующие станции брать не принято, так что все правильно, – и тут же добавил: – Рыжего так и назовем Рыжий, черного – Черныш».

Потом все гости долго фотографировались на фоне флага и вырубленного на ледовом склоне названия СП-32. Наконец заняли свои места в самолетах. Высокое начальство выражало недовольство по поводу неизвестно отчего затянувшегося отлета. То обстоятельство, что Михайлов, Чилингаров и Орлов обсуждали с полярниками, которым предстояло целый год оставаться на дрейфующей льдине, чрезвычайно важные рабочие вопросы, представлялось им причиной несерьезной. Наконец Ан-74 побежал по специально оборудованной взлетной полосе, но оторвался ото льда с таким трудом, что лично у меня, хотя признаваться в этом стыдно, душа ушла даже не в пятки, а невесть куда. Впрочем, когда я глянул на своих попутчиков, то увидел не менее напряженные лица. Внешне безучастно спокойным оставался лишь один пассажир того рейса – Сергей Михайлов. Он в момент взлета думал совсем о другом. 25 апреля – день рождения его мамы, Веры Георгиевны, и сын думал о матери да еще о тех жизненных совпадениях, что предписаны судьбой.

Через несколько часов мы приземлились на острове Лангиер архипелага Шпицберген. И хотя мороз здесь был не слабым, а от снега резало глаза, это была твердая почва, и выражение «Большая земля» на острове приобретало смысл особый.

Лангиер – место совершенно особое, можно даже сказать, уникальное. Географически находящийся на территории Норвегии, этот остров считается нейтральной территорией. Здесь даже нет пограничного пункта. Остров живет своей жизнью. В любом магазине, кафе или баре есть специальные помещения, где можно оставить оружие. А без ружей здесь не ходит никто, поскольку никто и не гарантирован от встречи с самыми свирепыми местными обитателями – белыми медведями. Кстати, перед отлетом всем участникам того памятного путешествия раздали памятки, инструктирующие, как вести себя при внезапной встрече с белым медведем. Предписывалось ни в коем случае не убегать, так как белый медведь от резких движений может рассвирепеть еще больше. Следовало немедленно достать из кармана два металлических предмета и бряцать ими друг о друга: металлический звук – то единственное, что может напугать мишку, и тогда он ретируется сам. Здесь же, на Лангиере, рассказали нам целую кучу устрашающих историй, повествующих о встречах с медведями, которые, как правило, заканчивались трагически.

Выслушав эти истории и еще раз прочитав памятку, Сергей спросил, усмехаясь:

– У тебя найдется в карманах два металлических предмета? У меня тоже нет. Ладно, давай попробуем как-то добраться до русской фактории, посмотрим, как земляки живут.

– А здесь есть русская фактория? И кто там живет?

– В основном охотники-промысловики.

В этот момент мимо нас проходила группа летчиков. Услышав русскую речь, мы спросили, как добраться до фактории. Один из пилотов поинтересовался:

– Вам надолго туда?

– Да нет, только посмотреть и обратно.

– Ну тогда ладно, – отреагировал летчик. – Мы только часа через четыре вернемся. Вон видите, грузовая «мицубишка» стоит. Ключи в зажигании, садитесь и по той дороге, – он махнул рукой в стороны утрамбованной снегом широкой тропы, – никуда не сворачивая, езжайте. Через двенадцать километров как раз возле фактории и окажетесь. Машину потом на то же место поставьте.

На фактории никого из обитателей не оказалось. И хотя двери всех домиков были не заперты, заходить внутрь без хозяев мы не стали. Пора было возвращаться.

Москва встретила нас обычным городским шумом и суетой, основное внимание в новостных программах уделялось природным аномалиям и дерзкому ограблению инкассаторов. Прервав собственные воспоминания и работу над этой главой, я открыл Интернет. Всезнающая сеть выдала мне информацию о самых заметных событиях 25 апреля 2003 года. Госдума в этот день приняла в третьем чтении новую редакцию Таможенного кодекса Российской Федерации, Министерство финансов выплатило Международному валютному фонду около 123 миллионов долларов, чемпион России по бодибилдингу Александр Балдин заявил о своем решении покинуть большой спорт… Об открытии 25 апреля 2003 года первой российской дрейфующей станции в Интернете тоже было сообщение. Ровно четыре строки. Описание заслуг выдающегося культуриста заняло куда как больше места.

* * *

Через несколько дней после возвращения каждому участнику торжественного открытия СП-32 на бланке Президента Российской Федерации вручили письмо:

«Участникам первой российской дрейфующей станции “Северный полюс – 32”.

Искренне рад приветствовать участников первой российской научно-исследовательской дрейфующей станции “Северный полюс-32”.

Арктика – самая северная точка Земного Шара. Природа создала здесь уникальные условия для проведения широкомасштабных научных экспериментов и исследований. Очень важно, что после двенадцатилетнего перерыва российские ученые вернулись на Северный полюс, продолжая замечательные традиции, заложенные несколькими поколениями легендарных полярников.

Убежден, что Ваша работа будет иметь огромное значение для развития отечественной науки и решения целого ряда актуальных практических задач.

Успехов Вам, удачи и всего самого доброго.

В. Путин. 25 апреля 2003 года».

И потянулись рабочие будни. Ежедневная радио– и телефонная связь полярников с Большой землей была налажена бесперебойно. Дрейф в малоизученном районе Арктики позволил российским полярникам провести поистине уникальные научные исследования. Ежедневно во Всемирный метеорологический центр в Женеве передавались подробнейшие сведения о погоде, проводилось зондирование океанских глубин самыми современными исследовательскими приборами. Полярники скрупулезно добывали и обрабатывали на месте весь комплекс параметров течений Северного Ледовитого океана. Именно их работа позволила возобновить планомерное изучение взаимодействия океана и атмосферы в Центральной Арктике. Конечно, для того, чтобы осуществить весь этот комплекс, потребовались затраты гораздо более внушительные, чем даже можно было предположить сначала. Но к тому времени Сергей Михайлов уже настолько четко представлял, какую важную программу осуществляют полярники, чтобы не сокращать финансирование даже на йоту. Во время сеансов телефонной связи он искренне, с подлинным интересом расспрашивал зимовщиков не только о ходе работ, но и об их самочувствии, обязательно рассказывал, как обстоят дела в их семьях, – работники фонда

«Участие» регулярно навещали семьи полярников, помогали им чем только можно.

Конечно, те легендарные полярники, что первыми дрейфовали в Арктике в начале тридцатых да и позже, даже мечтать не могли о тех условиях, что создал Сергей Михайлов своим отважным подопечным. Вертолетами на Северный полюс регулярно доставлялись не только техника и научное оборудование, но и продукты, в том числе свежие овощи и фрукты. Однажды, беседуя с Кошелевым по радиотелефону, Сергей Анатольевич поинтересовался привычно:

– Володя, может быть, ребятам чего-то из продуктов особого хочется? Ты говори, не стесняйся.

– Вообще-то нам всего хватает, Сергей Анатольевич, спасибо вам за заботу. Питаемся отлично, только пива и не хватает, – пошутил в заключение Кошелев и уже серьезно добавил, – но у нас сухой закон, так что потерпим.

Но Сергей шутку подхватил и, когда связь была окончена, сказал Орлову:

– А что, Саша, давай действительно ребятам пивка отправим.

У нас когда очередной вертолет летит?

– Да вертолет-то через неделю будет им груз сбрасывать. Но вот насчет пива я как-то сомневаюсь. Все же в экспедиции действительно «сухой» закон действует и его еще никто и никогда не нарушал.

– Да ладно, – возразил Сергей. – Понемногу пива, тем более что разок, ничего дурного в этом не вижу.

Владимир Семенович Кошелев и забыл уже про ту фразу по поводу пива, так что был немало удивлен, когда среди груза, сброшенного на льдину с вертолета, обнаружил бочонок янтарной «Балтики-7». Полярный дрейф СП-32 длился одиннадцать месяцев. Все это время о полярниках, кроме самих организаторов станции, никто и не вспоминал. У страны было много иных забот. Вспомнили в марте 2004-го, когда льдина раскололась. Какими гневными, преисполненными пафосом публикациями запестрели страницы чуть не всех газет. Невесть кого обвинили в том, что была выбрана хлипкая льдина, что разбазарены и безвозвратно ушли под лед техника и оборудование, а вместе с ними миллионные государственные средства. Несли полную ахинею, забыв о том, что станция была подготовлена и ее работа осуществлена на средства одного-единственного человека – Сергея Анатольевича Михайлова. В пылу яростного гнева никто даже не высказывал озабоченности о здоровье и безопасности самих полярников, все убытки подсчитывали.