Микрокосм

– Я узнал вчера величайшую тайну сущего, - твердо сказал Трефуль.

– Какую же, позволь спросить?

– оживился Мельхиор.

– Это трудно объяснить...

– Да, конечно, - Ратинус закивал головой.
– Признаюсь, что я и сам никому не стал бы передавать драгоценные откровения гомункулуса.

– Мельхиор Ратинус!
– произнес Стефан.
– Предупреждаю, что если ты еще раз назовешь ее этим мерзким словом, то я тебя ударю!

Ратинус замер с открытым ртом. Наконец он справился с изумлением, хотел что-то спросить, но Стефан, предостерегающе подняв руку, заставил его молчать.

Неведомо каким чувством Стефан Трефуль угадал, что девочка, лежащая в люльке за занавеской, открыла глаза. Чуть слышно бормоча какие-то успокаивающие слова, наивные и нелепые в устах пожилого профессора, Стефан двинулся к колыбели, и лишь через секунду оттуда послышался плач.

Ребенок звал маму.