Милая душа

“Что за гребаная сука”, - сказал Леви, но я почувствовала панику, заново переживая тот момент.

“Стало только хуже. В школе она издавала "глухие" звуки в мой адрес, когда я проходил мимо, и все только смеялись. Дома она подходила к моей кровати, когда все спали, и передразнивала меня, пока я не начинал плакать. Когда я плакал, она смеялась. Я не мог уснуть. Так продолжалось весь день, каждый день. В конце концов, я не выдержала. Но последней каплей стало то, что я вошла в свою комнату и увидела Аннабель и других девочек на своей кровати… с моим блокнотом, блокнотом, в котором хранились все мои стихи, и я знал, что это будет плохо ”.

Слезы на этот раз действительно защипали мне глаза, а затем потекли по щекам, когда я вспомнила стихотворение, из-за которого они смеялись надо мной. — Это было стихотворение, которое я написал для своей мамы...

“Врата Рая?” Предположил Леви, и я кивнула головой.

“Когда Аннабель увидела меня в дверях, она встала на ноги и, подражая моему голосу, прочитала это стихотворение вслух. И каждое драгоценное слово она высмеивала и оскверняла своей жестокостью. Это стихотворение было моей данью уважения моей маме, моим маленьким прощанием, моя душа, излитая на странице. И она запятнала его, уничтожила за считанные секунды. Закончив стихотворение, она подошла ко мне. Я стоял там со слезами, текущими по моему лицу, чувствуя, что она плюет в мое обнаженное сердце, когда она спросила: “Скажи мне, тупица, твоя мама-наркоманка тоже была тупой умственно отсталой?” И в этот момент, после года непрекращающихся издевательств и душевных пыток, я ушел на кухню внизу. Притворившись, что готовлю закуску, я сунула в карман самый острый нож, который смогла найти, и пошла в ванную.

Леви напрягся.

– Я наполнил ванну, вот так, как сейчас, и залез в нее. Я покачал головой. “Это было забавно, потому что я знала, что собираюсь делать, но я чувствовала себя более умиротворенной, сидя в ванне лицом к лицу с собственной смертью, чем с тех пор, как умерла моя мама, чем когда я каждый день просыпалась и смотрела в лицо Аннабель. Как можно спокойнее я взял нож и дважды провел им по запястьям. Я лег на спину и позволил жизни вытекать из моих вен”.

Я почувствовал, как Леви вытирает глаза, но я был потерян в тот момент. Я должен был закончить. “Я все время смотрел в потолок и, помню, улыбался. Я улыбался, потому что знал, что в любое время обрету покой. Я улыбнулась, потому что знала, что скоро снова увижу свою маму — без боли, без наркотиков - счастливой и на Седьмом Небе от Счастья. Я улыбнулась, декламируя свое стихотворение, которое они так злобно высмеивали: Я бы искала Врата Рая по всему миру, по горам и долинам, по каждому песчаному берегу. Я бы нашел лестницу, парящую в облаках, я бы поднимался по каждой ступеньке, не издавая ни звука. Я бы подошел к двери из мерцающего золота, я бы проскользнул незамеченным, не потревожив ни души. Я бы ахнул от его красоты, от его рек и деревьев, я бы сбился с тропинки, я бы спрятался среди листьев. Я бы ходил на цыпочках, никем не замеченный, под солнцем и небесной синевой, я бы обыскал каждый уголок, пока не нашел бы тебя. Я бы поймал слезу, мельком взглянул на твои волосы, когда ты танцевала и кружилась, не заботясь ни о чем. Ты бы улыбалась и смеялась, как птица, ты была бы свободна, я бы старался не плакать, ты там без меня. Я бы удержал свою руку от прикосновения к твоему лицу, от того, чтобы позвать тебя по имени, почувствовать твои объятия. Ты бы открыла рот, и твой голос был бы чистым, я бы дорожил этим звуком, ты бы больше не испытывала боли. Я бы остался до заката, когда мне пришлось бы уйти, с болью в сердце, с горем на душе. Я бы послал тебе воздушный поцелуй, позволил ему улететь в небо, я бы прошептал ‘Я люблю тебя’ и попрощался с тобой. Я бы прошел через дверь, я бы скрылся из виду, Зная, что однажды, сегодня, я снова буду с тобой”.

Я закрыла глаза, прижавшись к груди Леви, когда это стихотворение слетело с моих губ. Я почувствовал, как счастье, которое я испытал той ночью, начало исчезать, а вода вокруг меня стала красной.

“Детка?” Прохрипел Леви, уткнувшись носом в мою шею. “Я не могу смириться с тем фактом, что ты это сделала”. Он прерывисто вздохнул. “Что ты чувствовал себя таким одиноким, что сделал это с собой, что эта сука довела тебя до такой точки”.

Моя грудь болела так сильно, что я потерла кожу, пытаясь ослабить давление. Это не сработало. “На следующий день я проснулся в больнице, и моим первым чувством было отчаяние. Полное отчаяние от того, что я потерпел неудачу, что меня нашли. От того, что я все еще нахожусь в этом ужасном мире. Я чувствовал это много дней подряд. Я знала, что не собираюсь возвращаться в тот дом, поэтому, когда смогла, переоделась в одежду, которую мне принесли сотрудники, взяла свой блокнот, который тоже принесла Эбби, и убежала ”. Я повернула голову к джинсам Levi's, все еще прижатым к моей шее. “ Я убегала до того дня, когда ты нашел меня. Когда я остановилась ... из-за тебя.

Леви молчал, крепко держа меня в своих объятиях. Но я была обнаженной, и мне было некомфортно в своей коже.

Мои мысли вернулись к Кларе и потерянному выражению ее глаз. Я вздрогнула, осознав, что неправильно ее поняла. Она не надеялась на спасение, она просто хотела покинуть этот мир, зная, что она не одна. Я дал ей это понять.

“Я думал, что помог ей”, - признался я и почувствовал, как Леви поднял голову.

– Клара?
– спросил он.

Я кивнула головой и повернулась, прижимаясь к теплому телу Леви, вода вокруг нас становилась холодной. Я прижалась щекой к его груди. “Я думал, что своими сегодняшними стихами помог ей. Оказывается, я помог ей в ее решении покончить с собой раз и навсегда”.

“Белла миа, послушай”, - сказал Леви. Он поднял меня, пока я не оказалась выше в его руках. Его налитые кровью глаза смотрели на меня сверху вниз. “Я помогаю в центре Лекси с тех пор, как мы жили в Сан-Франциско, и иногда ты ничего не можешь сделать, если кто-то не хочет драться. Я наблюдал это несколько раз с людьми, у которых были расстройства пищевого поведения. Они больше не хотели жить, поэтому и не жили. И я видел это здесь, в Сиэтле, с детьми, над которыми издевались. Клара - не первое самоубийство, которое у нас произошло, она просто первая, кого вы увидели. Мы помогаем больше, чем теряем, чертовски много больше, но иногда они просто слишком повреждены, слишком изранены, чтобы двигаться дальше ”.

“Нравлюсь ли я?” - Спросила я, не уверенная, что я одна из этих девушек. Девушка, которая скрывает свой голос, потому что не может справиться с еще одним грубым словом, сказанным в ее адрес ... Потому что это может быть то, что окончательно сломит ее, чтобы быть уверенной, что в следующий раз, когда она приставит нож к своему запястью, она доведет самоубийство до конца.

“Нет, ” настаивал Леви, - не такой, как ты. Ты боец, ты справишься. Посмотри, как сильно ты изменилась с тех пор, как была здесь, со мной.

“Из-за тебя”, - сказал я и улыбнулся.

Но Леви покачал головой. “Нет, из-за тебя”.

Я закрыла глаза, но дрожала от холодной воды. “ Давай, ” сказал Леви и поцеловал меня за ухом. “Пора выбираться”.

Я позволяю Леви помочь мне выйти из воды. Я позволяю ему обтереть меня полотенцем и завернуть в халат. Я позволяю ему отвести меня в постель с выключенным светом, если не считать банки рядом и пластиковых звездочек, мерцающих на потолке.

Как только мы оказались в постели, Леви заключил меня в объятия. “Ты знаешь, чего я желаю, Леви, на что я надеюсь и о чем молюсь все время?”

“Что, bella mia?”

“Что у людей одна мысль, один инстинкт: быть добросердечными. Просто будь добросердечным.”

Леви выдохнул в мои волосы. “Это хорошее желание для людей, детка”.

“Но это не сбудется. Просто посмотри на мою маму, посмотри на меня, а теперь посмотри на Клару. Это никогда не закончится ”. Мое сердце физически сжалось от этой правды. “Почему это не может закончиться?” Я сглотнула, мое горло саднило после сегодняшнего вечера. “Слова - худший вид оружия. Физическая боль со временем проходит, но жестокие пули навсегда проникают в душу”.

Леви ничего не сказал в ответ. Что можно было сказать на эту печальную правду?

Когда мы закрыли глаза, собираясь заснуть, я услышала мамин голос: в этом мире для нас нет места, малышка. Даже лежа здесь, в объятиях Леви, в безопасности и с обожанием, я не могла не задаваться вопросом, была ли она права.

Я не была уверена, что смогу больше жить с этим страхом.

Мне надоело скрывать свой голос.

Меня тошнило от власти, которую люди имели над другими.

... Победителю жестокость, а не надежда...

Глава Пятнадцатая

Леви

Я открыла глаза, в голове стучало, как будто меня сбил грузовик. Я уставилась на стену рядом с кроватью и тут же почувствовала, как у меня скрутило живот. Я почти не спал всю ночь, слишком занятый тем, что держал Элси в своих объятиях, мои мысли крутились вокруг того, что она мне рассказала, как она открылась ... И я почувствовал стыд. Пристыженный тем, что я не видел этих шрамов, никогда не задаваясь вопросом, почему эти наручники были на ее запястьях. А те девушки на ужине? Эти жестокие сучки ...