Миллениум. Тетралогия.
Шрифт:
Эрика прикрыла трубку рукой и огляделась.
— Думаю, мы все обсудили, — сказала она, дав последние инструкции по поводу своей позиции. Оставшись в стеклянной клетке в одиночестве, она снова взялась за телефон.
— Привет, Микаэль. Прости, что я пропала. Я просто совершенно завалена работой, необходимо вникнуть в тысячу вещей.
— Я тоже, собственно, не сидел сложа руки, — сказал Микаэль.
— Как дела с историей Саландер?
— Нормально. Я звоню не поэтому. Мне необходимо с тобой встретиться. Сегодня вечером.
— Я бы с удовольствием, но мне придется просидеть тут до восьми.
— Рикки… речь не о том, чтобы поддержать твою сексуальную жизнь. Мне необходимо с тобой поговорить. Это важно.
Эрика секунду помолчала.
— В чем дело?
— Поговорим при встрече. Но дело не из приятных.
— О’кей. Я буду у тебя дома около половины девятого.
— Нет, не у меня дома. Это долгая история, но моя квартира еще какое-то время будет на карантине. Приходи в «Котелок Самира», выпьем пива.
— Я за рулем.
— Хорошо. Тогда выпьем легкого пива.
Заходя в половине девятого в кафе, Эрика Бергер пребывала в легком раздражении. Ее мучила совесть, что она даже ни разу не позвонила Микаэлю с того дня, как ушла в «СМП». Но столько дел, как сейчас, у нее не было никогда.
Микаэль Блумквист помахал рукой от столика в углу, возле окна. Эрика немного замялась в дверях. На секунду Микаэль показался ей чужим, и она почувствовала, что смотрит на него другими глазами.
Кто это? Господи, как я устала.
Потом он встал и поцеловал ее в щеку, и она с ужасом осознала, что несколько недель даже не думала о нем и безумно по нему соскучилась. Словно бы время в «СМП» было сном и она сейчас проснется на диване в «Миллениуме». Просто невероятно.
— Привет, Микаэль.
— Привет, главный редактор. Ты ела?
— На часах половина девятого. У меня нет твоей отвратительной привычки наедаться на ночь.
Но потом Эрика все же обнаружила, что смертельно голодна. Самир принес им меню, и она заказала легкое пиво, маленькую порцию кальмаров с ломтиками картошки. Микаэль заказал кус-кус и легкое пиво.
— Как ты поживаешь? — спросила она.
— Мы живем в интересное время. Я занят по уши.
— Как дела с Саландер?
— Она часть этого интересного времени.
— Микке, я не собираюсь никому выдавать твой материал.
— Прости… я не уклоняюсь от ответа. Сейчас все несколько запуталось. Я тебе с удовольствием расскажу, но это займет полночи. Как тебе живется в роли шефа «СМП»?
— Не совсем как в «Миллениуме».
Она немного помолчала.
— Приходя домой, я засыпаю, как потушенная свечка, а когда просыпаюсь, у меня перед глазами стоят бюджетные калькуляции. Я соскучилась по тебе. Может, пойдем к тебе домой и поспим? На секс у меня нет сил, но я бы с удовольствием свернулась у тебя под боком.
— Прости, Рикки. Моя квартира сейчас не лучшее место.
— Почему? Что-нибудь случилось?
— Ну… одна компания понаставила у меня в квартире жучков и прослушивает каждое мое слово. А я установил камеры скрытого наблюдения, показывающие, что происходит, когда меня нет дома. Думаю, нам не стоит демонстрировать миру твою голую задницу.
— Ты шутишь?
Он замотал головой.
—
Нет. Но встретиться с тобой мне было необходимо не из-за этого.— Что случилось? У тебя такой странный вид.
— Ну… ты перешла в «СМП». А мы в «Миллениуме» наткнулись на материал, который потопит твоего председателя правления. Речь идет об использовании труда детей и политзаключенных во Вьетнаме. Думаю, мы угодили в конфликт интересов.
Эрика опустила вилку и пристально посмотрела на Микаэля. Она сразу поняла, что он не шутит.
— Дело обстоит так, — сказал он. — Боргшё является председателем правления и основным владельцем компании под названием «СвеаБюгг», которой, в свою очередь, полностью принадлежит дочерняя фирма «Витавара АБ». Они производят унитазы на предприятии во Вьетнаме, которое значится в ООН как использующее детский труд.
— Повтори.
Микаэль в деталях пересказал написанную Хенри Кортесом статью. Открыв портфель, он достал копии документов. Эрика медленно прочла статью Кортеса, потом подняла взгляд и посмотрела Микаэлю в глаза. В ней поднималась безрассудная паника, смешанная с недоверием.
— Как получилось, что сразу после моего ухода «Миллениум» первым делом начал жесткую проверку членов правления «СМП»?
— Рикки, это не так.
Он объяснил, как выросла статья.
— И как давно ты об этом знаешь?
— С сегодняшнего дня. Мне все это страшно не по душе.
— Что вы собираетесь делать?
— Не знаю. Статью надо публиковать. Мы не можем сделать исключение только потому, что речь идет о твоем начальнике. Но никто из нас не хочет навредить тебе. — Он развел руками. — Мы в отчаянии. Особенно Хенри.
— Я по-прежнему вхожу в правление «Миллениума». Я — совладелец… это будет воспринято как…
— Мне ясно, как это будет воспринято. В «СМП» тебя смешают с грязью.
Эрика почувствовала, как на нее навалилась усталость. Она сжала зубы и подавила желание попросить Микаэля замолчать эту историю.
— Господи, проклятье, — произнесла она. — А материал действительно надежен?
Микаэль кивнул.
— Я целый вечер посвятил изучению документов Хенри. Боргшё точно не сносить головы.
— Что вы намерены делать?
— А что бы сделала ты, если бы мы обнаружили этот материал два месяца назад?
Эрика Бергер внимательно посмотрела на своего друга и любовника с двадцатилетним стажем. Потом опустила глаза.
— Ты прекрасно знаешь, что бы я сделала.
— Это трагическая случайность. Здесь нет ничего, направленного против тебя. Я в страшном расстройстве. Поэтому я и настоял на немедленной встрече. Нам надо решить, как поступать.
— Нам?
— Дело обстоит так… Эта статья предназначалась в июньский номер. Я ее уже снял. Ее опубликуют не раньше августа, и, если тебе потребуется, можно будет перенести еще подальше.
— Понятно, — с прорезавшимся ожесточением ответила она.
— Я предлагаю сегодня ничего не решать. Возьми документы домой и подумай над ними. Ничего не предпринимай, пока мы не выработаем общей стратегии. Время у нас есть.
— Общей стратегии?
— Ты должна либо заблаговременно уйти из правления «Миллениума», либо уйти из «СМП». Усидеть на обоих стульях тебе не удастся.