Миллениум. Тетралогия.

— Это не предположение, — возразил Микаэль. — Они встречались, чтобы обсудить детали судебно-психиатрической экспертизы Саландер. Телеборьян как раз закончил писать заключение.

— Нонсенс. Саландер еще не обследовали.

Микаэль Блумквист пожал плечами и открыл сумку с ноутбуком.

— Раньше это Телеборьяну не мешало. Вот последний вариант заключения судебно-психиатрической экспертизы. Как видите, она датирована той неделей, на которой начнется суд.

Эдклинт с Фигуэролой внимательно изучили положенные перед ними бумаги, потом обменялись многозначительным взглядом и посмотрели на Микаэля Блумквиста.

— И где вы это раздобыли? — поинтересовался Эдклинт.

— Сорри. Анонимный источник.

— Блумквист… мы должны доверять друг другу. Вы скрываете информацию. У вас имеются еще подобные сюрпризы?

— Да. Разумеется, тайны у меня есть. Я также убежден в том, что и вы не открываете мне всего, что имеется в СЭПО. Не так ли?

— Это не одно и то же.

— Нет. Как раз то же самое. Это мероприятие подразумевает наше сотрудничество. Мы должны, как вы справедливо говорите, доверять друг другу. Я не скрываю ничего, что может помочь вашему расследованию деятельности «Секции» или совершенных преступлений. Я уже передал материал, показывающий, что Телеборьян вместе с Бьёрком совершили в девяносто первом году преступление, и рассказал о том, что он вновь собирается сделать то же самое сейчас. И вот — подтверждающий это документ.

— Но тайны у вас имеются.

— Естественно. Вам придется либо прервать сотрудничество, либо смириться с этим.

Моника Фигуэрола дипломатично подняла палец, чтобы привлечь к себе внимание.

— Извините, но означает ли это, что прокурор Экстрём работает на «Секцию»?

Микаэль нахмурил брови.

— Не знаю. Я скорее склоняюсь к тому, что он — полезный им идиот, которого «Секция» просто использует. Он карьерист, но кажется мне порядочным и туповатым. Вместе с тем, по сведениям одного источника, он проглотил большую часть того, что Телеборьян рассказывал о Лисбет Саландер в то время, когда ее еще разыскивали.

— Вы хотите сказать, что им легко манипулировать?

— Именно. А Ханс Фасте — идиот, который думает, что Лисбет Саландер действительно лесбиянка-сатанистка.

Эрика Бергер сидела на вилле в Сальтшёбадене в полном одиночестве, чувствуя себя настолько напуганной и растерянной, что не могла сосредоточиться ни на одном деле. Ей все время казалось, что кто-нибудь вот-вот позвонит и расскажет, что на одном из сайтов в Интернете выложены ее фотографии.

Эрика поймала себя на мысли, что снова и снова думает о Лисбет Саландер и все больше понимает нелепость связанных с ней надежд. Саландер лежит в Сальгренской больнице под охраной, к ней не пускают посетителей и даже не разрешают читать газеты. Однако она удивительно сильная девушка. Несмотря на изоляцию, она сумела связаться с Эрикой в ICQ, а потом и по телефону. А два года назад она самостоятельно разоблачила империю Веннерстрёма и спасла «Миллениум».

В восемь часов вечера в дверь позвонила Сусанн Линдер. Эрика вздрогнула, будто кто-то выстрелил у нее в комнате из пистолета.

— Привет, Бергер. Сидим в темноте с мрачным видом?

Эрика кивнула и зажгла свет.

— Привет. Я пойду поставлю кофе…

— Нет. Лучше я. Есть что-нибудь новенькое?

Так, ничего особенного. Прорезалась Лисбет Саландер и взяла мой компьютер под контроль. А еще позвонила и сказала, что Телеборьян встречается днем с каким-то Юнасом на Центральном вокзале.

— Нет. Ничего нового, — сказала она. — Но я хотела бы с твоей помощью кое-что проверить.

— О’кей.

— Как тебе такая возможность, что это не маньяк, а кто-то из моего окружения, желающий свести со мной счеты?

— А в чем разница?

— Маньяк — это неизвестный мне человек, который просто на мне зациклился. Во втором случае мы имеем дело со знакомым, который хочет мне отомстить или испортить мне жизнь по каким-то личным мотивам.

— Интересная мысль. Как она возникла?

— Я… обсуждала сегодня ситуацию с одним человеком. Назвать ее я не могу, но она предполагает, что угрозы от настоящего маньяка выглядели бы иначе. Прежде всего, маньяк не стал бы писать письма Эве Карлссон. Этот поступок совершенно не вписывается в типичную картину.

Сусанн Линдер медленно кивнула:

— В этом что-то есть. Знаешь, я ведь так и не читала писем, о которых ты говоришь. Можно на них взглянуть?

Эрика принесла лэптоп и установила его на кухонном столе.

Около десяти часов вечера Моника Фигуэрола и Микаэль Блумквист вышли из полицейского управления и остановились на том же месте в парке Крунубергспаркен, что и накануне.

— Вот мы и снова здесь. Ты собираешься исчезнуть, чтобы работать, или хочешь пойти ко мне домой и заняться сексом?

— Ну…

— Микаэль, не думай, что я на тебя давлю. Если тебе надо работать, иди.

— Послушай, Фигуэрола, я чувствую, что попадаю в страшную зависимость от тебя.

— А ты не желаешь ни от кого зависеть. Ты это хочешь сказать?

— Нет. Не совсем так. Но сегодня ночью я должен кое с кем поговорить, и это займет некоторое время. Ты заснешь раньше, чем я освобожусь.

Она кивнула.

— Пока.

Он поцеловал ее в щеку и направился к автобусной остановке на Фридхемсплан.

— Блумквист, — окликнула она.

— Что?

— Завтра утром я тоже свободна. Если успеешь, приходи завтракать.

Глава

21

Суббота, 4 июня — понедельник, 6 июня

Принявшись за начальника информационного отдела Андерса Хольма, Лисбет Саландер испытала недобрые предчувствия. Ему было пятьдесят восемь лет, и, следовательно, он выпадал из ее группы, но Лисбет все-таки включила его, поскольку они с Эрикой Бергер пребывали в ссоре. Он имел склонность к интригам и рассылал разным людям электронные письма с доносами о том, что кто-то плохо выполнил свою работу.

Лисбет сразу заметила, что Хольм не любит Эрику Бергер и что значительное место в его письмах занимают пассажи о том, что сказала или сделала «эта баба». В Интернете он посещал исключительно сайты, имеющие отношение к его профессиональной деятельности. Если же у него имелись другие интересы, то им он явно предавался в свободное время и при помощи другого компьютера.

Из списка кандидатов на роль «Ядовитого пера» Лисбет его не вычеркнула, хотя и не слишком верила в то, что это он, — Хольм чертовски высокомерен и не стал бы ходить окольными путями, сочиняя анонимные письма. Захоти он назвать Эрику Бергер шлюхой, он сделал бы это открыто. И он казался не похожим на человека, который взял бы на себя труд ночью лезть в чужой дом.

Около десяти Лисбет сделала перерыв и зашла на «Stolliga_Bordet», но Микаэль Блумквист пока не откликнулся. Это ее слегка раздосадовало — ее интересовало, чем он занимается и успел ли на встречу Телеборьяна с Юнасом.

Потом она вернулась к серверу «СМП».

Следующим в списке значился секретарь спортивной редакции Клас Лундин, двадцати девяти лет. Открыв его электронную почту, Лисбет остановилась и прикусила нижнюю губу, потом закрыла ящик Лундина и переключилась на электронную почту Эрики Бергер.