Миллиардер. Отданная за долги
Шрифт:
Я неловко оглядываюсь по сторонам и нервно тереблю в руках бумажную салфетку красного цвета.
Это всё от переживаний. Когда я волнуюсь – всегда начинаю рвать бумагу. От этого внимание переключается и становится легче.
– Ева, – внезапно Громов с нескрываемым сарказмом обращается ко мне, – Вы так дрожите. Вам страшно?
Кажется, эту же фразу он сказал этим утром, когда меня затолкали к нему в машину!
У меня сердце и без того готово выпрыгнуть из груди, а он ещё издевается!
Вот нахал! Самовлюблённый придурок!
Так,
– Знаете ли, не каждый день приходится ужинать с подобными личностями.
Набираюсь храбрости, и первая смотрю ему в глаза. Он ловит мой взгляд и продолжает невозмутимо прожигать меня взглядом.
– Виктор Владимирович, – обращается к бизнесмену мой отец, – Такое впечатление, что вы знакомы с моей дочерью. Это так?
– Нет, – сразу отвечаю я.
– Да, – так же сразу говорит Громов.
Какого чёрта!? Что он творит?
– Да? Удивлён, удивлён, – произносит отец, и в эту минуту к нам подбегает светловолосая официантка.
– Бизнес-зал готов, вы можете пройти туда…
– Прекрасно, – довольно говорит Громов, поднимаясь со стола, – Дамы, заказывайте, что хотите.
Они с отцом ушли. Наконец-то я вздохнула спокойно, полной грудью. Как же хорошо стало, когда ушёл этот Громов! Надеюсь, вечер закончится благополучно, и больше я никогда его не увижу!
А сейчас настала пора позаботиться о маме. Подсаживаюсь к ней и спрашиваю, что она хочет заказать.
– Я ничего не буду. Кушай ты, дочка, – тихим голосом произносит мама.
Бедная… Как же жаль её! Ещё больнее понимать, что я не знаю, как ей помочь, поэтому просто стараюсь быть рядом.
Не буду ничего заказывать. Тоже мне, жест доброй воли! Не нужны мне от этого Громова никакие подачки!
Прошло полтора часа. Почти все гости разошлись. В зале, освещенном приглушенным светом ламп, оставалось всего несколько гостей, включая нас с мамой. Где же отец? Его долго нет…
Ёрзаю на кресле, не в силах унять волнение. Кажется, ещё минуту и я сойду с ума от напряжения!
У меня дурное предчувствие…
Оборачиваюсь и сразу вижу, как из бизнес-зала выходит Громов. Гордый, властный мужчина, который понимает, что в этой жизни – он хозяин, которому подвластно практически всё.
По щелчку его пальцев любое желание будет исполнено.
Вслед за ним выходит отец. Ссутулившийся, понурый. Что-то не то. Подскакиваю на месте, но папа жестом даёт мне понять, что лучше мне остаться на месте.
Сажусь, но всём сердцем чувствую, что совсем скоро случится что-то нехорошее.
Не решаюсь заговорить первая. Поэтому жду, пока начнёт кто-то из них.
Меня не покидает чувство смятения, смущения и непонимания того, что происходит.
– Итак, мы пришли к соглашению, – начал Громов, – Я помогу вам.
Неужели? Я до последнего не верила, что они смогут договориться!
– Подождите, – внезапно заговорил папа, – Я сам скажу ей. Всё-таки Евы это касается больше, чем нас обоих.
–
О чём вы говорите? Причём тут я? – восклицаю я.От слов отца внутри меня всё сжалось. Почему они заговорили обо мне? Я ничего не знаю, и оказалась тут из-за отцовской глупости! Я не должна здесь быть?
– Тебе не понравится, Ева, – резко осекает меня Громов, – Но теперь ты должна остаться со мной.
Не может быть! Это дурацкая шутка! Он не может говорить это всерьёз! Непонимающе смотрю на папу, но он лишь виновато размахивает руками.
Нет, нет, нет!
В ушах зазвенело, сердце готово выпрыгнуть из груди, руки трясутся…
В глазах темнеет и я теряю сознание.
Дорогие читатели, как думаете, что же решили между собой Громов и отец нашей героини?
Глава 6
Что же со мной случилось? Сердце всё ещё бьётся и трепещет, как сумасшедшее. Ничего не помню…
Помню лишь дурацкий сон, в котором была я, мои родители и тот странный мужчина в майбахе. Если это было просто сновидением, то почему мне сейчас так тревожно? В нём явно случилось что-то нехорошее…
Потираю виски. Как же болит голова… Нужно спуститься на кухню и выпить обезболивающее.
Не раскрывая глаз, я по привычке тяну руку к своей прикроватной тумбочке, чтобы включить лампу, и… Не могу нащупать переключатель. Сердце уходит в пятки.
Резко распахиваю глаза.
Ничего не понимаю!
Где я? Я определённо точно не дома!
В душе нарастает паника. Озираюсь по сторонам, не в силах произнести ни звука – настолько сильно меня обуял ужас. Я лежу на роскошном бархатном диване в не менее роскошно обставленной комнате. Так тихо…
Вокруг меня никого. Лишь живое пламя камина изредка трещит, хоть как-то заглушая звенящую тишину.
В голове судорожно проносятся вихрем мысли. Одна перебивает другую. Не могу сосредоточиться.
Думай, Ольшанская, думай!
Ты – жертва похищения! Ты должна выбраться отсюда!
Решаю осмотреться. Хочу подняться с кресла, но ноги почему-то не слушаются меня, и я падаю.
Вот чёрт!
Внезапно сердце тревожно замирает. Издали слышу чьи-то шаги, которые, судя по усиливающейся их громкости. Только не это!
Господи, я так боюсь! Ноги ватные, всё тело дрожит, мысли судорожно путаются! Я не в силах думать рационально и совсем скоро моим сознанием окончательно завладеет паника!
Шаги всё громче и громче.
Надо найти, чем я смогу обороняться! Судорожно подползаю к стеллажу около стены и всматриваюсь. Какая-то статуэтка… Вполне подойдёт. И возьму ещё кружку, чтобы кинуть её в случае чего.
Внезапно звук шагов затих. Он сменяется на скрежет ключа в замочной скважине.
Даже на ключ закрыли!
Встаю ближе к стене и замираю в ожидании. Сердце бьётся с такой силой, что, кажется, ещё минута, и оно выпрыгнет из моей груди.
Первый поворот ключа. Второй. Третий.