Миллиардер

— «Их устроит» — это интересная формулировка. А почему ты думаешь, что это устроит меня?

— Они предлагают бешеные деньги.

— Сколько? — спросил я из чистого любопытства. Я и не думал продавать свой бизнес, но мне было интересно, во сколько меня оценили за границей.

— Полтора миллиарда долларов только за твою долю.

— Меня это не интересует, — сказал я спокойно и встал из-за стола.

— Марьянофф, они все равно сожрут нас, ты помнишь последнюю интервенцию, мы все снизили цены наполовину, чтобы выжить. А если они кинут на наш рынок партию в десять раз большую, что будем делать тогда?

Ага, вот и обнаружился Иуда. Значит, это его рук дело, он вывел партию «черного» товара в Россию, используя свои связи. Все так просто и банально.

— Тебя ведет жадность, тебя пошло купили Узрамаев.

— Все равно подумай, за ними вся Юго-Восточная Азия, ты их не одолеешь.

— Мне это неинтересно, прощай. Хотя постой, а что у тебя за машина?

— Что, понравилась, могу прикрепить ее бесплатным приложением к сделке.

— А, так ты и машину притащил, чтобы соблазнить меня на сделку. Это зря, я в состоянии купить ее сам.

— Только не эту.

— Да, интересно почему, так дорога?

— Нет, цена для такой машины более чем разумная, всего триста пятьдесят тысяч евро, но вот очередь на нее, — и он закатил глаза.

— О'кей, как называется?

— Pagani Zonda.

— Пойду становиться в очередь, прощай.

Я давно уже сам себе хозяин, и мир с его миллиардами душ и мириадами звезд есть лишь место, где реализуются мои желания. Что сдерживает меня от моих желаний? Правительства, президенты, ООН, Интерпол, культура, традиции? НИЧЕГО.

Мы — те, на ком сейчас держится этот мир. А ведь он на ком-то держится. Поколение за поколением передают мир из одних рук в другие. Одни поколения справляются с содержанием мира лучше других. Кто-то приводит его в запустение, и потом следующее поколение, более талантливое и одержимое, опять начинает приводить этот мир в порядок только для того, чтобы следующие снова уронили его в грязь.

И так вечная, бессмысленная смена поколений и битва амбиций. Сейчас мир в наших руках, в моих руках, и, значит, я творю эту жизнь как художник. Люди просто живут, а я создаю эту жизнь. Как Бог.

В наших кругах стало очень модным страдать буддизмом. Вот сегодня я на вечеринке в честь семисотого воплощения Будды в нашем мире. Конкретно в Москве.

я не принадлежу к официальной московской тусовке, да мне это и не надо. Я завсегдатай ресторана «Антонио» и клуба «Infinity», но об этом никто не знает. Я вхожу в общую массу неких «новых русских», которые там бывают. Я в массовке московской тусни, тихо наблюдая за клаберами, юзерами, и экстравагантным бомондом.

Какие-то глупые журналисты норовят называть всех этих людей элитой. Это, конечно, сущий бред. Элита — это такие, как я. Элита — это люди, от которых зависит страна. Которые помогают ей жить и решают ее судьбу.

А эти, эти всего лишь марионетки славы — бомонд. Очень точное определение. Но мы взаимозависимы. ОНИ стремятся в элиту, а НАМ хочется быть в гуще их беззаботной жизни, и, значит, мы нужны друг другу.

И кажется, что мы сливаемся, образуя общее, пузатое облако веселья, которое летит над столицей. И только утром облако лопается, бомондная элита отлепляется от нас, и мы расходимся в дневном свете.

И только мрак опять слепляет нас в страшное, нежизнеспособное чудовище, которое веселится до утра. Хорошо, что мы сливаемся в единое целое только ночью, когда страна спит и не видит нас.

Только в нашей сумасшедшей стране еще возможно, что нищий и миллиардер когда-то учились в одной школе. Уже наши дети будут жить в разных районах города или мира и ходить в разные школы.

Когда все уляжется, у простых людей не будет шанса залезть наверх. Никогда. Россия устроила «ледовое побоище» в начале девяностых за место под солнцем, мы бились насмерть, зная, что места наверху будут принадлежать нам и нашим потомкам на века. Грандиознейшая бойня элит. Мы умрем, сдохнем от болезней и нервов, но наши потомки будут властвовать в этой стране несколько столетий.

У меня во владении находятся сорок семь поместий, домов, вилл, замков, квартир, апартаментов и бунгало по всему миру. Мне приятно осознавать, что я — Владелец. Какие-то странные механизмы жизни делают за несколько лет из выпускников-голодранцев солидных господ, распоряжающихся миллионами всемирно признанных денежных знаков.

В моем портмоне лежат электронные ключи от всех моих поместий, замков и домов. В каждом доме у меня кодовый замок, и я помню все коды, как таблицу умножения. Я тасую эти цифры в голове во время ничегонеделания, например в ожидании самолета, чтобы память постоянно их сохраняла.

В нескольких своих домах я храню крупные суммы наличных денег. В долларах, евро, йенах, английских фунтах. Я не уверен ни в чем в этом мире и держу пятьдесят миллионов в долларовом эквиваленте в наличном виде в подземных сейфах моих домов. Сейфы невозможно взорвать, вскрыть или унести. Электронные замки открываются только по сигналу через спутник, сами сейфы сделаны из сверхпрочного сплава, который используют только в космической промышленности.

Когда мои финансовые возможности еще были сильно ограничены, я покупал себе пальто один раз в два-три года. Я всматривался в каждый ценник, строя сложные уравнения в голове. Купить пальто из шерсти за тристи долларов или из кашемира за семьсот долларов. Эти расчеты отнимали кучу времени и нервов, и от них зависел весь мой годовой бюджет.

Теперь я не смотрю на цены. Дело вовсе не в беспечности. Просто при моем состоянии я покупаю все, что мне нравится. Даже когда я случайно обнаружил счет за итальянское кашемировое пальто на семнадцать тысяч евро, купленное в Милане моей женой, мне было все равно. Мое состояние каждый день увеличивается на сумму, в десять раз превышающую эту.

Раз в месяц я посещаю Милан — город бутиков. Я трачу пару дней на полное обновление личного гардероба. Мелькание марок высокой моды, тэйлорских мастерских, обувных ателье, где из кожи гиппопотама и змеи шьют туфли за пять тысяч евро, бутиков кожаных аксессуаров, хрустальных витрин из часов и портфелей, пирамид из платков и галстуков, нескончаемых рядов пальто и фраков. Все это здесь, в Милане, в витрине сдержанного города, где просто жить — уже большая роскошь.

В Нью-Йорке район проживания скажет о человеке все. Если это Манхэттен, то ты небожитель, если Квинс, тебе немного не повезло. То же самое с Парижем. Шестнадцатый округ, тихий и жутко буржуазный. Недалеко находится четвертый округ французской столицы, где обитают не самые респектабельные парижане.

Здесь, на Западе, существует алгоритм удачи. Удача имеет четкую формулу, под которую безропотно подгоняются жизни сотен миллионов людей. Формула содержит несколько обязательных элементов, которые и являются слагаемыми гарантированного успеха.