Миллиардеры предпочитают блондинок

– Кстати, о хозяине: дома. Как поживает Аддисон?

– По-прежнему ни о чем не подозревает… А. я не собираюсь его просвещать. Представляешь, каково ему будет, когда он узнает, что Мартин жив?

– Если он жив. И ты-то тут при чем? Разве в этом твоя вина?

– Дело не в вине. Дело в том, что Мартин постоянно будет рядом.

– Повторяю: если: он жив. Говорил я тебе: преступление проще.

– Да, но здешние постели мягче.

– Понятно. Значит, увидимся в десять, солнышко.

Все ее вещи: ключи, зеркало, небольшая катушка скотча, скрепки, помада, наличные, кредитные карты – были в черной сумочке, которую она брала с собой прошлой ночью. Сэм вытащила из шкафа другую сумочку, пересмотрела каждый предмет, прежде чем перенесшего из прежней, и сунула черную сумку в мусорное ведро. Пусть она параноик, но после прошлой ночи лишняя осторожность не помешает. Вдруг за ней в самом деле ведется слежка?

Она никогда не думала, что честная жизнь обходится дороже преступной, но при этом не рассчитывала, что встретит парня, покупавшего отели просто так, для развлечения. Черная, сумка от Луи Бюиттона стоила четыреста сорок долларов, и купила она ее на благотворительном ленче в Палм-Бич всего два месяца назад.

– Дерьмо, – пробормотала она.

Как только такси, вызванное Уайлдером, отъехало от обочины. Саманта вынула зеркальце из новой сумочки и стала возиться с волосами. Вернее, делать вид. Через пару секунд, после того, как она свернула за угол, коричневый, «форд-таурус» повторил маневр. Возможно, совпадение… но стоит держать ухо востро.

К тому времени, как они добрались до Пятьдесят девятой улицы, «таурус» по-прежнему держался за ее такси. Дело дрянь.

Подавшись вперед, она постучала в перегородку, разделявшую водителя и пассажира.

– Сворачивайте налево, на следующую улицу с односторонним движением, и высадите меня на середине. Не подъезжайте к обочине. Просто остановитесь.

– Que? [3] – переспросил он, оглядываясь.

Она повторила просьбу по-испански, и водитель кивнул.

3

Что? (исп.)

– О'кей, сеньорита.

– Bueno, – поблагодарила она, сунув ему двадцатку. Он остановил машину посреди улицы, и Сэм, выпрыгнув на мостовую, пошла назад, навстречу движению. И как ее ни подмывало помахать рукой, прошла мимо «тауруса», ускорившего движение. Сейчас постараются вызвать вторую машину. Но Сэм, свернув за угол, остановила другое такси, идущее в том же направлении, что и полицейская машина.

– «Трамп-Тауэр», – велела она водителю-индусу в тюрбане.

– Без проблем, мисс.

Пусть-ка теперь копы поищут такси в Нью-Йорке, раз уж потеряли ее из виду. Ха! Но ее предчувствия оправдались. Горстайн пустил по ее следу своих ищеек. Теперь ей придется совсем несладко.

Три года назад она переехала в Палм-Бич, штат Флорида, и до того как ограничить свою деятельность только самыми интересными случаями, она совершила с полдюжины лихих ограблений в одном Нью-Йорке, не считая краж на аукционах «Сотбис» и «Кристис». Вряд ли эти воспоминания можно назвать счастливыми, но настроение они поднимали.

И все это она бросила ради Рика… то есть не только ради него, но и ради себя. Ради будущего, в котором не придется постоянно оглядываться в ожидании ареста. Впрочем, вокруг ничего не изменилось, разве что воровать стали еще яростнее. Ничего, за исключением того факта, что больше она не получала дохода от нарушений закона.

Стоуни захватил карту, камеру, нацепил на нос темные очки и прикрыл лысину бейсболкой с эмблемой «Детройтских тигров».

– Простите, – обратился он к ней, когда они поравнялись, – я ищу «Трамп-Тауэр». Не могли бы вы мне помочь?

– Я не «скорая помощь», – отрезала она, беря его за руку и уводя к обочине.

– А я думал, мы пользуемся кодом, – проворчал он, яростно взирая на нее поверх очков.

– Это ты пользуешься. А вот я обнаружила за собой «хвост». Правда, удалось оторваться. Идем быстрее.

– Куда именно? – поинтересовался Стоуни, энергично размахивая картой, чтобы остановить очередное такси.

– Откуда бы ты начал поиски Мартина? – спросила она, садясь в истрепанное черное такси.

– Он сам всегда меня находил. Если предположить, что ты не наелась испорченных морепродуктов и Мартин действительно жив, не думаю, что он захочет ответить на те шифрованные объявления, которые мы могли бы поместить в газете.

– От всей души надеюсь, что наелась каких-то галлюциногенов, но это еще не объясняет, кто именно взял Хогарта. И я согласна: учитывая обстоятельства, Мартин вряд ли хочет, чтобы его нашли. Мы много времени проводили в Нью-Йорке, прежде чем разлучиться. Иногда он водил меня по своим притонам, но я знаю далеко не все.

– Он отвел бы тебя в каждый, – вздохнул Стоуни, – если бы я ему позволил. Разве место десятилетней девочке в «Ханниганс»?

– Бар «Ханниганс», – велела Саманта водителю. – На пристани.

Отвращение в голосе Стоуни поразило ее. Собственно говоря, она куда реже жила с Мартином, чем со Стоуни, но никогда не сомневалась, что это для ее же блага.

– Я делала неплохие деньги, разнося напитки в «Ханниганс».

– Ну да, подслушивала других грабителей и мошенников, пока те пили, и рассказывала Мартину о намеченной ими добыче.

– Он отбивал хлеб у своих же друзей? – удивилась Саманта.

– Да, каждый раз, когда, по его мнению, это могло сойти ему с рук.

– Раньше ты никогда не говорил о Мартине в подобном тоне, – заметила она.

– Он попался как раз после того, как тебе исполнилось восемнадцать, а три года спустя отдал концы. Я рассудил, что ты уже сама взрослая и выбрала свой путь. А потому не обязана слушать о том дерьме, в котором всю жизнь плавал Мартин.

– Я многое знала. И по правде говоря, он научил меня всему, что только можно знать о ремесле взломщика.

– Он научил тебя основам. Так сказать, механике всего дела. Ты же возвела ремесло в искусство. И сохранила высокие моральные принципы. – Он долго смотрел в окно, прежде чем откашляться и обернуться. – Я сбывал краденое для многих воров. Ты единственная, кто всегда отказывался грабить музеи.

– Знаю, – поморщилась Саманта, – со мной нелегко работать.

– Не извиняйся, солнышко. Я… – Он снова откашлялся. – Я гордился тобой. И. как мне ни обидно видеть твое нынешнее занятие и терпеть твоего наглого миллиардера, я все равно тобой горжусь.

Саманта сильно прикусила губу, чтобы не расплакаться. И поскольку боялась открыть рот и сболтнуть что-нибудь сентиментальное, молча подалась вперед и поцеловала Стоуни в щеку.

– Спасибо, – прошептала она.

– Да. И знай, что я буду точно так же гордиться тобой, если решишь снова вернуться, в бизнес и взять те два европейских заказа, о которых я тебе твержу.