Миллион и один день каникул
Шрифт:
— Что? Что? — грозно закричал Вага и взъерошил длинные лохмы. — Что? Что? Что? Эта деревенщина и — угрожает!.. Кому? Мне? Ваге!
Он видел, что первоклашки совсем не боятся его. Стоят себе, сунув руки в брюки, в чистеньких костюмах, из кармашка платок торчит. И ему захотелось потрепать этих спокойных чистюль, показать, кто на улице хозяин.
Вага выгнул грудь колесом, засопел, толкнул братьев.
— А ну, брысь под лавку!
— Я думал, ты человек! — сказал презрительно Одноух.
— Я покажу тебе человека! —
Он не успел натянуть резинку. Серый пушистый комок подскочил над землей, раздался сухой хруст дерева — это зубы Одноуха мигом переломили рогатку. В тот же момент компания с удивлением увидела, как чистюля Дыркорыл встал на все четыре лапы и с короткого разбега поддал хулигана сзади пятачком.
Тот упал и завопил от страха: «Змеи! Змеи!»
Сверху на него падали извивающиеся змеи.
Озорников с соседнего двора как ветром сдуло. Впереди бежал с выпученными глазами Вага. Ему казалось, что его настигает тень гигантской птицы, которая вывалила на его голову клубок ядовитых змей.
Но Картина не преследовала бежавших. Она собрала с земли безобидных ужей и унесла их обратно в болото. Спор своих друзей с Вагой белая птица наблюдала с крыши и припасла для хулиганов неопасное, но верное оружие.
— Нехорошо нападать втроем на одного, — заметил Дыркорыл, когда вернулась приятельница.
А Картина разволновалась, раскаркалась, и из ее взволнованной речи было ясно, как не любит она хулиганов с рогатками. Им ничего не стоит пульнуть камнем, пугнуть, обидеть, оставить без хвоста на всю жизнь. И без милиции ясно, что таких надо строго учить и наказывать.
— Не волнуйся, Картина, мы сделаем из него человека, — заверил ее Дыркорыл и потер распухший пятачок. — Надо только иметь терпение.
— А у меня что-то ноет зуб, — добавил Одноух. — В другой раз постараюсь не кусаться.
Капустный чемпион
После этой истории друзья немного загордились, стали даже хвастать, как ловко справились они с владельцем рогатки.
Встретился им во дворе отец Ваги, говорит:
— Как же так получается? Трое на одного напали…
— Не на одного, а на двоих, — уточнил Одноух. — Ваш Вага с рогаткой, а мы безоружные. Зачем обижать птицу?
— Вот как… — Отец Ваги нахмурился. — Я ему задам.
— Не надо, — говорит Дыркорыл. — Мы его исправим.
Вага-старший от души улыбнулся, глядя на смелых первоклашек, сдвинул кепку на затылок.
— Да вы отчаянные ребята! Мне лично нравитесь! Что вы еще умеете?
— Я умею спорить! — похвастал Дыркорыл.
— Спорить так спорить! — подхватил отец Ваги, очень азартный человек.
— Вы любите капусту? — полюбопытствовал Одноух.
Отец Ваги был поваром совхозной столовой. Он мгновенно представил себе капустный салат, кислые щи, овощную солянку, румяную кулебяку —
все, что он делал из обыкновенного кочана капусты.— Люблю, — признался он. — С детства обожаю кочерыжки.
— И мы с детства, — улыбнулся Дыркорыл. — Спорим, что вот он, — кивнул на серого друга, — съест кочанов больше, чем вы кочерыжек.
Повар просиял от удовольствия: он обожал людей с добрым аппетитом.
— Спорим! — сказал повар, пожимая лапы новым друзьям. — Приз, конечно, сама капуста.
Он убежал домой и принес мешок капусты, которую приготовил себе на засол. За поваром следовал Вага со следами недавней битвы — порванной штаниной.
— Будешь судьей! — приказал ему отец.
Одноух был несколько смущен таким оборотом дела, но его губы подергивались в предчувствии лакомства, а уши воинственно поднялись.
— Всего один мешок? — спросил нагло Одноух. — Это я мигом!
— Посмотрим, — усмехнулся повар.
— Что делать-то? — хмуро спросил Вага.
— Считать! — Повар вынул из мешка крепкий кочан, бросил его Одноуху.
Одноух поймал на лету, зажмурил от удовольствия глаза, впился зубами в кочан. Раз — и нет кочана. Обратно к повару летит кочерыжка. Тот чистит ее перочинным ножиком и отправляет в рот.
Вага глаза вытаращил от удивления: вот это зубы у малыша; хорошо, что он отделался порванной штаниной. А Одноух уже требует новый кочан.
Зубы его работали, как сечка. Только хруст стоял во дворе. Мешок вскоре опустел, и повар принес новый: разве жаль капусты, раз такой необычный аппетит!..
— И этот мешок я съем, — хвастал Одноух. — Как раз учусь считать до сотни.
Одноух грыз и грыз, считая про себя кочаны. Даже Дыркорыл поглядывал на него с сомнением: живот надулся, как шар, — выдержит ли, не лопнет?
А Вага вел счет:
— Тринадцать… Пятнадцать… Семнадцать…
На семнадцатой кочерыжке повар сдался:
— Все! Больше не могу! Молодец, Одноух! В любой момент приходи в столовую — обеспечу капустой!
Он ушел, посмеиваясь, пить квас: кочерыжки всегда вызывают жажду.
— Я тоже не могу! — сказал победитель и со стоном упал.
— Что с тобой? — подскочил Дыркорыл. — Идем домой!
— Не могу идти, — простонал любитель капусты.
Он лежал на траве, как большой серый кочан. Дыркорыл и Вага положили его на пустой мешок и унесли в дом.
— Во всем я виноват! — горевал Дыркорыл. — Зачем спорил? Что теперь делать?
Одноух лежал с закрытыми глазами, представляя себе большое поле с пузатыми кочанами. Если бы он попытался пересчитать весь урожай по своему методу, то, наверное, не выдержал бы, погиб бы от жадности. Никогда в жизни не будет он больше спорить!
— Уважаю, — сказал Вага, глядя на победителя. — Моего отца никто не переспорит, даже я. А ты показал характер. Будь здоров, Одноух!
Но Одноух совсем скис.