Миллион миров с тобой

Мои родители недоуменно переглядываются, и папа спрашивает:

— Что такое "Южная Америка"?

Упс.

— Ох! Это просто... это не имеет значения. Но вы должны изучить тектонику плит. Держу пари, моя теория подтвердится.

Гениальные мозги мамы и папы одновременно приходят в состояние активной работы, которое может вовлечь их в разговор на несколько часов, их слова и мысли пересекаются так быстро, что никто другой никогда не сможет понять.

Моё настроение снова омрачается, когда я вспоминаю землетрясение и то, как оно точно последовала за моей попыткой использовать Жар-птицу. Независимо от того, насколько убедительно объяснение тектоники плит, это совпадение слишком подозрительно для меня, чтобы просто отмахнуться. И я больше не пыталась выпрыгнуть из этого измерения. Пройдёт какое-то время, прежде чем я почувствую себя в безопасности.

Нет причин для переживаний, думаю я. Но корреляция может быть значимой и в других отношениях. Может быть, моя Жар-птица не была причиной этого. Может быть, мое устройство и землетрясение были просто... как-то связаны между собой.

О, нет. Мои глаза расширяются, когда я вспоминаю, что Пол сказал мне в Космической вселенной. Он сказал, что как только Триада действительно откажется от моей работы на них, они начнут создавать новых совершенных путешественников. Людей, которых они могли бы убедить или обмануть, заставить выполнять грязную работу Триады, а именно разрушать вселенные.

А что, если здесь произошло именно это? Что, если что-то в моей попытке воспользоваться Жар-птицей сигнализировало другому идеальному путешественнику, что пришло время начать отсчёт времени?

У меня внутри всё переворачивается и я вынуждена прислониться к оштукатуренной стене. Я пытаюсь успокоить себя. Это измерение всё ещё здесь. Тряска прекратилась. Иногда землетрясение — это всего лишь землетрясение.

Земля снова начинает дрожать. Ничего не падает. Фонари, свисающие с потолка, раскачиваются лишь по коротким дугам.

— Толчки, — говорю я вслух.

Мои родители кивают, не слишком обеспокоенные. После землетрясения всегда есть толчки. Это нормально.

Но волосы у меня встают дыбом, и я знаю, знаю, что должна выяснить, что происходит на самом деле.

— Мама, папа, мне надо идти, — я кладу метлу и хватаю плащ.

— Куда ты хочешь пойти в такое время? — спрашивает папа.

Я накидываю плащ на плечи.

— В Замок Святого Ангела.

Мои родители знают, что это значит. Мама складывает руки на коленях.

— Ох, дорогая, я знаю, как сильно ты, должно быть, хочешь его видеть, особенно после такого ужаса. Но безопасно ли это для вас обоих? Правильно ли это по отношению к отцу Полу?

— Вы оба решили покончить с этим безумием, — мой отец говорит серьёзно. — Не позволяй своей решимости ослабнуть сейчас. Если ты это сделаешь, ты подвергнешь опасности положение отца Пола в церкви. Её Святейшество, возможно, и согласилась защитить наши исследования, но если она когда-нибудь узнает, что ты соблазнила священника, вынуждая отвергнуть его призвание...

Я, соблазнительница.

— Мне нужно поговорить с Полом, — говорю я и выхожу. — Даже если это в последний раз.

Когда я закрываю за собой дверь, родители не следуют за мной.

Я спрашиваю дорогу у многих людей на улицах, убирающих беспорядок после землетрясения, в последних лучах оранжевого заката. К счастью, вскоре я натыкаюсь на телегу, выезжающую из здания гильдии каменщиков, чем бы она не была. Некоторых из них вызвали, чтобы помочь с ремонтом в Замке Святого Ангела, и они предлагают меня подвезти и глиняную кружку слабого пива.

Я делаю глоток. Пиво не мой любимый напиток, но мне нужно немного смелости, даже жидкого сорта.

Когда я снова увижу Пола, он может оказаться отцом Полом из этой вселенной, нежно любящим меня и так сильно рискующим из-за тайных отношений, которые мы, должно быть, недавно разорвали. Но, конечно, я надеюсь на моего Пола. Если бы он сразу же провёл заключительные тесты и эти тесты сработали, то он уже мог бы спасти Космическую вселенную. Конечно, сначала он вернётся в Лондонскую и Египетскую вселенную, по моей горячей-но-как-оказалось-ненужной просьбе. Сколько времени ему потребуется, чтобы построить необходимые стабилизаторы? Это может быть непросто, особенно в Египетской вселенной, где у Пола не будет ничего, кроме низкотехнологичных материалов, которые мои родители взяли с собой на археологические раскопки.

Однако я должна мыслить позитивно. Пол сказал, что сама по себе технология не так уж сложна, так что вполне возможно, что он сможет собрать её довольно быстро, верно? Тогда он может появиться здесь в Римской вселенной в любой момент.

Или через несколько часов. Или дней.

Я крепко зажмуриваюсь и изо всех сил надеюсь, что ошибаюсь насчёт толчков.

***

К тому времени, как мы добираемся до Замка Святого Ангела, сгущаются сумерки. Охранники замка те же самые два парня, которых я видела в прошлый раз. Те же усы, те же ярко раскрашенные полосатые костюмы, те же саркастические выражения на лицах, всё как в старые добрые времена. Один из них спрашивает:

— Обычная комната?

— Да, пожалуйста. И если вы сообщите отцу Полу, что я здесь, я буду вам очень признательна.

Другой охранник неторопливо идёт искать Пола, бормоча себе под нос:

— Некоторые люди никогда не учатся.

Меня ведут в ту же маленькую часовню, где я была в прошлый раз. Один из витражей разбился, усеяв каменный пол зелёными и алыми осколками, но землетрясение, похоже, не причинило никакого другого ущерба. Если железные рамы, в которых стояли сотни маленьких свечей возле алтаря, упали, значит, их поправили, и все маленькие огоньки горят достаточно ярко, чтобы дать немного света.

Я думаю, что каждая свеча символизирует молитву. Мои нерелигиозные родители в основном рассказывали мне о различных доктринах в историческом контексте, а не о таких деталях, как эта. Но я почти уверена, что вы зажигаете свечу за кого-то, когда вы боитесь за него, молитесь за него, желая, чтобы кто-то там, наверху, позаботился о нём. Я беру одну маленькую свечу, посвящаю её двум потерянным Маргарет и зажигаю её пламенем другой.

Я не могу по-настоящему молиться за людей, которые уже потеряны, но, по крайней мере, я могу помнить их.

Затем я слышу своё имя, произнесённое тихо.

— Маргарет?

Я оборачиваюсь и вижу в дверях часовни Пола в длинном чёрном одеянии священника. Блеск золота на его шее пронзает меня внезапной надеждой. Жар-птица. Это мой Пол! Он спас все другие миры и пришёл сюда, чтобы спасти и это измерение!

Нет. Предмет, висящий у него на шее — это крест. Он обещает спасение, но не такое, в котором сейчас нуждается Мультивселенная.

— Ты пришла, — отец Пол подходит ко мне ближе, его руки сжаты вместе, как будто он не может дотянуться до меня. — Я и не думал, что ты придёшь.