Миллион в копилке

Оставшиеся до возвращения родителей дни прошли в тревоге. Лена вместе с дедом опять, как бывало и раньше, обыскала всю квартиру. И если дедушка старался как мог, то Лена только делала вид, что изо всех сил помогает ему искать монету. Она-то знала, что они ищут то, чего давно уже нет.

Дедушка даже Норда привлек к розыскам. Но тот на все призывы: «Ищи, Норд, ищи!» убегал на кухню и облаивал шкафчик с продуктами.

– Тебе бы лишь кусочничать!
– сердился на него Антон Кузьмич.
– У тебя одна проблема - брюхо набить.

Положение вновь, как уже не раз за это время, становилось угрожающим.

В день приезда родителей мы примчались из школы пораньше, перемыли всю посуду, немного прибрались и привели наш подарок в порядок. Почистили шляпку обувной щеткой и вымочили ленту и букетик в стиральном порошке. Ленточка от этого стала из голубой приятно белой, а букетик пришлось выбросить. Мы спрятали готовую шляпку под тахту и стали ждать родителей.

Папа из аэропорта сразу поехал на работу, а мама, конечно, домой.

И в первые часы ее пребывания в родной квартире только и слышалось:

– Париж - это чудо! Эйфелева башня! А как вы питались? Собор Парижской Богоматери! Денег хватило? Лувр! И даже посуду всю перемыли, молодцы! А Монмартр! Как дела в школе? Елисейские Поля! Чем вы без нас занимались?…

– Папину шляпу искали, - успел вставить Алешка.

– Нашли? Молодцы! Как я соскучилась без вас! Мы даже в Нормандию успели съездить! Там море! И чайки над морем! И мы почти разглядели туманную Англию на том берегу! Я столько фотографировалась! Вот получим снимки, и я все расскажу вам по порядку. Обомлеть можно!

(Когда мы получили снимки, ничего особенного к маминым рассказам не прибавилось. На каждой фотографии была на переднем плане мама, а позади нее какая-нибудь достопримечательность, мало заметная.)

Потом мама стала разбирать чемодан и показывать покупки. Всякие одежки и сувениры. Нам с Алешкой она привезла джинсы. Мне они оказались безнадежно малы, Алешке - почти так же безнадежно велики. Мы попытались обменяться - лучше не получилось. В общем, Алешке достались обе пары, правда, в далекой перспективе.

– Ничего, - сказала мама.
– Останутся на вырост.

И еще ему перепала футболка с Эйфелевой башней. Вот она ему подошла. Правда, только по длине. А по ширине не очень, раза в два больше.

– Ничего, - сказала мама.
– Я тебя подкормлю - и будет в самый раз.

Потом она вытащила «самые модные в этом сезоне» рубашки для папы. Вечером, когда он их примерил, они тоже ему оказались отчаянно маловаты.

– Ничего, - сказала мама.
– Диме подойдут. Годика через два.

А потом она стала примерять свои парижские наряды. Тут-то она не ошиблась! Правда, потом выяснилось, что все эти дамские шмотки она могла купить здесь, не выезжая в Париж, и в три раза дешевле.

– Ничего, - сказала мама.
– Зато прямо из столицы мира. Это будет меня согревать.

Ага, подумал я, особенно купальник.

Мама повертелась перед зеркалом, а потом убрала покупки в шкаф и пошла в магазин.

В общем, в этот день было много суеты до самого вечера. А потом все улеглось и вошло в свою колею. Мама навела порядок в доме, еще раз перемыла всю посуду, заставила нас вынести на помойку ведро, полное яичной скорлупы, и приготовила на ужин… яичницу.

За столом она похвалилась:

– А я в Париже ела спаржу, устриц и анчоусы!

– А мы к яичнице привыкли, - сказал Алешка.
– Жить без нее не можем.

А папа тоже был очень доволен своей поездкой на международный аукцион, где выставлялись на торги всякие антикварные ценности.

Сначала мы его не очень слушали, потому что искали удобный момент, чтобы договориться с ним о коллекции, а потом вдруг навострили уши.

– А в последний день, - рассказывал папа с улыбкой, - такой уникальный случай произошел! Заявился на аукцион наш земляк, некий гражданин Глотов, и предъявил на комиссию древнюю драхму…

– А это чего такое?
– из вежливости спросили мы.

– Монета такая, древнегреческая, - пояснил папа и продолжил: - И этот Глотов заявил, что будет настаивать на стартовой цене этой монеты - в миллион долларов. Все эксперты ахнули! Такое ведь не часто случается.

Неужели это наша «Гречанка»? Вот теперь она уже окончательно пропала! Купил ее какойнибудь заграничный миллиардер и спрятал в самый толстый сейф…

А папа не знал, что произошла трагедия, и рассказывал так весело, будто сто рублей нашел в своем старом пиджаке.

– И вот, представляете, эксперты начинают рассматривать эту монету. И как-то странно себя ведут. Смотрят друг на друга, плечами пожимают и молчат. Потом назначают сложный анализ. Ну, все как положено: соскоб, электронный микроскоп, химические пробы…

– И что?
– не выдержали мы.

– И - ничего!
– расхохотался папа.
– Это оказалась даже не подделка. А простая медяшка, вроде шайбочки, только без дырки.

Мы сидели с раскрытыми ртами. Довольно долго. Мама даже забеспокоилась.

– Что с вами?
– спросила она.
– Вы нам не рады?

Тут я немного пришел в себя и спросил:

– Пап, а ты ее видел?

– Конечно, - спокойно ответил папа.
– Она и в самом деле немного похожа на монету. Вроде даже какой-то рисунок просматривается…

– Голова в шлеме?
– спросил я.

– Ну да. А ты откуда знаешь?

– Догадался. А дальше что?

– А дальше все очень просто. Взяли мы этого Глотова под руки и предъявили ему обвинение в попытке совершить крупное мошенничество. Ведь мы давно до него пытались добраться, но он, хитрец, все ускользал. Теперь не отвертится, все его делишки распутаем. Он ведь очень крупный жулик, руководитель одной преступной группировки, которая наживается на игорном бизнесе. Карты там и прочее. У него и кличка подходящая…

– Туз!
– выпалил я.

Папа посмотрел на нас очень внимательно и сказал очень весомо:

– Так!

Но тут зазвонил, на наше счастье, телефон.

Я подошел к нему и снял трубку.

– Дима?
– спросил Олег Иванович.
– Привет. Позови отца.

– А… А он еще не приехал, - с отчаяния брякнул я.

– Не ври, - засмеялся Олег Иванович.
– Я сам его в аэропорту встречал.

Я подозвал папу к телефону и подмигнул Алешке.

Он все понял, и мы стали незаметно перемещаться в прихожую. Но вскоре туда вышел папа с трубкой и, продолжая разговаривать, наблюдал, как мы переобуваемся.