Миллион за выстрел

– Вряд ли. Он много берет.

– Тогда найди его и выясни.

– Похоже, он исчез с лица земли.

– Отыщи его. Хочу знать, кто еще участвовав в этом деле. – Он добежал до отдельного строения, где располагался его спортивный зал, остановился и позволил себе перевести дыхание. – Гомез, уже неделя прошла. Ты плохо работаешь. – Он улыбнулся. – И мне кажется, ты теряешь форму. Посмотри, как пыхтишь. Давай пойдем в зал. Устроим спарринг.

Глаза Гомеза расширились, и он резво отступил.

– Мне надо вернуться в Боготу. У меня есть наводка на одного парня с Западного побережья, может, он что-то знает.

– Тогда валяй, побыстрее возвращайся в город. – Он открыл дверь в спортзал. – Придется мне обойтись тем молодым парнем. Смотри, какого откопал. – Он жестом показал на темнокожего крупного мужчину, сидящего у тренажера для поднятия тяжестей. – Он очень сильный. Говорят, хорош со всеми видами оружия. Как ты считаешь, Гомез, может он меня уделать?

– Нет.

– Я тоже так думаю. – Чавез направился к молодому человеку, ощущая, как в предвкушении играет кровь в жилах. Парень смотрел на него с нетерпением. Чавезу нравилось такое отношение. Бой будет что надо. – Глядишь, и скрасит мне утро…

– Чавез вернулся в свой дом в горах, – Доложил Хосе Манеро. – У него, как обычно, там дела.

– Он не уехал в Штаты? – спросил Гален. – Ты уверен?

– Шевелится только Гомез. За последние три недели четыре раза был в Боготе, задавал много вопросов.

– А ответы получил?

– Возможно. Последние два дня мне не удавалось его засечь.

Гален замер.

– Мог он уехать из страны?

– Мог. По-тихому.

– Расскажи мне о Гомезе. Он – правая рука Чавеза?

– Если можно так выразиться. Чавез любит сам все контролировать. Гомез промышлял убийствами в Каракасе, пока четыре года назад Чавез не подобрал его. Он не гений, но смышлен и испытывает здоровое уважение к Чавезу. Последнему это нравится. Он не терпит соперников.

– Дай знать, если Гомез всплывет.

Гален повесил трубку. Новости Манеро не пришлись ему по душе. Форбз надеялся, что Чавез очертя голову ринется за Еленой и сыном, он же послал опытного помощника, что, с точки зрения Галена, было весьма разумно.

Не его дело. «Позвони Форбзу, предупреди его, а потом забудь про все», – сказал он себе.

Он достал телефон и стал набирать номер, но, не дойдя до последней цифры, отключился. Что он ему скажет? Что в его ловушку попадется не тот человек? Он даже точно не знал, действительно ли Гомез в Штатах. Манеро не удалось его засечь.

Вполне может оказаться, что он блаженствует где-то в Колумбии, а не едет к винограднику, где находятся Елена и ее сын.

Над горами стояла полная луна. Елена прислонилась к ограде и глубоко вдохнула ароматный ночной воздух. Здесь пахло совсем не так, как в Колумбии. Ни сырости, ни запаха тропиков, ничего такого, к чему она привыкла.

– Мальчик спит? – спросил Форбз, останавливаясь рядом.

– Скорее всего. С ним Доминик.

– Вы же, как я понимаю, вышли вовсе не для того, чтобы полюбоваться окрестностями?

– Почему, я как раз любуюсь. Насколько же здесь все отличается от Колумбии.

– Но каждый вечер вы ведь выходите не для того, чтобы насладиться этим разнообразием. Вы обходите все вокруг, как часовой на дежурстве.

– От привычек трудно избавляться. Я была солдатом уже с двенадцати лет. Другой жизни я не знала.

– Странная жизнь.

«Гален бы так не сказал», – подумала Елена. С чего это она вспомнила Галена?

– Вы считаете, что такая жизнь не годится для женщины? Но среди повстанцев было много женщин. И у вас тут в армии тоже есть женщины.

– Но мы, бедные мужчины, лезем из кожи вон, чтобы не пустить их на передовую. – Он помолчал. – И не посылаем воевать детей.

Елена пожала плечами.

– Все дело в привычке. – Она оглянулась и посмотрела на дом. – Вы разочарованы, верно? Вы полагали, что к этому времени Чавез уже будет здесь?

– Я на это надеялся.

– Может, он в пути.

– Нет, мои осведомители сообщают, что он все еще в Колумбии.

– Тогда вы, вероятно, думаете, что я вам солгала.

– Нет. – Он помолчал. – Но вы могли переоценить реакцию Чавеза на исчезновение сына.

– Вот этого не может быть. Он придет за Барри. Рано или поздно. – Она сжала руки в кулаки. – Хотя я тоже не думала, что потребуется так много времени.

– Вы уверены, что он вас найдет?

– Разумеется. Он может добраться до кого угодно разными путями: деньги, наркотики… Он меня найдет.

– Тогда я должен быть польщен вашим доверием к моим способностям защитить вас, – с иронией заметил Форбз.

– Мне нужна была помощь, и выбирать не приходилось. Лучше с вами и командой из агентства, чем одной. Слишком уж много всего против меня. Я должна разделаться с Чавезом. Не хочу жить вот так, делая из Барри приманку.

– Мне кажется, вы сами приманка. Вы же украли у него ребенка. – Он поднял руку, останавливая ее гневные возражения. – Это не я, это он так думает.

– Да, конечно, именно так. Поэтому он обязательно появится.

Форбз некоторое время молчал. Ему не хотелось сообщать ей то, что он должен был сказать, но обойти эту тему было невозможно.

– Не знаю, сколько времени еще я смогу обеспечивать вам охрану. Очень трудно доказать, что в этом есть смысл.

Она замерла:

– Вы собираетесь меня бросить?

– Нет, если мне удастся убедить начальство, что у нас есть реальный шанс поймать Чавеза.

– Но вы сомневаетесь, что они с вами согласятся.

– Я постараюсь их убедить. – Голос его звучал уверенно, но слово «постараюсь» очень портило впечатление.

Она понимала, что такое могло случиться, только не ожидала, что это произойдет так скоро.

«Возьми себя в руки. Придумай, что сделать, чтобы выжить».

– Вы не могли бы достать фальшивые документы для Доминика, Барри и меня?

Форбз знал, что этого делать не следует.

– Я – офицер федеральной службы, а вы в этой стране нелегально.

– Значит, если Чавез не появится, сделка отменяется? – Она подняла подбородок. – Понимаю.

Он некоторое время смотрел на нее, потом вполголоса выругался.