Миллионер для Золушки

Олег посидел немного и ушел. Как просветила мачеха, с прошлой своей девушкой, которая в последний мой визит была беременна, он разошелся. Наталья Васильевна пренебрежительно сказала, дескать, та нагуляла ребенка непонятно от кого и хотела повесить его на Олега. Что-то мне подсказывало, это не девушка непонятно от кого нагуляла, а ненаглядный Олежка еще не нагулялся и не хочет нести ответственность за свои гулянки. Бедный ребенок, еще до рождения никому не нужен. Теперь сводный лоботряс завел себе новую пассию. Надеюсь, эта новая девушка будет более осмотрительной и не станет полагаться в вопросах контрацепции на мужчин.

После ухода сводного брата, когда часы показывали восемь часов, тоже засобиралась ехать в город. Такси вызывать до поселка Великомихайловский было дорого, автобусы в такое время уже не ходили, но живущий через три дома дядя Коля иногда подрабатывал извозом.

– Даш, что ты такое придумала? Куда собралась на ночь глядя?! Завтра поедешь, – стала активно отговаривать меня Сонька, когда я, встав из-за стола, озвучила свои планы. – А сегодня дома останься ночевать, в моей комнате можно диван разложить. Дядя Колька, старый хрыч, дерет такие деньги за поездку, не хуже таксистов. А утром тебя Олег может отвести.

Вот уж не надо такой радости. Куда приятнее и безопаснее общественный транспорт. Бедненькая Сонька, наверное, ей совсем одиноко, так старается со мной подружиться.

– Конечно, оставайся, – поддержал сводную сестру отец, – это же твой дом, тут тебе всегда рады.

Только радость это своеобразная, в большинстве своем в виде упреков и претензий выражается.

– Чего на ночь глядя ехать, – продолжил папа. – А Колька совсем бессовестный, пользуется тем, что автобусы редко ходят, цены загибает.

И снова я растерялась, не зная, как лучше поступить. Моим домом уже давно стала дюймовочкина комната в квартире Веры Ильиничны. А этот дом ассоциировался у меня одновременно с большим счастьем и большой бедой. Но я часто по нему скучала, ведь тут очень много вещей, купленных еще при маме. И здесь целый пласт воспоминаний. Надо будем поговорить с папой и Натальей Васильевной: если они после ремонта соберутся выбросить какие-то мамины вещи, может, я заберу их себе. Все, чего касались мамины руки, казалось для меня священным.

– Уехать она надумала, – недовольно заворчала мачеха, – а мне посуду самой мыть?! И еду готовь, и посуду мой. А они посидят, как принцессы, поумничают и в город укатят.

– Оставайся, дочка, – жалостливо попросил папа, – посуду поможешь убрать, Наталья правда устала с этим днем рождения, а потом давай с тобой старые фотоальбомы посмотрим.

Трезвому отцу отказать не смогла. Ничего страшного не случится, если я останусь до утра, а потом с первым автобусом покачу в город. Игорь вряд ли приедет раньше меня, он, как и большинство мужчин, любит поспать.

После того как гости ушли, занялась посудой. Удивительно, если не обращать внимания и не отвечать на беспардонные замечания да постоянные мачехины придирки, с ней вполне можно ужиться. Ну, такой она человек, ей обязательно нужно полаять, гадость какую-нибудь сказать. В детстве, особенно после смерти мамы, которая была практически полной противоположностью Наталье Васильевне, ее постоянные нападки воспринималось острее. Сейчас, видимо, стала мудрее, а может, выпитое вино действовало умиротворяюще, сейчас мне просто было ее жаль. Это же ужасно – всю свою жизнь прожить в постоянном недовольстве, во всех людях (ну, кроме Олежки, разумеется) видеть, выискивать не их хорошие черты, а плохие.

С Сонькой мы даже мило побеседовали перед сном, она показала мне обновки, которые купил ей папа на выигрыш. Блестящий золотистый пуховик с шикарным натуральным мехом на капюшоне. По мне, слишком много блеска, тем более мода на сверкающие ткани в одежде вроде бы пошла на убыль. Мне, если честно, в пуховике понравился только песцовый воротник. Но Сонька сияла довольной улыбкой, было видно, что о подобном блеске она давно мечтала. Бедненькая, ее тоже было жаль, даже вся в золоте она все равно казалась жабой. Но свое мнение и свою жалость не стала озвучивать, лишь тактично сказала, что пуховик очень симпатичный и выглядит богато.

А потом зазвонил мой телефон. И хотя мы с Богдановым переписывались во время ужина, Игорь решил, что ему всенепременно перед сном нужно услышать мой голос. Жаркая волна радости хлынула к лицу, и, несмотря на то что за праздничным ужином я пила исключительно вино, в крови появились пузырьки шампанского. Только говорить с принцем при Соне было неудобно, не хотелось, чтобы она стала свидетелем нашего обмена любезностями с Богдановым, боялась вызывать в ней зависть.

Удивительно, но Сонька, как и мачеха не отличавшаяся тактом, правильно поняла мое смущение.

– Я пойду, поговорите спокойно, тем более мне кое-что нужно подготовить. – Глаза сводной опять сверкнули таинственным, словно торжествующим блеском.

Надо бы спросить, к чему она так усиленно готовится?

***

– Привет! – раздался в трубке мобильного телефона голос моего принца.

Сегодня он был почем-то грустно-лаконичен и не дурачился как обычно.

– Добрый вечер, ваше сиятельство, чем обязана вашему звонку, – постаралась вернуть наш обычный сказочный настрой. Не хочу грусти.

– Вот же коза рогатая, просил же без сиятельства.

– Рогатая?! – выхватила слово я. – Неужели за время своего отсутствия вы уже успели наставить мне рогов.

Игорь Богданов весело засмеялся.

– Если смеешься, значит, не чувствуешь своей вины. А это, в свою очередь, может означать, что либо ты совсем бессовестный, либо в изменах не был замечен.

– Никаких измен, детектив Золушка, в моих мыслях только ты.

– Правда?! – наигранно грозно спрашивала я.

– Конечно, Дашка-милашка, только тебя люблю…

Бум-с, приятно взорвалось шампанское внутри живота, и пенные пузырьки побежали впрыскивать в кровь радость. Какая я счастливица, меня, скромную учительницу Дашу Мельникову, любит настоящий принц.

– Теперь очередь за тобой. Ну-ка, признавайся, Золушка, а ты мне случайно рогов не наставила? – В голосе Игоря звучали чуть снисходительные нотки, на самом деле он не верил в возможность того, что ему великолепному могут изменить.

Захотелось немного сбить спесь с этого всемогущего лося.