Милые лжецы

— Ха, ваш дом! — Берта вскочила. — Знаете что, мистер Вентура? Можете засунуть ваш дом вместе с вашей дочерью себе…

Она испуганно смолкла, но было уже поздно. Фантазии Клеменса вполне хватило, чтобы закончить фразу.

Он медленно отодвинул свой стул и поднялся.

— Будьте добры покинуть мой дом, миссис Хэллоуэй. — В его голосе звенел лед. — Водитель доставит вас в Джениву. Он будет в вашем распоряжении через полчаса.

— Только вместе с моим сыном! — пискнула Берта в растерянности от случившегося.

— Естественно! — Клеменс снова сел и взял в руки нож и вилку. — Если ты продолжаешь настаивать на этой свадьбе, Кармен, можешь присоединиться к семейству Хэллоуэй.

— Нет, нет. — Кармен энергично замотала головой. Она так побледнела, что Дэвина испугалась, как бы она не упала в обморок. Но Кармен проявила железную выдержку.

Спокойно, не глядя на Питера, она схватила вилку и начала есть.

Питер заметался взглядом между матерью и невестой, но Берта положила конец дальнейшим сомнениям, строго приказав ему следовать за собой. Он вскочил как оловянный солдатик и побежал из столовой вслед за матерью, словно опасаясь, что остальные гости закидают его картофельным пюре.

— Маменькин сынок! — злобно выкрикнула Луиза. — Сейчас наделаешь в штаны!

— До свиданья, Луиза. — Голос Клеменса звучал непреклонно.

— Но… — Луиза уставилась на него, открыв рот и вытаращив глаза.

— Горничная поможет тебе упаковать вещи. — Клеменс не отрывал глаз от тарелки.

— О! — Луиза вскочила, схватила свою тарелку и в бешенстве швырнула ее в стену.

Гости испуганно прикрыли руками головы, но Луиза этим ограничилась. Кипя от ярости, она развернулась и умчалась из комнаты так, будто за ней гнались фурии.

На какое-то время за столом воцарилось гнетущее молчание. Даже дядя Уоррен, у которого всегда наготове была шутка, низко склонился над своей тарелкой и машинально ел, не произнося ни слова.

Через десять минут Луиза выскочила из дома, а еще через пять после ее эффектного ухода в холле появился Питер, нагруженный чемоданами и сумками своей мамаши.

Берта остановилась в дверях столовой и одарила присутствующих последним ядовитым взглядом.

— Шофер нам не нужен, — надменно объявила она. — Мой сын сам увезет меня отсюда. На собственном «мерседесе».

Последнее слово было нарочито выделено голосом.

Однако впечатления ни на кого не произвело.

Берта повернулась и гордо удалилась. Через несколько секунд за ней и Питером громко захлопнулась входная дверь.

И только тогда Клеменс выпустил из рук нож и вилку и откинулся на стуле.

Он молча смотрел на стену, точнее, на то место, где тарелка Луизы оставила отчетливые следы.

Когда он наконец обернулся к сестре, все за столом ожидали услышать длинную речь, которая разрядила бы накопившийся за последние дни гнев, несомненно испытываемый им, но этот человек как был, так и оставался непредсказуемым.

Сдержанным кивком он указал на остатки картофельного пюре, приставшие к стене, и усмехнулся.

— Придется нам менять обои, Tea. — И эта фраза означала, что с темами «свадьба», «Берта и Питер Хэллоуэй» и «Луиза Мэйгард» покончено.

В ночь с одиннадцатого на двенадцатое октября ударил первый мороз. Холодный ветер разрисовал окна ледяными цветами, но в гостиной было приятно натоплено.

Дэвина уютно устроилась с книжкой перед камином, в котором потрескивали дрова, но не читала, а прислушивалась к звукам дома.

Такой дом, как живое существо, говорит на своем языке, но услышать его можно лишь ночью, когда все спит. И если это старый дом, за долгие годы впитавший, проживший разные судьбы своих обитателей, то он может многое рассказать о них.

По его лестнице протопало бесчисленное количество ног. Смех, слезы, рождения, смерти — чего только не повидал этот старый фермерский дом и, наверное, знал о жизни буквально все.

Дэвина слушала шорохи, испытывая облегчение и радуясь, что события в последние дни приняли столь неожиданный поворот.

Дом, казалось, тоже был рад, что Берту Хэллоуэй свергли с трона. Ее острые каблуки больно впивались в его полы, а постный, вялый характер Питера вселял в него страх за свою дальнейшую судьбу.

Но сейчас он успокоился, а однозначное решение Клеменса Вентуры относительно этой назойливой Луизы делало счастливым не только старый фермерский дом.

Дэвина очень страдала от мысли, что Клеменс и Луиза могут стать супругами. То, как Луиза вела себя в этом доме, доказывало, что перед ней новая миссис Вентура. Но Клеменс выставил Луизу за дверь, рассеяв тем самым все сомнения Дэвины.

Что же касалось ее собственного отношения к Клеменсу, Дэвина до сих пор не знала, как себя с ним держать.

Во всем, что касалось чувств, боевой дух у нее начисто отсутствовал. Она могла сражаться за свое призвание, за музыку, за карьеру, но не за любовь мужчины, боявшегося взять на себя ответственность. Встречаясь с подобным поведением, она предпочитала отойти в сторону, и с Клеменсом это далось ей особенно тяжело.

Но имело ли смысл ломать копья из-за мужчины, считающего себя слишком старым, чтобы сделать счастливой ее, Дэвину?

Все это лишь отговорки, говорил ей разум, как всегда, когда она доходила в своих рассуждениях до этого пункта. Клеменс хотел провести с ней всего несколько приятных часов, а не всю жизнь. Так что надо забыть про это и сконцентрироваться на более реальных вещах, например, на предстоящем концерте.

Ах, разум конечно же прав! Если бы не было бедного глупого сердца, не желавшего подчиняться рассудку.

— Дэвина! — Услышав голос Клеменса, Дэвина испуганно вздрогнула. Она быстро обернулась и удивленно посмотрела на него. — Извини. — Клеменс подошел поближе. — Я не хотел тебя напугать. Я стучал, но ты так задумалась, что, вероятно, не услышала. — Он опустился на мягкий ковер рядом с Дэвиной и протянул руки к камину. — О, как хорошо. — Клеменс потер пальцы и умиротворенно вздохнул. — Сегодня ночью чертовски похолодало. Я думаю, что в ближайшие дни выпадет первый снег.

Дэвина молчала. Не из упрямства или злости, а потому, что сердце ее опять начало выделывать кульбиты.

Как ей хотелось дотянуться до него рукой и погладить темные волосы. Он выглядел трогательно молодым, примостившись около нее на полу и наслаждаясь, забыв обо всем, теплом живого огня. Но Клеменс не желал впустить ее в свою жизнь, и Дэвина вынуждена была в конце концов это признать.

— Кстати, я хотел тебя поблагодарить, — произнес Клеменс после довольно долгого молчания. — Это была адская работа — оповестить об отмене свадьбы всех гостей, которых Берта включила в список. Ужасно мило с твоей стороны, что ты нам помогла. Кармен абсолютно переменилась, — продолжил он спустя некоторое время, поскольку Дэвина все еще не промолвила ни слова. — Она снова хохочет и ест, как будто работает в поле. Я рад, что она опять счастлива!