Милый мой бухгалтер

— Увидев твоё имя в резюме, я не смог удержаться. Мне было так интересно, с кем Игорь встречался на последнем курсе и кого бросил перед своей смертью.

Его ладонь прошлась по моему лицу к шее, дернула ворот блузки. Я попыталась отбиться, но слишком ослабла и только еле оттолкнула его, сдавленно хрипя.

— Знаешь, а ведь есть идиоты, которые до сих пор считают, что он выехал на встречку и разбился из-за любви к тебе, — он рассмеялся, отпуская моё лицо. — Из-за того, что отец велел ему расстаться с тобой.

Он поднялся на ноги и посмотрел на меня сверху вниз, как на какое-то насекомое, ещё немного и раздавит. Возможно, оно так и было…

— Представляешь, мой дурак отец до сих пор думает, что это он виноват в его смерти! — он засмеялся с нотками истерики в голосе. — Но мы же с тобой знаем, что это не так. Игорь никогда не любил тебя, всего лишь использовал для написания дипломной… и прочих постельных развлечений.

Закрыла глаза, соленые слезы катились по моему лицу. Мне хотелось, чтобы это все закончилось, но помимо воли я оказалась в воспоминаниях.

***

Высокий худощавый парень в черной кожаной куртке и модных тогда джинсах с латками. Русые волосы, серые глаза, большой нос, густые ресницы — он всем был хорош. Такой красивый богатый мальчик. Его отец — владелец нескольких колбасных заводов. Мы познакомились на последнем курсе, ему нужен был репетитор. Учась даже на последнем курсе, он не знал, что такое спрос и предложение. Так что защитить дипломную у нашего декана — старого прагматичного маразматика Павлова — шансов у него не было. Тогда он и нашёл меня через знакомых, я часто подрабатывала репетиторством, делала для других курсовые и дипломные работы. Все закрутилось быстро: Игорь умел красиво ухаживать, цветы, подарки, прогулки до утра и даже песни в его корявом исполнении.

«Правильная девочка Атропа пошла по наклонной», — сокрушалась бабушка. Тогда она впервые пожаловалась на сердце, наверное, поэтому Клото и сказала, что я виновата в ее смерти. Мне же хотелось всего лишь быть рядом с любимым, и мне было плевать на все. На косые взгляды одногруппников и заверения подруг, что Иванов со мной просто дурачится. Все закончилось неожиданно, после защиты дипломной работы, он пригласил меня в ресторан. Помню, я надела платье Клото, такое красивое. Я думала, он сделает мне предложение, накануне он даже познакомил меня с отцом и матерью. В моем представлении все было логично, финал сказки о Золушке, белое платье и принц. Вот только принц приехал к ресторану на машине отца, одетый неподобающе, так ещё и пьяный. Мы даже не вошли в ресторан, камера на парковке перед ним зафиксировала наш последний разговор. Потом я много раз видела это видео, его настойчиво демонстрировал мне полицейский на допросе. Он брызгался слюной и кричал на меня, пытаясь выбить из меня признание в доведении до самоубийства. Матери Игоря не хотелось верить, что ее сын сам виноват, что выехал на встречку. Она искала виновного в смерти ее сына и нашла меня.

«Неужели ты и правда думала, что я буду с такой, как ты? — спросил тогда у меня Игорь и рассмеялся. — Ты же бедная и никчёмная! Да я был с тобой исключительно из жалости! Ты такая жалкая, даже сейчас, когда я говорю, что все кончено, продолжаешь цепляться за меня!»

***

Слёзы текли градом по лицу. Я не хотела этого помнить, нет!

— Я наизусть изучил то видео. Даже без звука ясно, что ты тогда сказала ему, — он наклонился ко мне и встряхнул за плечи, заставляя открыть глаза. — Последние слова, которые мой брат услышал в своей жизни, были: «Если ты уедешь сейчас, то умрешь».

Он улыбался, а меня начинало сотрясать в судорогах. Меня изгибало и трясло всем телом. Ногти ломались, так сильно я впивалась в ковёр, а мои легкие готовы были взорваться. Юрий Васильевич наблюдал за все этим, словно за самым приятным его сердцу зрелищем. Ему даже убивать меня не надо, я сама такими темпами умру.

— И он умер, мой братишка умер из-за тебя, — он снова улыбнулся, поднявшись на ноги. Поднял ногу и поставил ее мне на грудь, медленно начал давить ею на грудную клетку.

— Слышал, что во время припадка астматики часто причиняют себе вред, — чуть ли не пропел он, слегка улыбаясь. — Хоть я пытался сблизиться с тобой. Выудить твой секрет, как ты его убила, в конечном итоге пришёл к выводу, что это неважно. Ты, Атропа Андропова — убийца, я понял это ещё в больнице, когда ты даже не захотела посмотреть на него. В твоих глазах была вина, и ты так и не раскаялась за то, что натворила.

— Я не… — сдавленно прохрипела.

— За неоказание первой помощи я получу максимум условку, а то и штрафом обойдусь. Если повезет, и ты выживешь, после того как впадешь в кому, то скорее всего останешься инвалидом. Если же нет, то просто умрешь. Смерть за смерть, Атропа. Кому, как не тебе с таким чудаковатым именем, знать об этом?

Он надавил сильнее, мои ребра начали хрустеть под весом его ботинка. Ногти впились в ногу, но это его не остановило. Глаза начинали закатываться, скоро наступит темнота. Мне было нечем дышать, я задыхалась… Меня как будто окунуло в холодную воду, все звуки пропали, только тьма и больше ничего. Вспомнила, как проснулась на следующий день после встречи с вурдалаком и Мишей в ванной, под водой. Я могу очень долго не дышать под водой, могу элементарно не дышать.

Открыла глаза, мой взгляд слегка затуманен. Ботинок все ещё придавливал меня к полу, но я уже не содрогалась в конвульсиях. Чувствовала ярость, такую сильную, что от нее задрожала всем телом.

— О, так и с астмой это была выдумка? — удивился Иванов, продолжая душить меня как букашку.

Голод такой, словно я не ела целую вечность, казалось, что желудок прилип к позвоночнику. Я спрашивала себя, как у меня получилось насадить Голого мужика на забор или снести ему голову тупой лопатой? Ответ оказался очень простым, теперь я намного сильнее, чем была раньше. Схватила его за щиколотку, он рассмеялся, а я оттолкнула его ногу так, что зашвырнула его в угол. Юрий Васильевич не понимал, что произошло. Его тело пахло страхом, а я поднялась с пола.

— Я предупреждала его, пыталась остановить, — прохрипела не своим голосом. Мышцы шеи и легкие все ещё готовы были взорваться, так напряжены. Именно то, что я не дышала, позволяло мне превозмогать эту боль.

— Серьёзно? Ты думаешь, я поверю в это? — засмеялся он. — Не строй из себя жертву, Атропа!

Он достал из пиджака складной нож и угрожающе направил его на меня. Сделал шаг ко мне, но я осталась стоять на месте, чувствуя больное предвкушение от того, что произойдет дальше.

— Я не жертва, — прохрипела, смотря на него, — я хищник.

Юрий Васильевич бросился на меня, но я сильнее. Схватив его за пиджак, бросила в шкаф со стеклянными дверцами. Он успел полоснуть меня ножом по животу, разрезал блузку и еле поцарапал кожу, там лишь алый порез и виден. Но этого хватило, чтобы мой разум вконец помутнел, и его заволокла не свойственная мне ярость. Директор попытался встать, заваленный разбитым стеклом и остатками дверных панелей шкафа.

— Сука, ты заплатишь за это! — зарычал он, держась за голову.

Я оказалась возле него так быстро, словно не шла, а телепортировалась, мгновение и уже рядом. Схватила за шею и снова толкнула на шкаф. Он закричал то ли от боли, то ли от ярости. Кулак полетел мне в голову, но так медленно, что мне ничего не стоило уклониться. Затем он попытался ударить меня снова, уже ногой. Тогда я поняла: мало просто его держать. Прижала его к шкафу, буквально вдавила в него, как он вдавил меня в стол. Единственное, что мешало мне чувствовать удовольствие от его страха и жалких угроз — это голод. Я так голодна, что меня как будто что-то пожирает изнутри. Под рукой бешено бился его пульс, а кожа такая тонкая, точно бумага, ничего не стоило прокусить ее. Жажда заставила облизать пересохшие губы и перехватить его за плечо, прижав спиной к зеркальной поверхности шкафа так, что она треснула. Резкий рывок и я разорвала его рубашку и пиджак, чтобы оголить шею и плечо. Отклоняюсь назад, даже не удерживая его.

— Что ты такое? — прохрипел он, чуть не теряя сознания. Теплая и восхитительно пахнущая кровь стекала по его лицу. Я не смогла удержаться, схватила его за лицо руками, он уже не сопротивлялся.

Пахнет, как же вкусно она пахнет! Живот свело от голода, я не могла понять, что именно во мне сопротивлялось. Мой язык почти слизал каплю с его щеки, я даже прикрыла веки, представляя, как затем вонзаю зубы в его шею и выпиваю ее всю, теплую и вкусную, как нектар богов. Взгляд на краткое мгновение падает на разбитое зеркало, и я вижу незнакомку. Растрепанные белые волосы, бледная, как у мертвой кожа, но главное глаза, красные и будто бы светятся. Даже зубы и те ненормальные, клыки явно длиннее и острее остальных зубов. Я упырь, самый настоящий. Как ассоциация с этим словом, сразу же возник образ дворовой собаки, ее бедное обескровленное тело в руках у Голого мужика. Затем образ мальчишки, точнее Миши, на снегу с раздетым голосом. Но эти образы не остановили меня, не смогли! Вместо того чтобы слизать кровь с его лица, я наклонилась к шее. Пульс резко возрос, запах его кожи и страха стал сильнее. Мои зубы почти коснулись его шеи, когда начался припадок. Леденящий морозный холод связал меня, приступ астмы отошёл на задний план. Перед глазами появились темные мушки, а все тело задрожало в больном предчувствии чужой смерти. В этот раз я знаю, кто умрет, и кто станет убийцей. И я сделала ошибку, посмотрела ему в глаза. Теперь я отчётливо видела, как они были похожи, сколько в нем от Игоря. Нос, глаза, подбородок, дурацкий характер. Я должна была его остановить! Должна была броситься под его машину, лишь бы он не уехал, но, когда начался припадок, я сказала только ту глупую фразу. Мой удел — просто смотреть на чужую смерть, зная, что ничего не могу с этим поделать. Как же я ненавижу эту способность, имя или что там являлось причиной этого предчувствия! Столько лет, всю мою жизнь я должна была наблюдать за смертями тех, кого знаю. Но теперь все по-другому… Миша был первым, кого я спасла пусть и такой странной ценой. Больше никогда я не буду смотреть как те, кого я знаю, умирают.