Мимо течет Дунай: Современная австрийская новелла

Петер фон Трамин. Недолгая жизнь Джо Кавона [29]

Судьба этого билета в концерт столь же заурядна, сколь зауряден сам молодой человек, попавший по нему в ложу, где он никоим образом не оказался бы по собственному почину и за собственные деньги. Билеты, предназначенные генеральным директорам, часто используются не генеральными директорами. Это почти правило. Генеральные директора заняты, и билеты, согласно протоколу, попадают к секретаршам — тем самым, что заказывали их по телефону. Но секретарши обременены мужьями или женихами, которые предпочитают смотреть футбол при вечернем освещении, а не слушать Бартока или Вебера, и еще накануне обеспечили себя билетами на матч. Следующая инстанция обычно — управляющий делами. Он тоже занят, но, не желая прослыть врагом культуры, засовывает полоски бумаги в карман и тут же забывает о них, перед уходом домой он их находит и либо передает далее по инстанции, либо, упрощая дело, отдает билеты курьеру, который только что появился, чтобы отнести вечернюю почту на почтамт.

29

Перевод Э.Львовой.

На сей раз курьеру было восемнадцать лет, выглядел он лет на пять старше, что обычно в наше время, но в остальном ничем не отличался от других таких же служащих, что также не редкость, был одержим стандартными мечтами; угадывать эти мечты — специальность шлагеров, а иллюстрировать их — притом всегда одним и тем же образом — предназначение иллюстрированных кино-газет. Имя и фамилия молодого человека Иосиф Новак, почему и зовут его обычно Пепи, однако друзья величают Джо. Добился он этого терпеливым многолетним внушением.

Друзей у него немного, девушек нету вовсе. Тому есть причины как внешнего, так и внутреннего свойства. Внешние — жирная кожа, никогда не проходящие прыщи и мышино-серые волосы, сальные пряди которых, едва он проводит по ним гребнем, падают на лоб и на уши. Внутренние причины относительного одиночества Джо Новака, как это обычно бывает с внутренними причинами, сложнее: во-первых, он избегает мытья, объяснение чему следует искать не столько в конфликте между поколениями, побуждающем его решительно противиться всем увещеваниям матери, сколько в более рациональных основаниях — таким образом он выигрывает утром драгоценные полчаса сна, чего лишены те, кто безо всяких разумных поводов считает необходимым совершать омовения дважды в день. Во-вторых, логически обосновав свое нежелание умываться, приняв и осуществив на деле такое решение, Пепи воздвиг невидимую стену между собой и своими немногочисленными друзьями, которым более правильный обмен веществ позволял безнаказанно обходиться без туалетного мыла, — невидимую стену, хотя и не обрекавшую его на полное одиночество, но все же обособлявшую его. Заключенные ищут выхода, исключенные ищут входа — так, во всяком случае, считает все остальное человечество. А если входа нет, они создают воображаемые двери.

Иосиф Новак, столь неожиданно получив билеты, воспринял их как ключ к этим дверям. Этому особенно способствовало то, что, как ему было известно, фрау Петра Штейнвальд — об этой даме мы еще будем говорить далее — страстная любительница концертов.

Но поскольку управляющий делами подарил ему настоящие билеты, воображаемые двери Пепи Новака обрели реальность, а так как он решил сегодня же воспользоваться этим ключом, можно было полагать, что воображаемый вход, обретя реальное существование, незамедлительно откроет ему двери действительные.

«С сегодняшнего дня, — подумал Пепи Новак, — я другой человек. Билеты — знамение свыше. Я готов».

Ему действительно удалось совершить первый шаг, чтобы опровергнуть оценку, которую, покачивая головой, давал ему шеф, из чувства такта умалчивая об основном, так сказать, косметическом аспекте: «Если бы у тебя был пиджак, застегивающийся на одну пуговицу, ты все равно ухитрился бы застегнуться криво!»

Но теперь Пепи Новак не казался больше криво застегнутым. Сегодня на его лице, впервые с детства, не было прыщей.

Лептосом — субъект слабого, астенического сложения, предрасположенный к романтической мечтательности, сдобренной крупицей весьма недостаточного интеллекта, плотно окутанного ленью, — склонен рассматривать каждый свой отдельный шаг как первый, а каждый первый как возможное приближение к цели и полагает, что подлинное ее осуществление, если принимать в расчет самые невероятные шансы, не заставит себя долго ждать.

Короче говоря, далекая цель Пепи Новака стать однажды Джо Кавоном — так его будут называть на киноафишах благодаря хитроумной метаболе (перестановке слогов в имени), шапокляк, косо надвинутый на высокомерно поднятую бровь, шелковое кашне, небрежно переброшенное через плечо, — казалась ему уже осуществленной. Сегодня он стал им не только в воображении, преобразилось не только его лицо — благодаря билетам он получил возможность действовать.

Не будем недооценивать количество тех, кто, надеясь на эффект некоторых специальных видов лечения, углубленно изучает объявления в газетах и иллюстрированных еженедельниках. Пепи Новак принадлежал к их числу. С некоторых пор он перешел к действиям, выписав книгу, которая и на самом деле избавила его от «внезапного покраснения», преподала ему «уверенные манеры», познакомила с «искусством светской беседы» и, кроме того, рекомендовала соблюдение строжайшей личной гигиены.

Пепи накупил щеток и мыла разных сортов. Пепи начал вставать на полчаса раньше и проводил эти полчаса, энергично растираясь и фыркая под холодным душем.

Теперь самое время упомянуть о том, что обладание акциями — так утверждают специалисты — связано с риском.

Дело в том, что Петра Штейнвальд — мы уже упоминали это имя — не только обладала целыми пачками этих подверженных приливообразным колебаниям ценностей, но, вложив свой капитал в разные предприятия и усложнив себе таким образом возможность следить за своим состоянием, нуждалась в обстоятельных советах. Некий директор банка охотно давал ей советы с глазу на глаз, но фрау Штейнвальд, памятуя о высокой сумме вкладов, подозревала любезного директора банка в том, что он, охотно предоставляя ей эти услуги, и притом на особо благоприятных условиях, все же постоянно балансирует между нею и интересами банка и, как истинный банковский деятель, отдается последним с неменьшей страстностью. Посему там, где дело шло об особенно существенных вложениях, ей казалось необходимым иметь противовес.

Другу семьи Штейнвальд, опытнейшему биржевику, было поручено взвешивать советы банкира и определять, в какой степени следование им пойдет на благо владелице капитала. Петра совещалась с ним охотнее, чем с мужем. Каждая разумная женщина, которая, вступив в брак, не разделила с мужем свое большое состояние, легко поймет мудрость такого решения.

Того, кто принял на себя почетную миссию второго советчика по денежным вопросам, фрау Петра как по деловым соображениям, так и из чувства такта по отношению к семье навещала только в служебном кабинете. Он был важнейшим колесом той машины, в которой Пени Новак был самым крошечным, то есть тем самым генеральным директором, отдавшим билеты, о коих шла речь выше, он был членом многих контрольных советов, и звали его Вильгельм Пейхель.

Таинственный и чарующий взор бархатно-темных глаз иногда объясняется близорукостью. В случае с Петрой Штейнвальд дело обстояло именно так. Упомянем же в этой связи успехи в шлифовании линз, благодаря которым появились чудесные контактные микролинзы для глаз, а также убеждение Петры Штейнвальд, что очки ей не к лицу.

Следует еще добавить, что особенно жаркий день поздней весны побудил фрау Петру Штейнвальд после очередного успешного обсуждения финансовых проблем в доме, где помещалась фирма господина Пейхеля, пойти умыться, для чего пришлось на минуту снять контактные линзы, и эти крошечные предметы в силу тех непонятных причин, которыми наша жизнь столь богата, что вынудила знаменитого гегельянца Фридриха Теодора фон Фишера ввести понятие «недоброжелательность объектов», — эти вот крошечные стеклышки исчезли, а когда пальцы Петры нащупали невидимок, они со звоном ускользнули в отлив умывальника.

Фрау Петра Штейнвальд, трижды топнув ногой — шпильки ее туфель глубоко вонзились в линолеум, — решила не портить себе ни настроения, ни счастливого дня. Принять такое решение ей было нетрудно, потому что именно сегодня выяснилось, сколь на благо ей послужили мудрые предначертания ее советников — банкира и генерального директора.

Итак, Петра, вновь обретя спокойствие, вышла в коридор и бросила приветливый взгляд своих дивных глаз, ставших на три диоптрии еще более таинственными, на Пепи Новака, который устроил себе перекур и отдыхал от утомительной деятельности курьера, прислонившись к стене между дверьми вестибюля (по тактическим соображениям), каковая позиция позволяла ему, даже если двери открывались, оставаться на долю секунды незаметным для входящего; он благополучно успевал вернуться к рачительному исполнению своих обязанностей и избегнуть резкого замечания за минуты тихой праздности.