Мимолетная страсть

Блэквуд шагнул вперед и запер дверь. Почему она сама об этом не подумала?

Он подошел к окну, слегка отодвинул штору. Изабель тоже выглянула наружу. Перед домом стояла карета, а рядом с ней на дороге — знакомый тучный силуэт.

— Это Чарлз! — Изабель отпрянула, испугавшись, что он посмотрит наверх и увидит в окне ее — или того хуже, Блэквуда, и задула свечу.

Блэквуд откинул штору и внимательно наблюдал за тем, что там делал Чарлз. Кстати, а что он делает?

Изабель задержала дыхание, когда двое мужчин спустились со ступенек, волоча за собой какой-то ящик, и поставили его в карету.

— Чарлз что, уезжает из города? — спросил Блэквуд.

Голос его звучал спокойно, с легким оттенком любопытства, но взгляд не отрывался от кареты.

Чарлз руководил погрузкой. И люди эти, с обветренными худыми лицами, не были прислугой Мейтлендов.

— Не знаю. Иногда он ездит в аббатство Уотерфилд.

— И что, он обычно уезжает среди ночи?

Изабель беспокойно пожала плечами:

— Это в Кенте, ехать далеко.

Блеснули монеты, Чарлз расплатился со своими помощниками, и они растворились в темноте.

Блэквуд повернулся к ней, пока Чарлз забирался в карету.

— Я должен идти, Изабель, но наш разговор не закончен. Если в спальне мы все время отвлекаемся, я нанесу тебе визит завтра. Мы сможем побеседовать в твоей гостиной.

— Это невозможно! Ты не можешь явиться ко мне сюда! — Он выжидательно вскинул бровь. — Онории это не понравится.

— При чем тут Онория, Изабель? Речь идет о том, чего хотим ты и я. Лично я все еще хочу услышать твои объяснения.

Она попятилась в тень и плотно запахнула фланелевый халат.

— Никаких объяснений нет, разве это не понятно? Была минута наслаждения, и больше мне нечего сказать, Блэквуд. Забудь, что это случилось. Больше ничего подобного никогда не произойдет.

— И что я должен делать, встретив тебя в салоне моей сестры?

Слезы обожгли глаза, но Изабель заставила себя ответить на его взгляд.

— Проявлять ко мне столько же пренебрежения, сколько проявлял до сих пор, пока ничего не знал.

Блэквуд сжал губы. Она поняла, что это его не устраивает, но все же он повернулся к окну, едва услышал окрик кучера.

Блэквуд широко открыл окно и перекинул ногу через подоконник.

— Что ты делаешь? — прошипела Изабель.

Он взял ее за подбородок и быстро поцеловал.

— Я по-прежнему утверждаю, что еще ничего не закончилось, Изабель. Мне нужно… — Финеас замолчал и покачал головой. — Сейчас не время.

Он вылез в окно и беззвучно исчез в темноте.

Изабель смотрела, как тяжело груженная карета Чарлза неуклюже заворачивает за угол. Из тени возник Блэквуд верхом на коне и поскакал следом. На углу он обернулся и взглянул на нее с непроницаемым лицом, а затем тьма поглотила его, и он исчез.

Глава 27

Чарлз присоединился к Изабель за завтраком, даже не буркнув «доброе утро». Он все еще не снял свой вечерний костюм, приказал Финчу принести ему графин бренди, дважды до краев наполнил им чайную чашку, а еду оставил нетронутой. В его молчаливом угрюмом обществе Изабель казалось, что у завтрака вкус пепла.

Куда бы Чарлз ни уехал ночью (а Блэквуд ему вдогонку), она никак не ожидала увидеть деверя утром и надеялась, что сможет позавтракать спокойно и прийти в себя. Однако в присутствии Чарлза напряжение становилось почти невыносимым. Сердце Изабель пропустило удар.

Блэквуд знает.

Эти слова то и дело возникали в мозгу с той минуты, как он появился у нее в спальне, а потом так же таинственно исчез. Он знает.

Блэквуд вылез из окна, а ее так впечатлило его появление, что она не сразу этому удивилась. И только одеваясь утром после бессонной ночи, едва продевая трясущимися пальцами пуговицы в петли очередного благопристойного платья, Изабель вдруг подумала — а как, собственно, маркиз Блэквуд попал в дом и в ее спальню?

Он спустился по стене здания, как белка, и отправился вслед за Чарлзом, уехавшим по своим гадким делам.

Закончив укладывать волосы, Изабель начала подозревать, что маркиз Блэквуд не просто джентльмен. И не просто распутник.

Желудок Изабель кувыркнулся, когда дверь столовой открылась и вошла Онория, а вместе с ней Джейн Кирк. Она несла утреннюю почту, блокнот и карандаш, готовая записывать распоряжения хозяйки на день.

— Чарлз, смотри, что нам принесли! — ликующе воскликнула Онория, помахав перед носом Чарлза приглашением. Он снова молча наполнил чашку и раздраженно посмотрел на мать. Изабель глянула на Джейн. Та рассматривала ее платье, проверяя, отвечает ли оно строгим стандартам Онории. Изабель не сомневалась, что отвечает, но сердце под платьем выбивало быструю дробь.

«Вчера ночью в моей комнате был мужчина! — хотелось ей крикнуть прямо в пронзительные глазки компаньонки. — И не просто мужчина!»

Маркиз Блэквуд.

Изабель поднесла гренку к губам и снова опустила, не откусив. Больше он там не появится, и она вдруг остро ощутила эту утрату.

— Чарлз! — зудела Онория над ухом у сына. — Это же приглашение на музыкальный вечер к леди Августе Портер-Пенуоррен! Я так и знала, что леди Миранда к тебе благосклонна! Она просто хочет, чтобы ты ухаживал за ней понастойчивее.

Чарлз выхватил из руки у Онории карточку, прищурился, вглядываясь в элегантный почерк, и швырнул ее на стол, презрительно хмыкнув:

— Это приглашение адресовано Изабель. Я в нем вообще не упоминаюсь, как и желание Миранды Арчер заставить меня поухаживать за ней понастойчивее. — Он злобно посмотрел на Изабель. — Собственно, мне кажется, что раз там упоминается только Изабель, это ясно и отчетливо говорит нам, что леди больше не хочет меня видеть.

Изабель сделала глоток чая, стараясь остаться незамеченной. Очень нетипично для Чарлза заметить такое тонкое оскорбление. Теперь Онория начнет обвинять ее в том, что он не интересует Миранду.

Изабель надеялась, что Онория отклонит приглашение. Блэквуд наверняка будет там, а теперь, когда он знает правду, находиться с ним в одной комнате просто невыносимо. Каждый взгляд, каждый жест превратятся в сладкую, но опасную пытку.

— Что ты сказала вчера вечером леди Марианне? — требовательно спросила Онория, устремив на Изабель подозрительный взгляд.

Изабель сглотнула.

— Ну как. Сказала, что Чарлз привлекательный, умный и богатый, в точности как вы велели, — соврала она.