Минимальные потери

Однако на то и бой, чтобы узнать, на что способен твой противник. Вечно убегая и уклоняясь от ударов, сделать это невозможно. Нужно атаковать и бить самому. И, когда расстояние до ближайших к разведчикам больших кораблей, каковыми как раз являлись линкор «Эрих Хартманн», крейсер «Хорст Вессель» и эсминец «Германская ярость», сократилось наполовину, адмирал отдал долгожданный приказ:

– «Хартманн», «Вессель», «Ярость», выпускайте «охотников»! Всех. Задача: связать боем, атаковать и уничтожить вражеские истребители. Приказ остальным: наша цель – корабль-матка. Задача та же – атаковать и подавить сопротивление. Пленных брать. При этом наши потери должны быть минимальны или их не должно быть вовсе, у нас еще Земля впереди. Поэтому действовать аккуратно. Бьем издалека, но сильно. К бою, господа, я на вас надеюсь.

Дверь камеры бесшумно ушла в стену.

– Эрика, на выход! – она узнала голос командира эскадрильи Ганса Шефера, донесшийся из скрытого динамика внутренней связи (стандартные коммуникационные терминалы на гауптвахте отсутствовали). – Занять место по боевому расписанию! Через пять минут стартуем, после боя досидишь.

Последние слова Ганса Эрика скорее угадала, чем услышала, поскольку уже выскочила за дверь и рванула по коридору.

Минута до нужного уровня, еще полторы – влезть в «флюканзуг». Здесь уже толпятся братья-пилоты. Движения быстрые, точные, сотни раз повторенные. Эрика не задает вопросов, ловит короткие фразы.

– Нас шестнадцать, их двадцать один…

– Нас тридцать два. «Вессель» и «Ярость» тоже в деле.

– У них тридцать. Девять в круговой обороне. Забыли?

– Плевать. Мы их порвем.

– Доннерветтер! Гребаная застежка…

– Откуда он тут взялся? Мы же на краю гелиосферы!

– Мы же взялись. А он чем хуже?

– По коням, господа, – время, время!

Значит, все-таки противник. Не рой астероидов – тупой в своей мертвой, заданной неотвратимости, а настоящий – живой и разумный. Такой же, как ты.

Две с половиной минуты! Скафандр сидит, как в нем родилась. Бегом к машине, трап, кабина, убрать трап, кресло, пристегнуться, врубить питание, проверить системы.

Вычислитель – есть.

Нейросенсоры – есть.

Двигатель – есть.

Вооружение – есть.

Гравигенераторы – есть.

Защита – есть.

Связь – есть.

Герметизация – есть.

– Лейтенант Эрика Ланге к старту готова!

– Принято, Ланге, – ответил Шефер. – Информация в твоем вычислителе. Подключайся и впитывай. Две минуты до старта.

Потом этот бой они неоднократно разбирали по минутам и секундам. Каждый неудачный маневр и каждый удачный выстрел. Все допущенные ошибки и то, как их можно и нужно было избежать. И все верные мгновенные решения, приведшие к успеху. Собственно, ошибок было не так много и, хотя за них дорого заплатили («космические охотники» безвозвратно потеряли в этом бою три машины вместе с пилотами, и еще четыре были выведены из строя с повреждениями различной степени), победа досталась германскому флоту.

Но это было потом.

– Внимание пилотам! Готовность – тридцать секунд!

Так. Более-менее все ясно. Остальное решит бой.

Пальцы левой пробежались по клавиатуре управления огнем. Пальцы правой легли на ручку управления машиной.

Тонко запел двигатель, выходя на рабочий режим.

– Обратный отсчет! Десять, девять, восемь…

Гаснет свет на палубе, раскрывается диафрагма стартового створа.

Так вот вы какие, звезды родины… Красиво. Но любоваться будем потом.

– …три, два, один! Удачной охоты, мальчики и девочки. Возвращайтесь живыми!

«Tropfen» (капли) – это название прилипло к вражеским истребителям еще до того, как немецкие пилоты бросили свои «космические охотники» им навстречу.

Они сошлись – двадцать один истребитель пока еще неизвестного врага и тридцать два «космических охотника» космофлота Новой Германии. И закружилась смертельная карусель.

Довольно быстро выяснилось, что «капли», пожалуй, маневреннее RH-7, однако хуже защищены – хотя аннигиляторы поначалу оказались малоэффективны против них (заряды танцевали красивый, но бесполезный танец на границах защитного поля), квантовые пушки, примененные определенным образом, достигали успеха. А за ними уже и аннигиляторы.

Изъян защитного поля «капель» оказался в том, что, в отличие от всегда равномерно распределенного по всей сфере поля «космических охотников» и вообще всех остальных кораблей германского флота, это «уплотнялось» в той точке, куда били квантовые пушки. Чем больше мощность луча, тем плотнее поле. Соответственно, оно «разуплотнялось» в других местах. Бей – не хочу. Было бы, кому бить. Получалось, что построение и ведение боя классическими «двойками» оправдывало себя здесь на все сто. Двое на одного (один отвлекает, второй пробивает защиту) – и дело сделано, материал, из которого были отлиты эти «капли», оказался вполне уязвим для лучей квантовых пушек и зарядов аннигилятора. Хоть и не в такой степени, как какой-нибудь железо-никелевый астероид, но все же.

Правда, зажать одну «каплю» сразу двоим «охотникам» и при этом не подставиться самим под удар со стороны было не так-то просто, но и здесь в конце концов приловчились. «Капли» были хоть и маневренны и обладали немалой скоростью, но действовали шаблонно, используя набор из трех-четырех основных приемов, алгоритм применения которых бортовые вычислители, усиленные мозгами живых пилотов, разгадали довольно скоро. И хотя за это пришлось заплатить недешево, становилось ясно, что враг слабее и дожать его – дело упорства, мужества и умения.

В горячке боя Эрика совершенно утратила чувство времени и взглянула на часы лишь тогда, когда, еще способные к сопротивлению «капли», видимо, подчиняясь приказу, стали на полной скорости отступать к кораблю-матке.

Семнадцать минут, дамы и господа. Всего каких-то семнадцать минут, за которые она истратила почти все заряды для аннигилятора, лично уничтожила одну «каплю», дважды чуть крупно не подставилась сама, один раз едва успела прийти на помощь Гансу Шеферу и заработала крепкий ожог правого переднего сектора, потеряв квантовую пушку средней мощности. Но драться она могла вполне, а потому вместе с остальными кинулась в погоню за врагом, который, потеряв больше трети состава (восемь из двадцати одной «капли» уже превратились в бесформенные оплавленные куски, и еще, как минимум, четыре были крепко подбиты), уносился под защиту корабля-матки во весь опор своих сияющих ослепительным плазменным огнем дюз.

Дальнейшее произошло как-то очень быстро. Во всяком случае так показалось Эрике.

Пока «космические охотники» разбирались с «каплями» при поддержке (больше моральной, но все-таки) линкора «Эрих Хартманн», крейсера «Хорст Вессель» и эсминца «Германская ярость», а затем преследовали их, еще пять кораблей флота, включая флагман – тяжелый крейсер «Манфред фон Рихтгофен», обошли сферу боя по большой дуге и, окутанные защитными полями от дюз до носовых антенн, приблизились к тысячедвухсотметровому шарообразному кораблю противника на расстояние эффективного огня. Каковой огонь и был по ним незамедлительно открыт из всех орудий (или что там у него было) противника. Стрелял «шар», вероятно, теми же высокоэнергетичными зарядами, что и его истребители-«капли». Защита немецких кораблей расцвела яркими переливами огней, напоминающими северное сияние на Земле и Новой Германии.