Мир без огня: путешествие в пустоте

Цель. Мы достигли нашей единственной цели. Больше мне не приходится волноваться о жизни Рико, о том, что в любой момент я могу её потерять. Вот она, передо мной, день ото дня занимается спортом, смотрит старые фильмы, слушает музыку.

Столько времени уже прошло с тех пор, как мы покинули Сатомори. Но никаких намёков на спасательную операцию или хотя бы что-то подобное не было. Я всё больше стал убеждаться в том, что во всём мире не осталось более никого, кроме нас шестерых.

Забавно, но я всегда представлял апокалипсис более банально: метеорит, ядерная война или нападение пришельцев, на крайний случай. Однако у мира свои законы, неподдающиеся голливудским штампам. Оттого и горечь на душе, что не придёт какой-нибудь Брюс Уиллис, чтобы нас спасти.

***

На следующий день поднялась жуткая буря. Снега навалило так много, словно мы не на Хонсю, а в самых северных регионах Хоккайдо, или вообще в Сибири. Оконные рамы дребезжали под напором холодного ветра, снег завалил все входы и выходы. А мы? Мы просто продолжали жить.

Закончив просмотр очередной американской комедии, я решил вернуться в комнату и немного вздремнуть перед обедом. Шаг за шагом я поднялся по скрипящей лестнице на второй этаж и добрался до своей двери.

Впервые я увидел Рико за книгой. Я подошёл ближе и присмотрелся к обложке: старая, истрёпанная, без названия и автора. При одном взгляде на этот ужас казалось, будто она пришла к нам из далёкого-далёкого прошлого. Точно фолиант давно ушедшей эпохи.

— Что читаешь? — я прилёг рядом с Рико.

— Эти… как их… — она задумчиво почесала голову. — Ва! «Унесённые ветром»!

— Не знал, что тебе нравится подобное, — я ухмыльнулся.

— А ты читал?

— Нет, не доводилось, — я перевёл взгляд на занавешенное окно. — И как, нравится?

— Ну… — Рико слегка покраснела. — Ничего так. Сойдёт.

— А говорила, что читать — скучно.

— Ва! Я ошибалась! Как будто ты не ошибаешься!

Повисло молчание. Девочка перелистывала страницу за страницей, время тянулось мучительно медленно, а звуки метели снаружи не стихали. Ещё чуть-чуть, и снег завалит всё здание, вплоть до крыши.

— И что дальше? — спросил я.

— Не знаю, — раздался серьёзный голос Каватсуки Морико в ответ. — Кажется, это конец.

— Конец? Чего?

— Не знаю, — повторила она. — Всего, наверное.

— Хиная нет уже почти две недели, — я уставился в потолок. — Раньше затишье не держалось так долго.

— Мы умираем, Тору, — Рико отложила книгу.

— В каком это смысле?

— Не могу этого объяснить, — грустно ответила она. — Я просто чувствую это. Я начинаю забывать важное: лица родителей, друзей, близких. Забываю, как выглядела Сатомори.

Я задумался. Ведь и вправду, из памяти стёрлось лицо матери, лицо отца. Лиц: Юри, Аи, Уми — я тоже не помню. Я словно разрушался изнутри, превращался в пустую оболочку. Неожиданно мне стало жутко.

— Я боюсь, — продолжала Рико. — Что однажды я проснусь и не узнаю тебя.

— Такого не будет, Рико! — я приобнял её за плечи. — Никогда!

— А ведь мы с тобой так и не целовались, — она грустно улыбнулась. — По-настоящему. Осознанно.

Я прислонился к её губам. Сегодня они уже не были такими, как прошлой ночью. Казалось бы, та же теплота, та же влажность. Однако солоноватый привкус делал их совсем другими. В них не чувствовалось той детской наивности, что прежде. Только непереносимый страх, боль и беспомощность…

***

Я стоял на песчаном берегу, волны одна за одной накатывались, оставляя за собой тёмные полосы. В воде стояла девушка, лица её я не видел, но прекрасно знал, кто это. Она появилась будто из ниоткуда, впрочем, как и всегда.

— Знаешь, — начала Кири-сан, — когда ты ушёл, я всё думала.

— О чём? — мой голос отразился эхом от невидимых стен.

— О мире, о богах, о том странном мальчике, о старике-священнике, — она развернулась ко мне. — О роли Сатомори во всё этом.

— И в результате?

— Я ничего не добилась, — она подошла ближе, оставляя на песке глубокие следы. — Я даже не знаю, сколько нахожусь здесь.

— Почему я снова здесь? — я огляделся.

— Всё кончается, Тору-кун, — девушка взглянула на небо. — Наш мир отчищен.

Я также устремил взгляд к небу. Миллионы теней спускались вниз, не спеша тянулись к земле. Меня охватил ужас.

— Что значит отчищен? — дрожащим голосом спросил я.

— Я не знаю, — она пожала плечами. — Но пойдём.

— Куда?!

Кири-сан не ответила.

Мы шли по улицам Сатомори. Теперь я их узнавал. Это была та самая деревня, в которой я провёл прошлое лето, те самые домики и тот самый перекрёсток у рисовых полей. Мы свернули на дорожку, которая должна была вести прямиком к храму.

— Это место… изменилось, — подметил я.

— Да, — подтвердила Кири-сан. — Оно стало иным.

На этом наш разговор закончился. Тем временем тени всё спускались и разбредались по округе. Однако сейчас они не выглядели какими-то агрессивными или опасными. Тени, мирно покачиваясь, просто летали туда-сюда между толстыми стволами деревьев.

Мы наконец вышли к храму, он остался в точности таким, каким я его помню. Я присмотрелся внимательнее. На площади стояла девочка, держа в руке метлу. Юката,

подпоясанная оби, короткие волосы, стриженные под каре.

— Харука! — крикнул я, но она даже не обратила на меня внимания.

— Вы не услышите друг друга, — лёгкая рука Кири-сан, легла мне на плечо.

— Но почему?! Дайте! Дайте мне с ней поговорить! Хотя бы немного! Прошу!

Из-за основного здания храма вышла вторая девочка. Она опасливо подошла к Харуке и принялась ей что-то долго и упорно объяснять. Однако голоса я не слышал.

— Но Юри же…

Ещё позднее на площади храма появилась Уми со своим вечно угрюмым выражением лица и в свойственной ей манере влилась в разговор Харуки и Юри. Не смотря на то, что они, казалось, в пятидесяти метраx, между нами словно было бронированное стекло.

Из леса, вся в репейнике и еловых колючках, выбралась Аи. Заплаканное и испуганное лицо, дрожащие ноги и руки. Девочка, спотыкаясь, бросилась к подругам.

— Все они… мертвы…

— Они стоят у черты, Тору-кун, — произнесла Кири. — Очищение не значит уничтожение. Жестокость, боль, зависть, жадность — эти чувства всегда преследуют человека. А боги? Боги отчищают мир от них, делают его чистым, словно выпавший только что снег.

— Не понимаю…

— Я сама не понимала этого очень долго, — усмехнулась она. — Мы все стоим у черты, Тору-кун. Все, кто смог отчиститься.

И позже я увидел: Нанаки, Комаэда, Ханакири, Дядя Ёичи, тот самый старец, что рыдал в разрушенном доме и тысячи-тысячи людей. Они словно зачарованные тянулись к храму, пытались найти там спасение.

— А где… где Рико? — я пытался разглядеть в этой толпе её лицо.

— Рико? — Кири-сан задумалась. — Если она не вышла к черте, значит, она не смогла отчиститься.