Мир для меня
Шрифт:
– Да поняла я, больше не буду тормозить, – сказала, упёршись руками в его грудь.
Он ещё пару секунд сверлил меня недовольным взглядом, потом разжал руки, давая свободу, и мы двинулись дальше. Следующий привал был на берегу речки, наконец нам всем было позволено вдоволь напиться. Охранники раздали по куску чего-то, напоминающего чёрствый хлеб, не очень вкусно, но лучше, чем ничего. Через несколько часов начался спуск, а тропинка снова стала узкой. На очередном привале Гурам тихо произнёс:
– Когда спустимся, будет лес, – в голосе чувствовался явный намёк на возможность побега.
– Гурам, их пятеро, и они, похоже, хорошо знают эти места, – я в задумчивости водила палочкой по песку, изо всех сил стараясь не глядеть на мужчин.
– Не нравится мне, как они с нами обращаются. Возможно, дальше будет только хуже.
Я согласно кивнула:
– Не помешало бы отделаться от этих типов, только каким образом? И куда потом?
– Надо вернуться к озеру, из которого мы выбрались, – рядом сел Андрей, – если мои предположения верны, мы в каком-то другом мире.
– Я согласен с тобой, – Гурам посмотрел на Андрея, – хоть я и не верю в фантастические теории, то, что случилось с нами, говорит само за себя. Изменение внешности, незнакомые растения
– Ага, добавить рога, хвост и копыта – и вполне узнаваемый персонаж, – усмехнулась я.
– Надо просто поговорить с их главным, объяснить, что мы тут случайно, – Оксана подсела ближе.
– Ну да, и тебя тут же кинутся утешать. Прошло почти два дня, и, хотя мы не проявляем агрессии, руки у нас до сих пор связаны, пожалуй, за исключением Алины, – Гурам посмотрел на меня, – почему, не скажешь?
– Когда тряхнуло, часть тропинки обсыпалась, – со вздохом ответила, мне вдруг стало не по себе, я опустила голову, – тот охранник что шёл за мной, схватился за мои верёвки, чтобы не свалиться в ущелье.
– Тогда понятно, – Гурам перевёл взгляд мне за спину, – ты ему жизнь спасла.
Я обернулась и встретила осуждающий взгляд моего охранника. Другие краснокожие тоже смотрели на нас с подозрением.
– Почему у меня ощущение, что они нас в чём-то подозревают? – тихонько произнесла я.
– Хочется, чтобы ты оказалась не права, потому что в противном случае у нас не будет шанса сбежать.
Шанса сбежать нам не дали. Теперь за каждым из нас шёл красный мужчина, меня по-прежнему вели первой на привязи. Горы кончились, небольшой пролесок, и серая стена в четыре человеческих роста высотой, возникла на пути как-то неожиданно. Какое-то время мы шли вдоль неё, с другой стороны был уже настоящий лес. Гурам оказался прав, я тоже раньше не видела таких растений: высоченные деревья в несколько обхватов, увитые другими, похожими на лианы. Я залюбовалась этим великолепием, даже не заметив, как подошли к воротам. Они были распахнуты настежь. Навстречу вышли ещё двое той же расы, что и наши охранники, они мазнули по нам ничего незначащим взглядом и принялись что-то обсуждать с конвоирами. Мы опять оказались вместе, но поговорить нам больше не позволили. Андрей разочарованно вздохнул, встретившись со мной взглядом. У меня ещё сохранялась надежда, что нам удастся побыть вместе, когда нас оставят на ночь, но все надежды с треском рухнули. Я, как и прежде, шла на верёвке вслед за уже знакомым охранником, когда поняла, что мы с ним остались одни. Ухватилась за верёвку и резко дёрнула на себя, заставляя его обернуться. А когда он в недоумении оглянулся, принялась шарить взглядом по почти пустым улочкам, давая понять, что не вижу своих спутников. Двое таких же краснокожих, проходивших мимо, с любопытством посмотрели на нас. Мой сопровождающий потянул меня, но я упёрлась, не позволяя утянуть дальше. Он бросил безуспешные попытки и, подойдя ближе, начал гневно что-то говорить. Я сложила руки на груди глядя на него исподлобья. Поняв, что я всё равно ничего не понимаю, довольно жёстко схватил за руку и молча потянул вперёд. Мои попытки упереться ни к чему не привели, конечно, разные весовые категории, он победил.
Мы остановились возле одного из множества одинаковых строений. Мужчина толкнул меня в дверь первой и, войдя следом, закрыл её на засов. Я осмотрелась. Снаружи этот дом был похож на другие, построенные из нетёсаного камня высотой в два этажа. Внутри всё было довольно аскетично. Пара окон с мутными стёклами, камин, грубо сколоченная мебель, между комнатами дверей не было, висели плотные шторы. Из соседней комнаты показалась женщина, высокая, с безупречной фигурой, которую вовсе не скрывало то подобие платья, которое было на ней. Я удостоилась лишь поверхностного взгляда, а вот моего спутника встретили тёплой улыбкой и объятиями. Красные обменялись несколькими фразами, после чего женщина на меня посмотрела уже внимательней. Они продолжали разговаривать, а я так и мялась посреди комнаты. Мужчина спустя некоторое время указал мне на скамейку в углу комнаты, «как собачонке, место указал», пришлось послушно направиться туда. Едва расслабилась, опершись на стену, глаза сами закрылись. Сквозь дрёму слышала разговор, звуки переставляемой посуды. Открыла глаза, когда донёсся запах жареного мяса. Не то что бы я особо надеялась на то, что меня накормят мясом, но мой желудок был другого мнения, он призывно заурчал. Те двое, что разговаривали, сидя на шкуре у камина, обернулись ко мне. Я сделала усилие и отвела голодный взгляд от тушки какого-то животного, жарящегося на вертеле прямо над углями. Ещё несколько фраз, и мне дали-таки кусок жареного мяса, лежащего на внушительном куске хлеба. Кивнула, благодарно улыбнувшись моему охраннику, который с любопытством наблюдал, как я поглощаю предложенное. Было неловко, что за моей трапезой пристально наблюдают, но голод не тётка… После он протянул стакан воды. Дождался, когда выпью, забрал его и, поставив на стол, присел у камина, вертя в огне железную палку. Вначале я подумала, что это кочерга, однако, когда он вынул из огня другой конец, я вздрогнула, увидев раскалённый добела цветок. Нехорошее предчувствие заскребло внутри. Я подняла глаза на моего охранника и сглотнула, получив подтверждение своих мыслей. Он собирался поставить мне клеймо! Я вскочила со скамейки, потому что не собиралась позволять с собой делать это. Женщина приблизилась, намереваясь удерживать. Ну уж нет! Я не позволила схватить себя, а когда мужчина подошёл, изо всех сил пнула по железяке так, что она отлетела в сторону, упав, прожгла пол. Красный схватил меня за плечо и, зло засверкав глазами, принялся что-то говорить, пока женщина поднимала железку и направлялась ко мне. Я стояла спокойно, однако, когда она подошла достаточно близко, снова пнула, выбивая из рук орудие пыток. Мужчина в раздражении тряхнул меня, но, увидев упрямый взгляд, отпустил, прищурился. Несколько секунд мы сверлили друг друга взглядом. Потом он куда-то ушёл и вернулся с металлическим ошейником. Положил на стол ошейник и уже остывшую железку, сделал приглашающий жест. Стало понятно, он предлагал выбор. Подошла ближе к столу и невольно вздрогнула. На ошейнике с внутренней его стороны виднелись шипы. То есть я пожизненно буду носить или клеймо, к слову сказать, неизвестно что значащее, или ошейник с шипами, наверняка предназначенный для причинения постоянной боли.
– Хороший выбор, – процедила, осуждающе взглянув
на мужчину.Он продолжал испытующе смотреть на меня, его рука уже потянулась к железяке, но я ткнула пальцем в ошейник, упрямо глядя прямо в глаза мужчине. Его брови взметнулись вверх. Он неуверенно поднял его и шагнул ко мне. Тело почему-то начило колотить, но, сжав зубы, я позволила застегнуть на себе этот ошейник, с трудом сдержав стон, когда шипы впились в кожу, раня её. Из глаз покатились слёзы от боли и обиды, просто не смогла их сдержать. Шею нещадно жгло, я чувствовала, как по коже поползли горячие струйки. Справилась с собой и с вызовом взглянула на этих краснокожих. Странно, но мне показалось, что они смотрят на меня с сочувствием.
Взяв за руку, мужчина отвёл в соседнюю комнату. Точнее будет назвать её каморкой: здесь не было ни окна, никакой мебели, только матрас вдоль стены.
– Уза, баши, – он указал мне на матрас.
– Меня зовут Алина, – просипела в ответ, говорить было трудно.
– Алина, – он отрицательно покачал головой, – уза, – мужчина вышел, опустив за собой шторку.
Уза – наверное, рабыня. Конечно, на кого ещё можно ставить клеймо или одевать ошейник. Как же прав был Гурам, когда предположил, что нам не светит ничего хорошего. Как они там и вместе ли? Может, их тоже разделили. Я обхватила себя за плечи, пытаясь унять дрожь. Каждое движение болезненно отдавалось в шее. Я так и сидела на матрасе у стены, обдумывая, что делать дальше, прислушиваясь к шуму, доносившемуся из соседнего помещения. Надо найти мужа и друзей и попытаться вместе выбраться из этой заварухи. Окна у меня в комнате не было, так что не было возможности определить положение солнца. Наверное, наступила ночь, потому что всё в доме стихло. Ладно, обо всём подумаю завтра. Попыталась лечь и поняла, что не смогу: в положении лёжа шипы ещё больше впивались в кожу. Закрыла глаза, безуспешно отгоняя все мысли. О судьбе друзей, и об Андрее, и о пульсирующей боли в шее. Несколько раз засыпала и тут же просыпалась от боли при неосторожном движении. Утром вошёл мужчина, посмотрел на меня, покачал головой. Протянул стакан воды. Хотелось сказать что-нибудь язвительное, но я с ужасом поняла, что горло опухло, и я могу только невнятно сипеть. Выпила воду, с трудом проталкивая её в изрядно опухшее горло. Только сейчас обратила внимание, что мужчина опять держал в руке вчерашнюю железку. Кивнул на неё, что-то спросил, я отрицательно покачала головой. Он присел на корточки, пытаясь что-то прочесть в моих глазах. Рядом появилась женщина, обвила его шею руками, промурлыкала что-то нежное ему на ухо. Он поднялся и пошёл следом, оглянулся перед тем как закрыть занавеску. Я горько усмехнулась и отвернулась, снова поморщившись от боли.
Глава 3
Спустя несколько часов мой… хм… хозяин принёс какую-то еду и воду, но есть я не могла, кое-как выпила воду и уставилась в стенку. Кажется, поднялась температура, ещё от боли постоянно мутило. Мужчина больше ничего не говорил. Я потеряла счёт времени, от жара и боли не могла ни о чём думать, но вот, «хозяин» он снова вошёл, на этот раз от него несло алкоголем. Это было мне вовсе ни к чему. Он потряс кулаком с зажатой в нём цепью и шагнул ко мне. Я вскочила на ноги, он удовлетворённо усмехнулся и, подойдя ближе, защёлкнул конец цепи у меня на ошейнике. Перекинув её через плечо, потянул к выходу и даже не обернулся, когда я вскрикнула от острой боли из-за его резкого движения. Пришлось следовать за ним. На улице царило оживление, все шли в одном направлении, и меня влекли туда же. Было всё равно, куда мы идём, я сосредоточилась только на том, чтобы не позволять ему дёргать цепь. Получалось плохо, от каждого толчка перед глазами расплывались красные пятна. Остановились мы на большой площади, где я смогла несколько расслабиться, когда мой хозяин опрокидывал в себя стакан с мутной жидкостью, который предложила женщина с азиатской внешностью и абсолютно пустыми глазами. Когда она проходила мимо, я увидела на её плече клеймо. «Рабыня, – мелькнуло в голове, – и она отличается от краснокожих, может, тоже попала сюда из другого мира». Я протянула руку пытаясь остановить её, но она лишь скользнула по мне безразличным взглядом и быстро затерялась в толпе.
Посреди площади возвышалась статуя – непонятно то ли мужчины, то ли женщины – с надменным выражением лица, распахнутыми крыльями за спиной и поднятыми вверх руками; у её ног прямо в камни площади была вмурована огромная медная чаша. Сейчас абсолютно пуста, наверное, туда складывают подношения вот этому странному божеству неизвестного пола.
Внезапно народ на площади затих. К статуе подошёл один из краснокожих, одетый в некое подобие белой рясы, и принялся что-то напевать, обращаясь к этому… божеству. В это время у чаши выстроили пятерых мужчин, вероятно, рабов, они были разного возраста. Трое из них были тоже красными, а от вида двух других у меня перехватило дыхание. Это были Андрей и Гурам. Я принялась хватать ртом воздух, глаза всех пятерых были пустыми как у той азиатки, что я встретила несколько минут назад. Крикнуть я не могла. Невольно подалась вперёд. Надо позвать их, как-то привести в чувства. В это время мужчина перестал петь. То, что произошло дальше, не могло привидеться даже в кошмарном сне. В руках красного возник меч. Пять стремительных взмахов – и пять голов скатились в чашу, тела упали тут же, наполняя жертвенный сосуд. Из моей груди вырвался сдавленный крик, цепь натянулась, впиваясь глубже в шею. Я застыла, шепча:
– Это сон, это не может быть правдой, не может… Андрей, это ведь только сон…
Я с ужасом смотрела на кровавое зрелище и не могла отвести глаз. Цепь уже несколько раз дёрнулась, заставляя струиться кровь из ран на шее, я не двигалась с места. «Ведь это же не может быть правдой», – стучало в голове. Особенно сильный рывок заставил упасть на колени. Судорожно хватаясь за ошейник, я захрипела то ли от пережитого ужаса, то ли от боли. Сильные руки обхватили плечи, поднимая на ноги. Я продолжала смотреть на чашу, уже наполненную кровью. Меня тряхнули, кто-то стоял напротив, а я не могла сфокусировать на нём взгляд, может, и не хотела. Хотелось проснуться, вокруг всё плыло. Меня схватили за локоть и куда-то потащили. Звуки ликующей толпы стихли. Ликующей? Чему радуются эти люди? Тому, что сейчас убили не их, а моего мужа? Меня усадили на скамейку в углу, отстегнули цепь, сунули в руки кусок хлеба. Мне было всё равно, мысли в голове исчезли. «Сон, страшный, отвратительный сон. Наступит утро, и я проснусь, и не будет этих красных людей». Рядом кто-то разговаривал на незнакомом языке. Но мне было всё равно, накатила апатия, я откинулась на стенку, не обращая внимания на впивающиеся шипы. Устало опустила веки, кажется отключилась.