Мир для Мирры

– Я знаю.
– тихо произношу- Это из-за него мать спряталась в трущобах ( .мысленно добавляю " отдав свое тело и жизнь первому встречному, что пообещал кров над головой и защиту ее ребенку. Да и тот оказался слабым ничтожеством). Меня не покидают мысли- почему? Почему она не спряталась где-то в другом месте? Разве не было доверенных людей? Друзей ее отца? Я не хочу понимать этого " муж нашел бы ее везде"! Не хочу! За что она обрекла нас, своих детей, на такое жалкое существование! Зачем она вообще нас рожала!? Грудь сдавливает от нахлынувших эмоций, что все это время, пока я боролась за жизнь на проклятом острове, таились в глубине сознания. Ожидавшие своего часа, разом выбивают из меня весь дух. Даже дышать становится трудно.

– Почему она не пошла к родным, к друзьям?

– откашлявшись, хрипло каркаю я незнакомым мне голосом.

– С них он и начал.
– горько усмехается Ингор- Вычистил все ближайшее окружение, слуг, мало-мальски знакомых приятелей. Чтобы нигде не могли найти приют. А ещё оставил везде своих людей, чтобы она, вернувшись, сразу же попала в его руки.

Мне хочется истерически смеяться- настолько моя жизнь в последнее время похожа на глупейшую комедию, написанную безумным автором. Из пыльного старого шкафа вылезают полуистлевшие семейные скелеты, новые родственники, один страшнее другого, жаждут знакомства.

– Откуда...- перевожу дыхание, пытаясь успокоиться- Откуда это всем вам известно.

Заботливо, словно младенца, Ингор переносит одно из растений в крохотном горшке под вакуумный стеклянный купол на огромном столе. Некоторое время молчит, стоя спиной ко мне:

– Я был другом. Другом твоего деда. А он был не только одним из величайших учёных, известных мне. Он был и нашей надеждой- его плечи поникают, словно показывая, что мы все обречены.

Некоторое время мы молчим, а затем я спрашиваю о воде. Солнце ведь выжгло все, не так ли?

– Нет, многие из убежищ получили данные о наличии подземных и грунтовых вод поблизости. Опреснение также сможет покрыть необходимые нужды большей части всего оставшегося населения в воде- видя мой непонимающий взгляд, с улыбкой поясняет - море, океан. Все это- огромные объемы воды. Как для жизни, так и техничнской.Дистилляция- обычная не подойдет, нужна многостадийная или вакуумная, термокопрессионная , либо замораживание с гидратами газов...

У меня начинает болеть голова от большого объёма информации, нервов и усталости. Я честно пытаюсь слушать все непонятные мне сложные термины и их такое же непонятное и сложное объяснение, но глаза сами собой закрываются, а голова, которую я еле-еле поддерживаю уже двумя руками, уперевшись локтями в железный, слегка изъеденный ржавчиной, стол, кажется стала весить не меньше пяти стоунов.

– Ингор, да она спит почти уже.- слышу я голос Стэна за спиной, не в силах даже повернуться к нему.

Ингор, удивленно бросает на меня взгляд, в котором я читаю легкое разочарование - будто он ожидал от меня большего, лишь кивает:

– Хорошо, отведи ее в исследовательскую.

Стен обвивает меня большими руками, словно коконом, защищающим от всего мира. Когда мы выходим из лаборатории, я слышу, как смеются над Ингором парни, что слышали Стена:

– Да, Ингор, умеешь ты уложить девушку в кровать!- ехидно бросает один, а другие заливаются хохотом.

– Заболтал до полусмерти!
– добавляет другой, едва смех становится тише- и вызывает этим новую волну хохота.

Ингор лишь ссутуливается, разводя руками. Этакий добродушный ученый, слегка потерявшийся в себе. Знала бы я в тот момент, как ошибаюсь.

– Не обращай внимания, - вновь тихо говорит мне Стен- Им некуда деть энергию. Это- поисковики.

– Кто?- машинально переспрашиваю я, тут же жалея об этом- я уже не смогу вникнуть в ответ, даже просто выслушать его. Мне бы уснуть. Прямо сейчас. Прямо здесь. И совершенно все равно, грозит ли здесь опасность. Что со сной будет дальше. Что за исследовательская, куда меня нужно отвести. Только сон.

Как сквозь толщу воды доносится до меня голос Стена, что-то объясняющий об устройстве убежища и делении жителей. На словах о пользе такого деления я отрубаюсь, чувствуя лишь, как сильные руки успевают подхватить меня до столкновения с полом.

33. Антидот

Стен:

– Она уснула?
– спрашивает меня Ингор, протирая толстые стекла очков. Поднимая их кверху, глядит сквозь них, а затем, недовольный, вновь начинает тереть их с особым усердием.

– Да.
– отвечаю я, стараясь ничем не выдать эмоций. Столько времени я ждал приказа забрать её, столько ночей велел себе просто не думать о том дне, когда она будет рядом. Из всех встреченных мною женщин, а их, без ложной скромности, было немало, только эта маленькая и синеглазая запала в сердце. Она... Я даже не знаю, как объяснить то, как она действует на мужчин ( о, да, я замечал взгляды других, бросаемые на нее на приёме. И то, как странно на эти взгляды реагировал Демир). Даже своего сурового хозяина синеглазка каким-то образом сподвигла открыть ей то, что доступно лишь единицам. При этом, глупая, кажется даже не осознает своей силы, того, как она может управлять мужчинами одним взмахом длинных ресниц.

– Хорошо, лекарство будет действовать еще почти шесть часов. А пока мы можем взять кровь для образца? Позови Толли и Берга.
– велит мне Ингор, а я, скрипя зубами, подчиняюсь. Чёрт! На пару мгновений я представляю, как с силой бью в ненавистное лицо , отчего его гротескного вида очки вдавливаются в переносицу, рассыпаясь вокруг нас кровавыми стеклянными искрами. Это помогает хоть немного успокоиться.

Я передаю другим ученым приказ Ингора. Сейчас Мирру будут исследовать. Брать анализы. А что если всё так, как считает старый маразматик? Что тогда!? Мне даже страшно представить, на что он готов пойти. Впрочем, разве я допущу это? Она и так долго страдала, вернее, страдала жизнь . Из этой сочащейся страхом и ужасом, голодом и муками, унижением горы человеческих страданий, загромоздившей ее жизненный путь, никому не выбраться не сломленным. И все же, я, как наивный глупец, верю, что все будет хорошо

***

Ингор:

С тех пор, как мир обрёл Рай, все больше и брльше людей подчинялось ему, вставая на колени перед торговцами. Готовые на все, безумные в своей зависимости- целая армия безумцев, которой можно управлять лишь одним видом прозрачного пакетика с белыми кристаллами синтезированного наркотика. Бедные районы, трущобы, гетто, средний круг, центр, главный район- не важно. Зависимость везде была одинаковой. Разница была только в том времени, через которое умирал наркоман- в центре годами могли держаться на чистом концентрате, тогда как на окраинах люди превращались в ходящих живых мертвецов за каких-то пару лет. Горящие диким огнем глаза во впалых глазницах, иссохшее жилистое тело, плоть с которого рваными клочьями слезала на последних стадиях, тремор конечностей, слабость и постепенный отказ всех внутренних органов- вот что ждало бедняг, променявших жизнь на эйфорию. Причём, в центре последствия были легче, но все равно Смерть неумолимо нависала над каждым зависимым, с улыбкой вглядываясь в его лицо, отмечая скорое пополнение своей армии мертвецов.

Рай... Волшебный дар прогневавшихся на неблагодарных жителей Земли небес. " Ниспослав на Землю благодатный огонь, выжгло Небо все живое, покарав за непослушание..."- так, кажется, начинается эта идиотская " Книга Небытия", что якобы была найдена нетронутой на месте взрыва. Понятно, что все это- бред для слабых духом и умом, но Рай...

Он способен не только забирать жизни, но и дарить их, в прямом смысле. Когда-то мы с Эриком, прежним Великим Управителем, дедом девушки, что лежит сейчас передо мной, всю молодость отдали на то, чтобы изучить свойства этого поистине чудесного растения. Его способность расти где угодно, его способность симбиотировать с другими растениями, к тому же, теряя в этом случае свою опасность для людей- просто идет процесс замещение слабых клеток другого растения на свои, сильные и нетребовательные.