Мир для твоей души

Эйнар машинально прикрыл собой Аориса, повернувшись спиной к разлетающимся во все стороны лучам, и не видел, как они вдруг свернулись спиралью, закручиваясь вокруг врат, сплетаясь в один исполинский жгут, бьющийся, как змея. И тем более не видел, как навстречу этой спирали рванул вурф.

Зверь буквально вцепился в хвост змее, бросившись в уплотнившийся луч. Полыхнуло еще ярче, а потом все резко стихло. Эйнар рискнул поднять голову и оглянуться.

Врата медленно оседали в оскверненный снег, оплывая, как огарок свечи. Несколько машин гриндов стояли на некотором расстоянии от врат, разрезанные поперек, словно исполинским ножом. Рядом не было видно тел — ни живых, ни мертвых.

Эйнар замер в ошеломлении, глядя, как над тающими вратами поднимается призрачный силуэт вурфа, плавно перетекающий в человеческую фигуру. Она выросла на полнеба, воздевая руки к небу. Сквозь шум в ушах Олссон различил почти неуловимый сознанием зов.

— Смотри! — Аорис указал ему куда-то в сторону.

А там закружилась золотая дымка, быстро формирующая уже знакомые фигуры. Все три силуэта слились в один, вспыхнули мягким светом и исчезли.

Над равниной воцарилась тишина, а потом все разом заговорили, зашумели, глядя в небеса. Эйнар тоже с интересом наблюдал за тем, как плетутся и тают легкие золотистые кружева, ощущая, как нарастает внутри ощущение безопасности, уюта, родства с новым домом.

— Они ставят защиту, — прошептал зачарованно Аорис. — Гринды больше не придут!

Он засиял улыбкой, обнимая Эйнара. Не поцеловать его было просто преступлением. Покашливание Кириса отвлекло пару от приятного действа.

— Смотрите, — диар кивнул на равнину.

Там, возле почти исчезнувших врат появился еще один силуэт, постепенно уплотняющийся. Он направился в сторону сгрудившихся воинов и магов, распахивая портал:

— Возвращайтесь домой, — пролилось звонким ручьем над равниной. — Спасибо вам. Не оплакивайте погибших, они вернутся к вам. — Неподвижные тела превратились в золотистую дымку, взлетевшую к небу. — Раны ваши исцелятся, души обретут равновесие. Идите домой.

Воины и маги, переглядываясь, шагнули в портал, который доставил каждого из них к порогу родного дома.

— Лакитар, — Шинит-Ияс создал ритуальный жест, поклонившись высокому мужчине, который возвышался над всеми на добрых две головы.

— Мы поговорим с тобой позже, Ияс, — светло улыбнулся Хранитель.

Шинит прошел в портал, оглянувшись на оставшихся. Кирис тоже склонил голову и потянул открывшего от удивления рот Сайтора.

Аорис не спешил идти, и Эйнар замер рядом, провожая взглядом уходящее войско.

— Теперь вы, — Лакитар закрыл портал, когда последний анор покинул равнину. — Создатели передают вам обоим свою безграничную благодарность. Они обрели брата и сумели вернуться к полной жизни. Аноран теперь в полной безопасности, как и мир гриндов.

— Мир гриндов? — переспросил Аорис.

— Да. Они ведь не зря так рвались сюда. Аноран — родственный им мир, ведь его сотворили те же Создатели. И когда их жизни стала угрожать опасность, они решили переселиться сюда.

— Я только не пойму, за что нас благодарить? — Эйнар пожал плечами. — Создателя мы нашли случайно. Вернее, он сам нашелся. Я не знал, что этот вурф и есть один из Создателей.

— Никто этого не знал. Это было частью наказания, искупления, — Лакитар грустно улыбнулся. — Предвечный наказал своего сына за то, что тот был слишком беспечен, играя со своим миром, как с игрушкой, которую можно сломать, а потом починить заново. И спрятал его в теле зверя, ограничив силу, замкнув ее на эмоциональном поле Анорана. Он чувствовал все страхи, отчаянья, радости и горе аноров. И их общую решимость умереть за свой мир — тоже. Вы взяли его с собой, а ведь могли и оставить возле святилища. И в момент, когда решалась судьба мира, когда гибли его защитники, Создатель решил пожертвовать собой, чтобы спасти его.

— Но?..

— Но Предвечный принял его жертву, это искупление. И вернул ему силы.

Эйнар поморщился, и Лакитар прикоснулся к его плечу:

— Я понимаю. Со стороны кажется, что цена, уплаченная за то, чтобы балованный мальчишка повзрослел, слишком высока, ведь оплачена жизнями аноров. Но не забывайте, что боги, будем называть их так, мыслят совершенно другими масштабами. И иногда жертвуют малым, чтобы спасти большее. Теперь все миры, созданные этой Триадой, получат новую жизнь, новое развитие.

Лакитар умолк, поднял голову к небу, едва заметно улыбнулся и вдруг наклонился к Эйнару. Тот не успел и удивиться, как ощутил на губах обжигающее прикосновение. Потом Хранитель одарил благословением Аориса, глаза которого вспыхнули синевой.

— Мне пора. Но теперь мы сможем общаться гораздо чаще. Я буду слышать вас.

Хранитель рассыпался золотыми искрами, исчезая. Эйнар посмотрел на широко улыбающегося Аориса и потянулся, чтобы смыть с губ супруга чужой, пусть и божественный, поцелуй.

Он не успел ничего понять, но вдруг все вокруг изменилось. Под спиной оказалась знакомая мягкая кровать, все существо окуталось уютом родного дома. И Эйнар расслабился, отпуская себя, свои надежды, желания, страсть. И Аорис следовал за ним, распаляя и утоляя жажду, раскрываясь так полно, что Олссон не всегда понимал, где заканчивается он, и начинается Ао. На длительное мгновение они стали единым целым, а потом все вернулось к прежнему. Нет, так, как прежде, уже никогда не будет, сразу же подумал Эйнар, ощущая, как греет его изнутри нежность и благодарность, исходящие от супруга. И направил ему все самые сильные, самые яркие чувства.

— Я рад, что встретил тебя в той пустыне, — вдруг прошептал Аорис.

Эйнар немного насмешливо хмыкнул и сказал:

— Мы были предначертаны друг другу богами.

Аорис ущипнул его:

— Поменьше пафоса и побольше уважения к Создателям.

Но по тому, как искрились весельем его кошачьи глаза, Эйнар понял, что особого пиетета супруг к Создателям не испытывает. По крайней мере, не сейчас, когда они вдвоем, голые и еще распаленные после ошеломительного оргазма.

— Но я тоже рад, — после уютной паузы сказал Эйнар, поглаживая спину задремавшего Аориса. — И даже не представляю, за что мне такое сокровище. Ты вложил в наши отношения гораздо больше меня. Вернее, пожертвовав гораздо большим.

— Я получил взамен столько, что ты даже не представляешь, — сонно пробормотал Ао. — Спи, Эйни, завтра будет новый день, новые заботы…

— И будем новые мы, — тихо произнес Олссон.

Когда они заснули настолько крепко, что их не сумел потревожить тихий скрип двери, в спальню вошел высокий мужчина со странно переменчивым лицом. Он постоял немного над кроватью, где тесно переплелись два тела, и взмахнул рукой, укутывая их тонким золотистым покрывалом.

— Вам скоро станет тесно в этом мире, дети мои. Я дарю вам силу шагать сквозь пространство и время. И мы там обязательно встретимся.