Мир до и после дня рождения

— Не стоит спешить с выводами до проведения дополнительных анализов. Но вероятность такая есть, да. — Он спохватился и добавил: — Мне очень жаль.

— А биопсия? — Ирина уже привыкла во всем разбираться самостоятельно. — Какова оценка по шкале Глисона?

Доктор склонил голову набок:

— Еде вы читали об этом, мадам?

— В Интернете…

Она не знала, считают ли врачи экспертов в Интернете шарлатанами, уверенными, что знают больше докторов в клиниках, или благодарны им за то, что не надо начинать объяснять пациентам все с самого начала. Одно было очевидно: врачи любят конкретные факты, поэтому Салех ответил:

— По шкале Глисона пять.

Ирина ощутила, как она проваливается в яму.

— Что это значит, голубушка?

Она поспешила встряхнуть себя. Она не должна выкладывать Рэмси все, что знает. Не стоит пугать его раньше времени. Кроме того, она не желала верить, что все это правда.

— Это значит, — произнесла она, проводя пальцами по его виску, — что болезнь развивается быстро.

— Шкала ведь десятибалльная, так? Значит, пять не совсем уж хреново?

— Нет, милый, — ответила она, выдавив улыбку. — Шкала пятибалльная.

— Теперь вы понимаете, как необходимо начать действовать немедленно, — произнес мистер Салех.

— Скажите, доктор, — продолжала Ирина, — я понимаю, это не ваша работа, но не могли бы вы вкратце рассказать нам о лечении подобных онкологических заболеваний?

— Криотерапия…

— Мы уже пробовали. Это не помогло.

Тишина. Иностранец. Не понял.

— Криотерапия и брахитерапия применяются в случаях, если опухоль не распространилась за пределы предстательной железы. Если результаты биопсии лимфатического узла будут положительными, простатэктомия также не будет рекомендована.

Ирина почувствовала эгоистичное облегчение. Шансы на полную импотенцию после простатэктомии были восемьдесят процентов.

— Гормонотерапия, облучение, химиотерапия — возможны разные варианты. Их определит ваш врач.

Кто-то должен был задать этот вопрос, и она восхищалась смелостью Рэмси.

— Все это понятно, — сказал он. — А как насчет секса?

— Вам никто не сможет запретить, — осторожно произнес мистер Салех, — если вы будете способны.

— Сейчас это не имеет значения, — вмешалась Ирина. — Но в чем причина? Что Рэмси делал не так? Он же еще молодой мужчина. Какова статистика?

Ирина спохватилась, но слишком поздно. Если проводить аналогию с курением, то сейчас придется во всем обвинить самого Рэмси.

— Статистика дает общее представление. Медицина считает, что солнце может стать причиной многих заболеваний. Но в данном случае скорее из-за отсутствия пребывания на солнце. Это еще не доказанный факт, но ученые обнаружили связь между онкологическими заболеваниями и дефицитом витамина D.

Ирина улыбнулась и чмокнула мужа в белую как бумага щеку.

— Итак, слишком много снукера, милый.

— Этого не может быть, лапочка.

Они поднялись и покинули кабинет.

Ирина в принципе верила в Британскую национальную службу здравоохранения. Прекрасно, когда человек может получить медицинскую помощь и ничего не платить, однако противники спешили указать на среднюю зарплату и низкий налог, говоря, что у бесплатного здравоохранения одно достоинство — оно бесплатное. На практике эта сфера была хронически стеснена в средствах. Очереди на операции занимали порой смертельно много времени. Периодически газеты пестрели заголовками, как больным раком пациентам отрезали не ту грудь, не ту почку, не ту ногу.

Не редкостью в государственных больницах была и «зараза» под названием метициллин-резистентный золотистый стафилококк, убивавший по результатам 2002 года тысячу двести человек в год. Добрая треть бюджета государственных учреждений уходила на оплату исков о халатности и профессиональной небрежности. Звучит ужасно, но, выйдя из кабинета доктора Салеха, Ирина уже не боялась ни услышать ничего ужасного, ни сказать: «Пусть бесплатными услугами врачей пользуются другие».

Таким образом, Ирина настояла, чтобы определяющие дальнейшую судьбу Рэмси обследования они проходили в частных клиниках. Там, по крайней мере, не надо ждать приема. Она также убедила его еще раз сдать ПСА и биопсию, чтобы исключить возможность того, что результаты были перепутаны глупцами из бесплатных поликлиник или просто неверно записаны. После того как результаты анализов независимой лаборатории упорно показали те же результаты, частный онколог потребовал сделать компьютерную томографию, радионуклидное сканирование костей, биопсию лимфатических узлов и МРТ. Решив не поддаваться типичному для американцев желанию получить все лучшее, Ирина отказалась от действий, опустошивших счета многих ее соотечественников. Она не хотела платить за лучшие обследования. Она была готова платить лишь за лучший результат.

В противном случае деньги будут потрачены впустую — огромные деньги. Лишившись большей части своих сбережений, она была вынуждена признать, что им, поджав хвост, придется вернуться в бесплатную клинику. Поскольку большинство врачей из этих клиник занимались частной практикой, по иронии судьбы они попали к тому же доктору, которому платили деньги, и он был — о боже, видимо, болезнь обнажает не лучшие черты в человеке — белым.

— Значит, назад к пролетариям, — констатировал Рэмси.

Как и предсказывал доктор Салех, доктор Димблеби назначил гормональную терапию, а затем и химиотерапию, и облучение, когда стало ясно, что первое не приносит положительных результатов. Осведомленная о побочных эффектах такого лечения, Ирина старалась успокоить себя в кабинете доктора Димблеби фразами: «Мы будем бороться» и «Я знаю, ты справишься», которые она почерпнула из фильмов и сериалов. Они казались ей больше подходящими для предвыборной кампании, чем для разговора с больным человеком. Рэмси тихо поинтересовался, не может ли он просто пойти домой и пусть все идет своим чередом, ведь, если болезнь до сих пор его не убила, может, она отступит.

Он сомневался, что гормональная терапия окажется так же сильна против болезни, как в прошлом году тори против лейбористского большинства. Кроме того, ему было трудно смириться и с тем, что, помимо многочисленных инъекций, анализов, обследований, потери возможности общаться с женой и перспективы значительного ухудшения состояния, ему еще предлагают собрать последние силы в кулак и маршировать под транспарантами.

Когда Ирина выразила разочарование, что он не поддерживает ее лозунг о необходимости бороться, ее перебил противный онколог.

— Чтобы разрушить общепринятое мнение, — сказал он, — были проведены сравнительные исследования развития болезни у оптимистично настроенных пациентов и у тех, которые «сдались». Удивительно, но у них не наблюдалось статистически значимых различий по уровню выживаемости или скорости выздоровления.

Таким образом, решать, размахивать мечом и дальше или бросить его в Темзу, можно было, руководствуясь лишь желанием.

После череды тестов и восстановления в самом конце очереди в государственном учреждении Рэмси предстояло начать лечение в дни ближайшие ко дню его рождения. Понимая, что небольшое промедление ничего не изменит, Ирина лично обратилась к Димблеби с просьбой провести первый сеанс лучевой терапии и андрогенной блокады после 6 июля.

Учитывая их финансовое положение, один вечер в «Омене» или ужин с домашними суши не слишком изменил бы ситуацию. Однако Ирина не любила повторяться.

В тот вечер она установила на кухонном столе две зажженных свечи, все равно теперь им ненужные. В июле темнеет так поздно, что пришлось ждать до одиннадцати вечера. Она поставила перед Рэмси серебряный поднос, на котором лежала одна-единственная ярко-синяя таблетка.

Оглядев странный ужин, как из мультфильма «Джетсоны», Рэмси повернулся к жене: