Мир Гаора

"Ну, хоть в этом как у Сторрама", - решил было Гаор, и тут его ждало новое потрясение. Душевая была разгорожена на кабинки, а скамьи и шаек не было! Так что баньки ни под каким видом не устроишь. "Видно, так и задумано", - тут же подумал он. Перегородки, правда, не доходили до потолка, дверей не было, и зайти к соседу потереть спину вполне возможно, но...

– Это он нас того... цивилизует, - объяснил Гаору мывшийся рядом Беляк.

– Понятно, - хмыкнул Гаор, подумав, что если бы он попал сюда не после Сторрама и Дамхара, а сразу в свой первый рабский год, то... то даже бы и не понял, чего в душе не так.

Наоборот, мешало бы отсутствие двери и необходимость вытираться при всех. Да, а чего ж раздевалка общая? Уж цивилизация - так до конца, там тоже тогда кабинки нужны. Но об этом пока промолчим. А так-то понятно. Раз всё поселковое - дикарство, то всё понятно. Но откуда такая злоба к своему у прирождённого? Был бы Мажордом обращённым, тогда понятно. А так? "Галчонок"? Нет, здесь что-то не то. И Гройна в том посёлке не хотела, чтобы он называл ее "по-поселковому" матерью. Так что это? Ладно, всё это потом. Поживём - увидим.

В спальне вернувшиеся из душа ходили голыми, только в шлёпках. Полотенца развешивали в изножье кровати.

– К утру большое высохнет, - объяснил ему сосед слева - звали его Зимняком и работал он во дворе, - в шкаф уберёшь, а личное, ну, маленькое, как умоешься, сохнуть оставишь.

– Понял, спасибо, - кивнул Гаор.

Он проверил на завтра одежду - с утра ему в гараж - и достал конверт с картами. Пока не погасили свет, надо, в самом деле, посмотреть, где гараж, чтобы с утра не плутать.

– Ты это чего?
– заинтересовался Зимняк.

– Где гараж, смотрю, - ответил Гаор, разворачивая большой лист карты-плана "Орлиного Гнезда", дом поэтажно он посмотрит завтра, сейчас ему службы нужны.

– А чо водишь?

– Хозяйскую машину.

– А чью?

Гаор недоумённо поднял голову, придерживая пальцем найденные квадратики гаражей.

– Хозяев-то много, - пояснил Зимняк.
– Ты личный или на всех?

– Меня Фрегор купил, - настороженно ответил Гаор.

Дело принимало совсем новый оборот.

– А, это Второй Молодой, - отозвался Старший со своего места. Он уже лежал, но ещё не спал, разглядывая потолок.

– Тогда это третий въезд, паря, - сказал ещё кто-то.
– Они там свои тарахтелки держат.

– Понятно.

Гаор вернулся к карте. Да, вот, даже надписано. Правда, не полностью, только заглавная буква "Ф". Ну-ка, проверим.

– А сколько их всего?

– Хозяев-то?

– А считай. Старый хозяин.

– Ага. Первый Старый. Кто ему служит, те в бордовом.

– Это личные. Лакеи, горничные, подстилки разные.

– У каждого свой цвет.

– Да двое сыновья его.

– Ага, наследник и младший.

– У Первого Молодого синий цвет. У Второго - зелёный.

– Да ещё брат хозяйский.

– Ага, Второй Старый. Он в северном крыле живёт. Его цвет - жёлтый.

– Да жены ихние. У Первого Старого и Первого Молодого.

– Они не в счёт, только своими командовают.

– Командуют, обалдуй, сколько учить тебя.

– Да пока ему Сам не влепит, не научится.

– Ну, и малец ихний.

Выяснить, чей малец и имена хозяев, Гаор не успел. Возле двери раздался щелчок, и, подняв голову, Гаор увидел, как на железной коробке у косяка загорелась красная лампочка. Селектор? Голос Мажордома подтвердил догадку.

– Старшие по спальням, включить ночной свет. Полная тишина. Всем спать, - отчеканил Мажордом.

Снова щелчок, и лампочка погасла. Старший встал и подошёл к двери, щёлкнул переключателем. Погасли лампы-плафоны под потолком, и зажглась маленькая синяя лампочка над дверью.

"Надо же", - усмехнулся про себя Гаор, складывая карту и убирая её в конверт. Ни тебе "отбой" не приказали, ни "спокойной ночи" не пожелали. Ни дисциплины, ни культуры. Где ж цивилизованность? Ладно, это тоже прибережём. Он уложил конверт в шкаф, разобрал постель - ему для этого свет не нужен - и лёг. Спальня потихоньку заполнялась сонным дыханием и храпом множества мужчин. Ну, всё, первый день кончен. Посмотрим, каким второй будет. И все последующие. Вляпался он, конечно, капитально, но... это ещё не самое страшное. Спи, сержант, перед боем надо выспаться.

* * *

Каждый день похож на другой, и каждый день особенный. Ничего не меняется, и одновременно всё другое. Став рабом, он понял, что будущего у него нет, а прошлое невозвратно, и старался жить сегодняшним днём. С одной единственной целью - выжить человеком. Иногда внешние условия мешали, иногда помогали. Но каждый день жизни - это его победа. Но эта газета... да, она помогла. Дала возможность учить парней, наполнила жизнь в определённой степени смыслом. Но и осложнила. То, что он считал похороненным, сгоревшим в Огне, вдруг ожило и вернулось. И что делать с этим воскресшим прошлым?

Седой, как это часто бывало с ним, лежал без сна, закинув руки за голову и разглядывая испод верхней койки, откуда доносилось по-детски уютное посапывание Зимы. Справа спят внизу Чеграш, а над ним Гиря, а слева Чалый, похрапывающий совсем по-мужски, а над ним Лутошка, смешной тощий длинноногий парнишка из далёкого Дамхара. Вот тоже... невероятное стечение обстоятельств. В кино бы увидел, в книге прочитал... сказал бы: "Враньё, заврались, такого не бывает!" А в жизни, оказывается, бывает. Кажин знат, что всяко быват...

...Завод большой, почти каждый день кого-то увозят, кого-то привозят, и Старшие начинают озабоченно размещать новокупок, объясняя им правила и нормы поведения. Хорошо, если новокупка до этого на заводе работал, такие уже сами всё знают, порядки-то всюду одинакие, а если вот такого... Прямо из посёлка, да из самого Дамхара. Ну, чуня чуней. И малец совсем, по второй категории ещё.

Парнишка затравленно озирался, не зная, кому отвечать первому: уж больно насели на него со всех сторон.