Мир Гаора

– Но до неё ничего измениться не успеет. А после войны...

– А после неё, профессор, будет уже поздно думать. Послевоенные соображения должны возникать до войны или, в крайнем случае, во время войны, а те, что возникают после, называются уже предвоенными.

– Вы его помните?
– удивился Варн.
– И даже почти дословно.

– Во-первых, я с ним согласен. А во-вторых, грешно забывать учителей.

Имени опального, исчезнувшего - вышел из дома, в университет не пришёл, домой не вернулся, тела ни в одном морге не нашли, полиция искать отказалась - учёного, коллеги и учителя, оба не назвали, не столько из опасения подслушки, сколько по привычке не произносить вслух того, что может оказаться опасным.

– И если не успеем, - кивнул Варн, - то после неё думать об этом будет просто некому.

– И похоже, - подхватил Туал, - это поняли не только мы. Или начинают понимать.

– Не обольщайтесь. Принятые решения могут только усугубить проблему.

– Профессор, любое решение любой проблемы изменяет всю сетку и усугубляет другие узлы.

– Реальность как сеть...- Варн улыбнулся.
– Что ж, я согласен, в этом контексте теория сети вполне оптимальна. И учтите, при недостатке информации вероятность верного решения очень мала.

– Да, профессор, разумеется, именно так. Но отказ от решения более губителен. А полной информации у нас нет и, боюсь, уже не будет. Наше прошлое настолько обрывочно и фрагментарно, что настоящее непонятно, а будущее непредсказуемо.

– Не прошлое, - строго поправил Варн.
– Прошлое как раз неизменно, а обрывочны и фрагментарны наши знания о нём.

– И, - Туал даже подался вперёд, - как вы думаете, профессор, насколько велики шансы когда-нибудь восполнить пробелы?

Варн невесело рассмеялся.

– Верите в подвалы Дома-на-Холме, где хранится всё? Уверяю вас, и они знают не всё. Далеко не всё. Да, есть закрытые хранилища, тайные хранилища и забытые хранилища. Но и там только обрывки, бессвязные фрагменты. Сколько было династий?

Туал немедленно ощутил себя на экзамене и даже сел навытяжку.

– Три династии Тёмных Веков, пять династий Великого Пути, "короткие" династии Огненного Очищения, двенадцать династий Великой Империи...

– Стоп, - Варн выставил ладонь останавливающим жестом.
– Вы думаете, что на все Тёмные века пришлось только три династии?

– Да, - Туал мотнул головой, стряхивая наваждение.
– Тем более что от того времени сохранились только легенды победителей.

– Вот именно. Три династии победителей, с полным отсутствием какой-либо информации о переходах от одной династии к другой. О побеждённых мы ничего не знаем. А что мы знаем о Великом Пути? Пять династий на сто семей. Имена династий не совпадают с именами семей.

– А сами имена нам непонятны, - сразу подхватил Туал.
– Да, как вы думаете, профессор, когда у дуггуров сменился язык?

Варн хмыкнул с грустной насмешкой.

– С равной вероятностью правы предположения, что сменились имена и названия, а язык остался прежним.

– Есть и такая гипотеза?
– удивился Туал.

– И много других, - кивнул Варн.
– И все они непроверяемы и недоказуемы в силу отсутствия источников...

– Которые старательно уничтожались, - закончил фразу Туал.
– Каждая новая династия начинала с того, что уничтожала документы предыдущей.

– Историю пишут победители, - повторил Варн.
– Но вернёмся к вашей работе.

Дверь кабинета внезапно распахнулась.

– Дедушка... Ой!

Влетевшая первой в кабинет девочка в форме Академической женской гимназии остановилась и, смущённо-кокетливо улыбнувшись, присела в правильном церемонном реверансе. Вошедший следом мальчик в форме Университетского пансиона вежливо склонил голову, приветствуя гостя, а в дверях стоял и улыбался юноша в мундире Политехнической Академии. Дети Кервина - догадался Туал. Ну, конечно, завтра начинаются новогодние каникулы. Варн строго посмотрел на внуков и улыбнулся им.

– Надеюсь, всё благополучно.

Это не было вопросом, но все трое дружно закивали.

– Тогда идите к бабушке. Всё расскажете потом.

Дружные кивки, ещё один реверанс и лёгкий полупоклон, и дверь закрылась.

Туал посмотрел на профессора и медленно, как будто что-то преодолевая, сказал:

– В университете появился новый... очень радикально настроенный...

– Я слышал о нём, - кивнул Варн.
– Но это на нашем, историко-философском. А Политех не трогают. Им нужны технари. Там и лёгкую фронду допускают.

– Гуманитариев всегда давили, - согласился Туал.
– Я только готовился поступать, когда отец меня предупредил.

– Ну что вы, - усмехнулся Варн.
– Это давняя традиция нашего факультета. Меня об этом предупреждал ещё мой дед. Антимонархический или монархический - неважно - но всегда противоправительственный кружок. Каждые два-три года его раскрывают, участников ловят и карают, а руководитель набирает из первокурсников новый состав. Да, о новом... м-м-м... идеологе я слышал. Говорят, был обычным рядовым участником. Потом как раз во время очередного разгрома уехал к родичам на неделю, и вернулся таким радикалом!

– Жалко доверившихся, - тихо сказал Туал.

Варн молча кивнул.

– И опять, - так же тихо продолжил Туал.
– Ведь все знают и молчат.

– Все хотят жить, - сухо ответил Варн.
– Вспомните "Поучения".

– Да, я помню. "Когда зло всевидяще, стань тенью, и зло не заметит тебя". Но оно настолько всевидяще?

– Вопрос интересный, но не советую проверять на практике. Помните? Тьма лежит под тобой ничком, тьма сидит на тебе верхом, тьма качается над тобой полосатою кисеёй.

Туал сразу понимающе подхватил:

– Погляди в кромешную тьму. Не раздвинешь её плечом, не разрубишь её мечом. Чтобы справиться с липкой тьмой, извивайся, ползи змеёй. Всё терпение собери. Нету Солнца - в себя смотри. Хватит света в душе твоей, не ослепнешь среди теней.

– И что же вы замолчали?
– Варн смотрел на Туала с лёгкой грустной улыбкой.
– Забыли?

– Нет, - тряхнул головой Туал.
– Конечно, помню. Близок сводчатый край небес, близок каменный мёртвый лес. Там конец твоего пути. Ты поклялся его пройти. Силу всю испытай его, слова страшного своего.
– Туал перевёл дыхание и улыбнулся.
– Хорошо писали древние. Профессор, как вы думаете, сколько веков этим строкам?