Мир Гаора

– Тряпку сними.

Стиснув зубы, Гаор выполнил приказание.

Старички в первом ряду упоённо захихикали. Генеральша томно вздохнула, колыхнув грудью и зазвенев драгоценностями.

– Пусть так и стоит, - попросил один из стариков.
– Ну, пожалуйста, это так волнующе.

Аукционист покачал головой.

– Я не решаюсь подвергать вашу нравственность такому испытанию.

Теперь захохотали и в зале.

– Но я не вижу, что его оружие готово к бою, - заявил второй старик.

– Оно просто не видит мишени, достойной своего калибра, - быстро ответил аукционист.

Теперь хохотали так, что Гаор, несмотря на своё положение, с трудом удержался от улыбки. Хорошо сказано, чёрт возьми! Аукционист горделиво раскланялся и бросил ему.

– Прикройся.

Онемевшими от напряжения пальцами Гаор завязал полотенце.

– Не правда ли, уникум! Уникум дорого стоит. Парень уникален во всём!

– А в чём конкретнее?
– поинтересовался тот же голос, что спрашивал про приплод, - а впрочем... две пятьсот.

– Три, - откликнулись из другого конца зала.

Возникла пауза, в которую немедленно вклинился аукционист.

– Вы спрашивали, чем он уникален? Отвечаю! Всем! От происхождения до причины обращения!

Вытянув вбок руку, он ловко ухватил Гаора за волосы, открывая ему лоб.

– Смотрите же! Кто-нибудь видел такой знак?! Бастард продан отцом за долги наследника рода! О благословенные времена легенд, когда, спасая род, отцы жертвовали сыновьями! Ожившая древность в вашем доме! Ощутите себя властителем древних времён. Вы владелец раба лучших кровей!

– А точнее?
– требовательно спросил кто-то.

Аукционист отпустил его волосы.

Ну-ка - стало интересно Гаору - хватит ли трепачу смелости прилюдно произнести то, что написано в его карте, а значит, и в каталоге. Он даже перестал злиться на этого остряка. Здесь-то тот как вывернется?

Аукционист если колебался, то не больше половины мгновения.

– Ну, кто, кроме известного своим мужеством отважного генерала, кто, кроме блюстителя традиций и офицерской чести, генерала спецвойск Яржанга Юрденала, мог совершить такое?!

И тут впервые Гаор подумал, что этот торг - не его позор, а отца: с такими интонациями аукционист громоздил восхваления, а в зале слушали их, откровенно смеясь.

– Три пятьсот, - одобрили старания аукциониста.

– Четыре.

– Разумно, - одобрил аукционист, - но вы посмотрите на его мускулы, - и опять ему, - покажи.

Гаор послушно принял нужную позу.

– Четыре пятьсот, - откликнулись из зала.

Определить, выделить из массы лиц называвших цены, Гаор не мог. Он опять чувствовал приближение обморока от перенапряжения. Последние контузии и Чёрное Ущелье так ему добавили к Валсским, что подолгу держать стойку он теперь мог только спокойно, а не психуя. Потому и сразу согласился на дембель, хотя контракт предлагали ему тогда не самый плохой. Он стал думать об этом, чтоб совсем не замечать зала, и даже случайно не встретиться опять взглядом с адъютантом.

Ему разрешили расслабиться, и он перевёл дыхание. Чёрт, когда же это кончится, решали бы уже. Аукционист опять отмочил что-то такое, что зал с упоением захохотал.

– Пять тысяч, - заявивший еле говорил от смеха.

– Первоклассный балаган, - одобрил ещё кто-то.

– Согласен, - вступил сочный бас уверенного в себе и своих правах человека.
– Но у меня больше нет времени. Семь тысяч, и закончим.

Наступила тишина. И в этой тишине аукционист, мгновенно понявший, что нового повышения цены не будет, приступил к последней процедуре.

– Семь тысяч, раз! Кто больше? Семь тысяч, два! Кто больше? Семь тысяч, три! Продано!!

И короткий властный жест приказал Гаору сойти с помоста и пойти к небольшой малозаметной двери за кафедрой аукциониста. Разглядеть купившего его он не успел.

В небольшой комнате Гаор по команде надзирателя сбросил в ящик полотенце. Теперь-то дадут одежду? Нет, новая дверь. Опять комната без окон, у дальней двери стоит надзиратель, а вдоль стен на корточках или прямо на полу сидят голые рабы. Гаор с радостью увидел знакомую бороду Бурнаша и быстро, пока надзиратель не указал ему другое место, подошёл и сел рядом. Бурнаш покосился на него и ухмыльнулся.

– За сколь продали?
– спросил он шёпотом.

– За семь тысяч, - так же шёпотом ответил Гаор.

– Ну, теперя поживёшь, - хмыкнул Бурнаш и пояснил, - пока цену свою не оправдаешь, хозяин тебя поберегёт. А меня за три с половиной. Тебя кому продали?

– Не разглядел.

– По первости всегда так, - кивнул Бурнаш.

Надзиратель перешёптываться не мешал. И Гаор рискнул продолжить разговор.

– Чего ждём?

– А пока хозяин бумаги все сделает, с кассой рассчитается, одёжу тебе оплатит. А мой, видно, ещё кого покупать собрался. Хорошо б бабу. Так, пока до места везут, и сговориться можно по-быстрому, - Бурнаш подмигнул.
– Не боись, паря, у первой категории торги последними не бывают. Ишшо встретимся.

Иногда открывалась дверь, и выкликали номер. Надзиратель взмахивал дубинкой и вызванный уходил.

– Седого куда, не знаешь?
– с замирающим сердцем спросил Гаор.

Бурнаш мотнул бородой.

– Их сразу увезли. Они, грят, только и были тута, что сесть не успели. Думаю, не пропадут. За них, грят, чуть не полусотню отвалили. Умственность, она, знашь, сколь стоит. Вона тебя за сколь, а меня...

– Тоже не хило, - хмыкнул Гаор.
– У меня за год такой зарплаты не было.

– Может и так, - кивнул, принимая утешение, Бурнаш.

– Сто тридцать второй, - сказали от двери.

Гаор встал, успев получить от Бурнаша незаметный со стороны и явно дружеский пинок пониже спины, и пошёл к двери. Надзиратель проверил его номерок и выпустил.