Мир, где мне когда-то там будут рады

— Кто эти люди, что тебя любят!?

Рёв двигателя.

— Где они есть!? В твоих влажных масленых мечтах на кровати!?

Рёв двигателя.

— Да лучше быть дрыщавым уебаном, чем жирным пассажирским автобусом, который представляет, что возит в себе людей!

Рёв двигателя.

— Да, считаю себя умным. И считаю, что многого добился! Я жив в этом безумном мире, где меня все хотели убить и сам мир показал мне средний палец!

Рёв двигателя.

— Да чот не видно, что тебя убить хотели. Ты вообще мастер пиздеть, как я погляжу!

Вот это автобуса реально обидело. Он перестал пытаться развернуться и задавить меня. Нет, он…

НАЧАЛ ПЕРЕВОРАЧИВАТЬСЯ НА БОК!!!

Я еле успел отпрыгнуть, когда ЛиАЗ рухнул на борт и заставил вздрогнуть землю. Зазвенели стёкла, затрещал и заскрежетал металл. Двигатель заревел. Автобус беспомощно закрутил колёсами.

— Да как же, достанешь, ага. Держи карман шире, — ответил я, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.

Остановился ли на этом автобус? Не-а, он продолжил переворачиваться, пытаясь меня задавить. А я, как умный человек, сразу с занял позицию у кормы, чтоб он не смог меня достать.

— И какого это, быть так близко и так далеко, автобус? — пнул я его по заду, а в ответ он только заревел и попытался меня вновь раздавить. Но тут вопрос о том, кто устанет первым. Хотя я могу его сразу отозвать, если у меня возникнет такое желание.

Вот так, кувыркаясь как собака он встал обратно колёса, рассыпав по земле стёкла, краску и… а что тут у нас такое? Я подошёл к заинтересовавшему меня предмету и поднял его с земли.

Да это же кукла Зина! Старая советская резиновая кукла Зина, которая ещё у моей мамы в детстве была! Я не видел их лет сто уже, так как до моего поколения они не дожили. Такие теперь хранятся или у кого-то в коробках на чердаке, или в музее. Остальное всё на свалке.

Офигеть.

— Эй, жирный-пассажирный! Ты кое-что уронил! — потряс я куклой, держа ту за ногу. — Ты чо там, в куклы играешь?

Автобус, не знаю, как он увидел её боком, взревел благим матом.

— Да хуй тебе отдам. Подойди и возьми, чмо!

Автобус начал биться задом и передом о стены, довольно резво разворачиваясь в мою сторону. Но даже так я смогу увернуться.

— Эй, скажи-ка, а где хозяйка этой куклы? Сделал то же самое, что и с остальными? Где твои пассажиры? С чего ты стал тем, кто возит людей в ад?

Автобус явно потерял тормоза, он разгонялся и врезался, сдавал полный зад, разбивая его о стены, и вновь по газам. Его рёв двигателя был настолько громким, что конкретно глушил меня.

— Можешь орать сколько угодно! Отвечай на вопрос, ведро на колёсах, где хозяйка? Или ты пассажиров живыми не довозишь?

Рёв двигателя.

— Как это, неправда? Где они? Умерли по дороге?

Рёв двигателя. Автобус вновь пытается протаранить меня.

— Кого ты довёз? Что ты сделал? Ты ебанутый маньяк убийца, который только и делает, что давит всех!

Рёв двигателя.

— Что нет!? Что нет!?!?!? Я тебе предложил мир, но ты хотел убить меня. Ты убил стольких людей и говоришь, что не убивал пассажиров!? И девочку ты тоже убил!? Переехал задними колёсами небось!?

ЛиАЗ взревел. Он не пытался сказать, просто ревел. Рёв не страшного монстра, который нёсся ко мне, но полный боли и страданий рёв старенького автобуса, уставшего и потрёпанного временем. Автобус на полном ходу врезался в то место, где должен был быть я, но мне удалось без проблем увернуться.

Был такой скрежет металла, что я засомневался, что переживёт ли он такой удар. Но ЛиАЗ выжил, хоть и смял весь перед. Автобус отъехал медленно назад. Все его стёкла были побиты, металл был изуродован, передние колёса были сдуты, и он словно волочился после такого удара. Сломленный автобус — не думал, что подобное увижу. Он отъехал задом к стене ямы и остановился.

Его фары помигивали, но теперь они не испускали страшного красного цвета. Это был обычны свет фар, который я привык видеть у нормальных автобусов, а не полоумных маньяков. Его двигатель тихо и грустно урчал, словно ЛиАЗ оплакивал потерянную куклу, которая была для него своеобразной ценной вещью.

Под его фарами начало скапливаться масло и стекать вниз. Создавалось ощущение, что автобус плакал. А если учесть, что там не проходят масленые трубки, то возможно он действительно плакал маслеными слезами.

Старый автобус плачет над куклой ребёнка, которую он потерял. Странное зрелище. Ещё и его чихающий рокот двигателя, словно он действительно плачет.

Я не знал, стоит подходить к нему или нет.

Блин, я даже автобус до слёз довёл. Мне даже немного становится жутко оттого, какой же я подонок.

— И? — начал я, подходя ближе. — Где все пассажиры?

Автобус в ответ лишь планомерно ревел двигателем, не спеша отвечать.

— А девочка? Хозяйка куклы? Где она?

Тут он слегка громче зарычал двигателем.

— Как это, никого не осталось? И в смысле, нет её? Она…

Автобус утвердительно рыкнул. А потом ещё и ещё…

Это была довольно короткая история без начала и конца. Лишь маленький отрывок автобуса ЛиАЗ, который ездил по своему маршруту и тогда ещё не обладал собственным сознанием.

Обычный, коих в его мире тысячи. Но именно его использовали для перевозки не только людей между остановок, но под заказ, когда надо было отвезти группу людей куда-нибудь. И кукла, которую я держал, принадлежала девочке по имени Маша. Обычный ребёнок в голубом летнем платье в цветочек. Это была её кукла.

Ключевое слово: «была».

А ещё с его слов я понял, что не только кукла была в его кабине. Там лежало ещё много вещей, но кажется именно резиновая Зина, как кусочек воспоминания, была для него самым главным.

Да уж, даже у автобуса есть своя история. Я посмотрел на раритет в своих руках, а потом на ЛиАЗ.

— Держи, — протянул я ему куклу. — Я просто хотел с тобой мира, не более. Хотел, чтоб мы действовали в одной команде, а не пытались убить друг друга.

Хоть фары и не двигались, я знаю, что он следит за мной. Я медленно, избегая траектории, по которой автобус может достать меня, подошёл к борту и закинул куклу обратно в салон.

— Скоро время закончится, и я отправлю тебя обратно. Я хочу, чтоб следующий раз ты был более адекватным. Так что будь добр, не пытайся задавить меня, иначе опять всё повториться.