Мир, где мне очень рады

Но я не сдамся. Клирии явно тоже плохо, потому надо взять себя в руки!

— Итак, Клирия, — сказал я спокойно. — Топай сюда, поговорим.

Она молча подошла и встала напротив меня. Руки в замочек на животе, голова опущена, взгляд в пол. Ни дать ни взять, идеальная слуга, которая ждёт приказа или наказания. Но только ни того, ни другого тебя пока не ожидает.

— Садись уже. Нет, садись рядом со мной, — пресёк я её попытку приземлиться напротив меня. — Нечего отстраняться от меня. Ничего кстати не хочешь сказать?

Клирия села рядом со мной, но не вплотную, всё же сохраняя кое-какую дистанцию между нами. Села, ручки на колени, смотрит всё так же в пол, даже не поворачиваясь в мою сторону. Просто сидит прямо, словно на каком-то совещании.

— Мне очень жаль, господин Мэйн, я искренне прошу прощение за содеянное и покорно жду наказания, — её голос был спокоен и обычен, ничем не отличался от того, что был у неё до этого. Совершенно ничем, словно ничего и не произошло.

— Нет-нет-нет, сейчас я не хочу слышать «господин Мэйн», Клирия. Сейчас мы переходим на режим «Патрик», тебе понятно?

— Да, Патрик. Более чем.

Так… теперь надо её разговорить. Начать издалека, чтоб плавно перейти к сути проблемы.

— Как тебе погода?

— Нормально, благодарю тебя.

— Что с тобой происходит?

Клирия наконец соизволила повернуть ко мне голову, пусть и посмотрела на меня странно.

— Это ты так плавно пытаешься подойти к причинам моего поведения, как я понимаю?

— Ну… да.

— Ты ужасный психолог, — ответила она безапелляционно.

Ага, но кто-то сейчас мне отвечает, верно, Клирия? Есть много способов разговорить человека.

— Хочу заметить, что я отличный психолог. И раз уж ты оказалась рядом со мной, ну-ка повернись ко мне. Нет, не только головой, всем корпусом.

Клирия послушно повернулась ко мне грудью, сидя на кровати, поджав одну из ног под себя. Вот серьёзно, по виду и не скажешь, что она буквально недавно учудила такую хуйню. Вся такая правильная и спокойная.

Я под пристальным её взглядом и под давлением ебаной ауры аккуратно расстегнул верхние пуговицы её платья, оголив наполовину её грудь со шрамами, и выудил чёрный медальон. Всё-таки носит. А аура всё равно есть.

Блин! А ведь было близко! Я-то думал, что уже нашёл разгадку её ауры.

Я слегка разочарованно посмотрел Клирии в лицо и встретился с её внимательным разъедающим взглядом.

— Ты хотел проверить мой медальон, — и тут же добавила, уловив причину. — Считаешь, что моя аура связанна с этим?

— Да, думал. Но ошибся.

— Понимаю. Благодарю тебя за то, что ты стараешься заботиться обо мне, — кивнула она.

Ладно, с аурой пролёт, как ни печально. Тогда вернёмся к поведению.

— Клирия, а тебя в последнее время ничего не беспокоит? Ну там может тебя кто-то бесит? — поинтересовался я.

— Раздражает? Естественно, — тут же без раздумий ответила Клирия. — Элафииса Так-То вызывает у меня раздражение вплоть до желания сделать ей больно.

Вот я так и подумал на этот вариант.

— А почему?

— Наверное, более подходящий вариант для сравнения — моя аура. Она заставляет чувствовать тебя неприятные ощущения (это мягко сказано). Элафииса Так-То вызывает у меня похожие ощущения.

— Она чиста? Ну как человек в плане меток и прочего?

— Я проверила её, Патрик. Всё в полном порядке. Клятву она так же приняла безо всякого, поэтому в этом плане ты можешь быть спокоен.

— Ясно. Ты слишком много уделяешь ей внимания. Что насчёт тебя? Как ты?

— Всё в порядке, Патрик, — кивнула Клирия спокойно.

— Ага, как же, — усмехнулся я и отвернул рубашку, показывая слегка зарубцевавшуюся рану на груди. — Всё в полном порядке, но ты просто громишь комнату.

Молчит. Смотрит на меня и молчит. Не хочет колоться или же не знает, что сказать.

— Ну, чего замолчала? Что тебя так бесит, что ты вдруг неожиданно стала такой агрессивной? В попе свербит?

— Боюсь, что дело не в моих частях тела.

— Тогда в чём? Ну чо ты как не родная…

Стиснув зубы покрепче и засунув в жопу все чувства, я подсел к Клирии поближе, обхватил рукой и прижал к себе. Ох… ебать… я знаю, с чем это сравнить… Вибрация. Она просто проникает и пронизывает тебя насквозь. Но я креплюсь. Что за хуйня, всех мочу, а здесь потерпеть не могу, причём ради человека, который верно служит моим планам, пусть и имеет грешки за душой. Нет уж, терпим и любим. В переносном смысле.

Клирия первые несколько минут была просто как деревянный столб. Вся такая твёрдая, напряжённая, держащая себя, непокорная и серьёзная, которой чужды телячьи нежности.

Но мы-то знаем правду.

Вот проходят эти минуты, и Клирия расслабляется. Буквально превращается в пластилин, тело становится мягким, податливым, и она позволяет прижать себя. Не только прижать, но и пощупать. Бочок пощупать, ляжку, грудь… Нет, ну я же мучаюсь, верно? Должна же быть какая-то компенсация! Вот и мну ей то, до чего могу дотянуться. А Клирия уже кладёт голову на плечо и полностью успокаивается. Её дыхание становится ровным, спокойным.

Патрик одержал сокрушительную победу над злом.

Вот так и сидим мы как парочка — я и Клирия, прижавшаяся ко мне с головой на моём плече. И вроде как она слегка успокоилась, хотя аура продолжает жарить. Сидим так лампово, а мне хочется встать и убежать. Но нет, у нас Клирия-тян на ручках, нельзя. Сейчас важно её душевное спокойствие, так как на ней многое держится и вообще, она наш человек, пусть и такой же ебанутый, как и все здесь.

Вот Клирия медленно сползает и ложится мне на колени, словно какая-то кошка. Молчит как партизанка, ничего не говорит, видимо наслаждаясь моментом, в то время, как я аккуратно глажу её по голове, пальцами расчёсывая ей волосы.

Особенность любого страха — он в конечном итоге проходит. Особенность ауры Клирии — она работает всегда и с одинаковой эффективностью.

Так мы и сидели минут десять, пока я чухал Клирию по голове.

— Я немного нервная, — наконец произнесла она. — Каждый звук приводит в раздражение. Каждое действие вызывает жгучее желание подойти и показать, как надо делать. Иногда. А иногда мне настолько всё равно, что хочется просто стоять на месте.

— Такое бывает.

— Элафииса меня раздражает. Я смотрю на её лицо, но кроме желания отрезать ей уши, она у меня больше никаких чувств не вызывает.