Мир глазами Гарпа

Гарп выбрал себе двух фаворитов. Первым был д-р О. Ротрок — «выработка у пациентов ощущения собственной значимости; принимаются банковские карточки».

Второй был М. Нефф — «только по предварительной записи». После имени значился лишь номер телефона. Никаких дипломов, званий и прочих квалификаций. А может, это просто Высшее Невежество? Все возможно. Если бы мне понадобился совет, подумал Гарп, я бы начал с М. Неффа. Д-р О. Ротрок с его банковскими карточками и «выработкой у пациентов ощущения собственной значимости» наверняка шарлатан. Но М.Нефф — это гораздо серьезнее; у М. Неффа безусловно есть свое видение мира, Гарп был уверен.

Гарп еще немного полистал раздел «Брак» и вскоре подошел в плотную к Масонству, Материнству и Матам (только один пункт, за городом, указан телефон в Стиринге и имя Эрни Холм. Тесть Гарпа перетягивал борцовские маты — в качестве хобби, приносящего небольшой доход. Однако Гарп и не подумал о своем старом тренере; пролистал Маты и Матрасы, не обратив внимания на знакомое имя). Затем наступила очередь Мавзолеев и Мясоперерабатывающего оборудования (см. Пилы). Хватит. Мир оказался слишком сложен. И Гарп вернулся к разделу «Брак».

Потом из школы вернулся Дункан. Старшему сыну Гарпа уже исполнилось десять — высокий мальчик с таким же, как у Хелен, худеньким и нежным лицом и большими светло-карими глазами. Кожа у Хелен была нежная, золотисто-смуглая, цвета светлой дубовой древесины, и Дункан унаследовал эту прелестную кожу. От Гарпа он взял нервозность, упрямство, приступы непонятной тоски и слезливой жалости к самому себе.

— Пап? — спросил Дункан. — Можно мне сегодня переночевать у Ральфа? Это очень важно.

— Что? — переспросил Гарп. — Нет. Когда?

— Ты что, опять телефонную книгу читал? — спросил Дункан.

Он знал: когда Гарп читает телефонную книгу, то обратиться к нему — все равно что разбудить. Гарп часто читал телефонную книгу в поисках подходящих имен. Он всегда выбирал имена для своих персонажей из телефонной книги, а когда дело с писательством стопорилось, читал телефонную книгу, снова и снова пересматривая имена своих героев. Когда Гарп путешествовал, то первым делом искал в комнате очередного мотеля телефонную книгу и обычно увозил ее с собой, попросту крал.

— Пап! — снова окликнул Гарпа Дункан; он полагал, что отец опять пребывает в телефоннокнижном трансе, среди своих выдуманных героев.

А Гарп и в самом деле уже позабыл, что сегодня листал телефонную книгу отнюдь не по вопросам художественного творчества, а в поисках нужных сведений о пиломатериалах. Теперь его занимал вопрос, какой же смелостью (или наглостью?) обладает М. Нефф и каково быть советником по брачным вопросам.

— Ну пап же! — еще громче крикнул Дункан. — Если я не перезвоню Ральфу до ужина, его мать не разрешит мне к ним прийти.

— Ральф? — спросил Гарп. — Ральфа здесь нет.

Дункан подпер кулачком свой изящный подбородок и округлил глаза; точно так же подпирала подбородок и Хелен.

— Ральф у себя дома, — сказал Дункан, — а я у себя. И я хотел бы сегодня переночевать у Ральфа — с Ральфом.

— Только не в будни, ведь тебе завтра в школу, — сказал Гарп.

— Сегодня же пятница! — воскликнул Дункан. — Господи, папа!

— Не ругайся, Дункан, — сказал Гарп. — Когда придет мама, можешь спросить у нее. — Он и сам понимал, что весьма неуклюже уклоняется от прямого ответа сыну. Гарп относился к этому Ральфу с подозрением — хуже того, он боялся отпускать Дункана на ночь к Ральфу, хотя Дункан уже не раз ночевал у Ральфа. Ральф был постарше, и этому мальчику Гарп почему-то не доверял; вдобавок Гарп недолюбливал мать Ральфа — она часто уходила куда-то по вечерам и оставляла мальчиков одних (Дункан сам рассказывал). А Хелен однажды назвала ее «неряхой» — это слово всегда очень занимало Гарпа (как и женщины, которых так называли). Отец Ральфа дома не жил, так что «неряшливость» матери Ральфа усугублялась ее статусом «брошенной» жены.

— Я не могу ждать, пока придет мама, — сказал Дункан. — Мать Ральфа сказала, что ей нужно знать до ужина, приду я или нет; иначе я вообще могу не приходить.

За ужин отвечал Гарп, и мысль об этом несколько отвлекла его. Интересно, который сейчас час, подумал он. Дункан, похоже, приходит домой в самое разное время.

— А почему бы тебе не предложить Ральфу переночевать у нас? — спросил Гарп. Знакомая уловка. Ральф часто ночевал у Дункана, тем самым избавляя Гарпа от волнений по поводу беспечного поведения миссис Ральф (он никак не мог запомнить фамилию Ральфа).

— Ральф всегда у нас ночует, — сказал Дункан. — И я тоже хочу переночевать там.

И что же вы там намерены делать? — подумал Гарп. Выпить, покурить травку, помучить кошек, пошпионить за случайной любовной сценой в спальне миссис Ральф? Но Гарп понимал, что Дункану всего десять лет и он на редкость чистый ребенок — и очень осторожный. Возможно, мальчикам просто нравилось оставаться одним в доме, где Гарп не улыбается, слушая, как они разговаривают друг с другом, и без конца не спрашивает, не хотят ли они того или другого.

— А может, ты позвонишь миссис Ральф и спросишь, нельзя ли тебе перезвонить чуть позже, когда придет твоя мама и ты сможешь точно сказать, придешь к ним или нет? — предложил Гарп сыну.

— О господи! «Миссис Ральф»! — простонал Дункан. — Мама же, как всегда, скажет: «Я не против. Пойди спроси папу».

Умный парнишка, подумал Гарп. Он чувствовал, что попал в ловушку и вот-вот выпалит, что страшно боится, как бы миссис Ральф не подожгла дом и не спалила их всех заживо ночью, когда сигарета, с которой она уснет, упадет на подушку и ее волосы вспыхнут… Больше ему было нечего сказать…

— Ладно, ступай! — сказал он сердито. Он даже не знал, курит ли мать Ральфа. Она ему просто не нравилась — с виду. И Ральфа он подозревал в дурных наклонностях только потому, что мальчик был чуть постарше Дункана.

Впрочем, Гарп подозревал большую часть людей, к которым тянуло его жену и детей; он испытывал неутолимую потребность защищать их, тех немногих, кого любил всем сердцем, от коварных «всех остальных». Бедная миссис Ральф была не единственной жертвой, опороченной его параноидальным воображением. Я должен чаще выходить из дома, бывать на людях, думал Гарп. Будь у меня постоянная работа… Эта мысль приходила к нему каждый день, и он подолгу ее обдумывал, поскольку сейчас ничего не писал.

В мире практически не было такой работы, которая бы его привлекала, и уж точно не было такой, для которой он имел бы достаточную квалификацию. Он прекрасно знал, что умеет делать очень и очень немногое. Он мог, например, писать книги и, когда действительно писал, когда работа спорилась, верил, что пишет очень неплохо. Но в основном он думал о постоянной работе, так как испытывал необходимость побольше узнать о других людях, преодолеть свое недоверие к ним. Работа, по крайней мере, заставила бы его вступать в контакты с другими людьми, ведь, если его не заставить силой с кем-то общаться, он предпочтет сидеть в одиночестве дома.