Мир ГП

— Вообще-то, Алекс. Это семейный секрет.

— Оу. Прости. Больше не лезу.

— Да ничего страшного. Думаю, что тебе такое можно доверить. Это зелье памяти. Обычное мы будем учить на старших курсах. А у нас есть улучшенный, не токсичный рецепт. Только это секрет. Я на тебя надеюсь.

— Конечно! Мог и не говорить. Только у меня просьба. Нет-нет. Не зелье. Не совсем. Я хочу посмотреть как оно работает на тебе.

— Что там смотреть то?

— То как работает энергия зелья. У меня есть такая штука, — я достал из кармана очки-велосипеды в футляре. Вместо линз в них были вставлены обычные стёкла.

— Это что? Очки артефактора? — не на шутку удивился Барти. — Откуда у тебя такая редкость?

— Тсс. Достались по случаю.

Самое интересное — врать не приходилось. Хоть мои недомолвки и не на много лучше вранья. Но доверять Краучу или нет — я не знал. Англичане вообще, в таких вопросах народ прагматичный, только близкой родне можно верить, да и то не безоглядно. Хоть мы и дружим, но любую ситуацию он может расценить в пользу рода. Но тот же прагматичный склад ума поможет ему с пониманием отнестись к моей уловке с фальшивыми очками артефактора.

— Короче, посмотрев как работает зелье, возможно не один раз, я смогу понять какой должен быть механизм работы артефакта памяти.

— Думаешь ты самый умный?

— Нет, конечно. Но с этой информацией я смогу построить модель работы артефакта памяти. И, по мере учебы, дорабатывать ее, пока она однажды не станет реализуемой.

— Ну, так, наверное, можно.

Конечно можно. А ещё, я и без артефакта смогу имитировать работу зелья. Как показала практика, мой способ быстрого запоминания, не так уж эффективен. Мозги со временем привыкают к избыточной энергии, и начинают «лениться». От этого приходится лечиться, несколько дней держа их на голодном пайке. Ладно хоть не дольше.

Может зелье Краучей поможет мне преодолеть эту проблему?

26 декабря 1974.

Сегодня снова мамина смена, и опять я у Карлуса и Дореи. По случаю Рождества, занятия по этикету бабушка отменила, и я направился к деду в мастерскую.

Тот сидел за столом, и что-то аккуратно выводил на пергаменте. Стараясь не мешать, я присмотрелся — весь лист был покрыт тонкой, мелкоячеистой сеткой, а по краям шли руны. Чем-то напоминало поле для игры в морской бой, но гораздо больше, масштабнее.

Закончив со строкой, дед выпрямился, и увидел меня.

— А! Привет, Алекс! Что-то быстро сегодня бабушка уже закончила тебя мучить?

— Да не, на сегодня мучения отменились, — ответил я, стараясь разобраться со значением цепочки рун. — А что тут должно получиться?

— Это не секрет, но попробуй разобраться сам.

— Так. Вот это сочетание используется для гримуаров, для того, чтобы на одном листе, можно было вывести несколько страниц. Здесь знак дюжины, значит до двенадцати страниц. А вот это сочетание — для увеличения текста.

Пока я разбирал руны, дед довольно кивал на каждый мой правильный ответ. Он отказался учить меня тому, что преподают в Хогвартсе, но рунам учит. Особенно ту часть которая применяется в артефакторике. И подобные экзамены бывают регулярно.

— Все верно, Алекс. А вместе, эти руны превращают этот пергамент в основу для карты. По логике, надо направить магию на эту руну, это активирует сканер пространства. Радиус небольшой, поэтому активацию надо производить часто. Из-за этого такие руны не популярны. Их уместно применять для составления карт на ограниченных территориях, крепостях или замках. На открытых — никакой магии не хватит для сканирования.

— И для кого тогда ты делаешь такую заготовку? — в принципе, я уже понял, что вижу в руках деда. Знаменитую карту Мародеров. Вернее заготовку под неё.

— Это сын Флимонта попросил на день рождения такой подарок, — Карлус считая Джеймса бестолковым лоботрясом, не называл его по имени. А всё из-за того, что мальчик транжирил деньги, и не умел вовремя остановиться. Даже его успехи в учебе не убеждали деда в обратном. — Видимо хочет похвастаться перед друзьями, и завести себе карту Хогвартса. Только он не сможет нанести на карту те помещения, о которых не знает, так как мощности рун на пергаменте позволяют только поверхностное сканирование. Даже крупные щели не видят. Пусть побегает по всему замку.

— А почему он сам такую карту не сделает?

— Ты что? Это же уровень мастера.

Вот и развенчался артефакторский талант Джеймса. Он всего-то запитывал, своей магией, руны сканера через каждые пятнадцать метров. Остальное делала карта сама.

27 апреля 1975

— Слушай, Алекс. Ты уже выбрал дополнительные занятия?

— Конечно, Барти. Руны и Нумерология. А ты, я так полагаю, будешь учить все?

— Да! Буду лучшим в школе.

Для чего ему быть лучшим, я знал. Он хотел внимания от своего отца. Парень считал, что холодность родителя связана с его никчёмностью. Я, потихоньку менял его приоритеты. С таким папашей, не удивительно, что в каноне он угодил к Пожирателям.

— Правильно! — похвалил я. — Глядишь, и станешь целителем.

— Но я не хочу стать целителем. С чего ты взял, что я собираюсь идти в целители?

— Нет? — надеюсь мое удивление получилось натуральным. — Но как же твоя мать?

— Что? При чем тут моя мать? Ты о чем вообще?

— Ой, прости. Должно быть я перепутал сон с реальностью.

— Какой такой сон, Алекс? Я хочу знать подробности. Мне не нравятся такие сны. Особенно про мою маму, которую ты никогда не видел.

— Да? А, точно. Но во сне я её тоже не видел.

— Да о чем ты тогда? Рассказывай давай.

— Ну слушай. Во сне ты был взрослым. По крайней мере, Хогвартс уже закончил. Причем в Слизерине. Тебя посадили в Азкабан, за пытки. И твоя мать поменялась с тобой местами с помощью оборотного зелья, сказав, что все равно умирает. Сон был настолько реалистичным, что смешался с реальностью. Мне даже казалось, что он приснился тебе, а не мне. Вот такие дела.

— Какой-то кошмар. Я в Азкабане? За пытки? Быть такого не может.

— Может или нет — отдельный вопрос. Важнее другое — мне иногда снятся сны про будущее. Только это секрет. И эти сны связаны не с нашим миром, а с параллельным. С тем, в котором меня нет.

— Это даже для магического мира — фантастично.

— Возможно. Но могу рассказать еще про один сон.

— Если он про то, что я учусь в Слизерине — то не надо.

— Он тебя не касается. Так вот, через полтора-два года будет вспышка заболеваемости Драконьей оспой. Посмотрим, правда это или нет. И вспомни, в какой факультет ты хотел поступить до встречи со мной?

Зачем я рассказал Барти эту историю? Я долго думал над этим вопросом. А оказалось — всё просто. Он мой друг. Единственный друг в этом мире. И скрывать информацию о возможной преждевременной смерти его матери, будет совершенно не по дружески. Я бы даже сравнил это с предательством. А значит, для своего душевного спокойствия, я в иносказательной форме предупредил его. На сколько я его знаю, он проверит информацию. Но действовать начнет заранее. То что мне и нужно.