Мир колонизаторов и магии: Практика

— Всё, успокойся, амиго, я в норме, норме, я тебе говорю, — подтвердил я свои слова повышением тона разговора и разозлённым не меньше, чем у Алонсо, видом.

— Слушай, вождь пообещал нам помощь, если мы поможем ему.

— Так давай сделаем все, что ему надо!

— А чем ты собираешься помочь ему, Алонсо, своей эбонитовой, тьфу, обсидиановой шпагой?

— Ну, у тебя же что-то есть такое, с помощью чего ты убил этого жреца на вершине пирамиды, Эрнандо?

— Есть, но это разовое средство. Против толпы воинов оно не сможет нам помочь. Два-три десятка трупов не изменят общую картину боя. У жрецов есть лунная магия, правда, она избирательна и действует, в основном, только ночью. Впрочем, я уверен, что у них есть ещё что-нибудь, про запас. Смогли же они как-то противостоять испанцам? Хотя ночью они очень сильны и пистоли и аркебузы не смогли бы помочь нам против их магии.

— И что нам делать теперь, Эрнандо?

— Вот и я хотел спросить тебя об этом, барон. Ты барон в надцатом поколении, а я чуть ли не вчера получил это звание, и вообще, я моряк, а не пехотинец. Пошуруди хорошенько в своей голове, может там завалялось что-то, и оно сможет пригодиться нам. Тактика действий, стратегия победы, стратагемы чьи-то. Ты у нас из семьи военных, а не я. В общем, придумай что-нибудь.

Алонсо завис, а с ним вместе и я. Так прошло три дня. В смысле, не в том дело, что мы зависли на три дня, а в том, что три дня мы ничего особо не делали, а только бродили по лагерю и пытались раздобыть себе хорошее оружие. Алонсо смог разжиться вполне приличным луком, из которого даже научился стрелять. Мне же достался, только лишь, железный нож, неведомым образом попавший к индейцам, да копьё, с костяным наконечником.

К исходу третьего дня, в селение, постепенно, отовсюду стали собираться воины, и в воздухе ощутимо запахло дымом предстоящего сражения, не обещавшего стать успешным, слишком мало было бойцов, а хороших из них — ещё меньше. На четвёртые сутки меня вызвал к себе вождь.

— Здравствуй, Морской Филин!

Такого прозвища я не ожидал. В зеркало я давно не смотрел, но то, что у меня уже не было крючковатого носа, я и так знал. Впрочем, после соглашения с орденом Кающихся, мне было всё равно. Но, видимо, старые грехи не пускают в рай и даже неизвестные мне индейцы почувствовали во мне что-то такое, что дало им повод обозвать меня морским филином. Лучше бы уж тогда назвали морским псом, всё-таки, это было больше в тему.

Ну, Морской Филин, пусть будет так, только, тогда уж, просто Филин, филин он и в Южной Америке филин, но вслух я лишь спросил.

— А почему Филин?

— Ты приплыл к нам морем, а другую часть твоего имени нам подсказала Луна. Мы давно владеем лунной магией, не такой, какой владеют жрецы, но и этого достаточно, чтобы иметь свои тайны.

— Ясно. Для чего ты звал меня, вождь?

— Ты уже и сам, наверное, догадываешься, для чего, белый пришелец. Вчера я узнал, что враждебное нам племя избрало нового Верховного жреца. Он молод и неопытен, но зато горяч и силён. Этого сейчас более чем достаточно. Новый Верховный жрец собирает войско, чтобы раз и навсегда покончить с нами, а заодно и покарать белых пришельцев, коварно убивших предыдущего Верховного жреца.

— Ну, да, коварно, — хмыкнул я. — Прямо всех обманул, сам приплыл на остров, сдался в плен, сам привёл себя к зиккурату и там воспользовался оплошностью, чтобы убить главного жреца. Какая изощрённая интрига, Макиавелли отдыхает.

— И что мы должны делать?

— Эх, Морской Филин, это я хотел у тебя узнать, что нам делать. Жрецы собрали много воинов, их число в десять раз больше, чем можем выставить мы. У нас нет шансов, разве что ты сможешь нам помочь своей магией.

— У меня нет стреляющего огнём оружия, да и обычного, железного, тоже нет.

— Мудрость предков говорит нам, что лучшее оружие — это не руки, это голова. Ты должен придумать, что поможет нам победить войско жрецов, иначе мы все погибнем. У тебя же есть магия?

— Моя магия очень слаба, и она требует воды, которой здесь очень мало.

— Это не беда, в бой пойдут все, кто хоть как-то сможет удержать оружие, и мужчины, и слабые женщины. У нас нет другого выхода. Раз тебе нужна будет вода, то они возьмут с собой кувшины и понесут воду, всю, которую смогут унести с собой, чтобы ты мог нам помочь.

Я задумался, что же делать, как нам победить воинов жрецов. По моим прикидкам, у Сильного Духом было, всего лишь, около трёхсот воинов, а против него жрецы могли выставить около трёх тысяч бойцов.

Старики и подростки — это просто довесок, но, к сожалению, бесполезный. Нужны были сильные, храбрые и умелые юноши и мужчины, а с этим у местных индейцев были большие проблемы.

И что тут можно было придумать? В голове забродили разные мысли, как молодое вино, играя и будоража своими пузырьками окружающую среду. Думай, думай, ведь должен же быть какой-то выход.

— Сильный Духом, прикажи принести сюда самое лучшее вооружение, которое есть у ваших воинов, — обратился я к старику.

Индейский вождь немного помолчал, а потом резко выкрикнул слова команды. Через несколько минут к нам подбежал молодой воин и разложил на земле передо мной всё своё вооружение.

Я скептически оглядел всё принесённое. Смотреть было особо не на что. Первым я взял в руки лук, довольно неплохой по исполнению, но слабый, рядом с ним были рассыпаны стрелы. Дальше лежало короткое копьё, с обсидиановым наконечником, потом кривой нож и палка, с большим набалдашником, в виде перевязанного лианами камня. Вот, собственно, и всё.

Железного оружия у индейцев не было. Все трофеи, полученные от испанцев и захваченных врасплох пиратов, уходили «ягуарам» и жрецам. Так что, у враждебного нам племени было не только преимущество в живой силе, но и в качестве оружия. А что мы можем им противопоставить?

— Это всё? — разочарованно протянул я.

Воин, взглянув на меня, некоторое время колебался, а потом, куда-то сходив, принёс и положил на землю большой щит, сплетённый из лозы и обмазанный то ли глиной, то ли обычной грязью. Некая мысль жалким отблеском посетила темноту внутреннего пространства моего черепа.

Что, что? Где, где? Иди сюда! Мысленно захватив ускользающую от меня догадку, я попытался разобраться, что же за идея возникла в напряженном мозгу. Пойманная за хвост, идея затрепыхалась в нейронных сетях, стремясь вырваться наружу, чтобы не осквернять своим гениальным сиянием черноту моей дремучести.

Устав бороться с неизбежным, она сдалась и засветила ослепительным сиянием, подарив мне свежую мысль. В голове, как в старом диапроекторе, развернулась картинка, увиденная в далеком детстве. Как-то, очень давно, мне попалась прекрасно иллюстрированная книжка про Древнюю Грецию, в которой описывались античные сражения. Все эти катафракты, фаланги и копейщики.

Брошенный к моим ногам щит вызвал необходимые ассоциации, и теперь я точно знал, что нужно было делать. Тут же вспомнились кадры из фильма «Триста спартанцев». Пусть это и было художественным преувеличением, но идея была хороша, от слова, очень. Определённо, это был выход и надежда, хоть и слабая, на победу.

— Вождь, твои люди смогут сделать такие щиты на всех воинов, и обтянуть их кожей животных? Любых, кого смогут поймать, или чем-то, похожим на толстую кожу животных? — вопросил я.