Мир наизнанку

_ Да, – шепотом ответила Ветрова, лежавшая на тахте с закрытыми глазами.

– С этой секунды с тобой будет говорить Алексей, – сообщил ей Авдеев командирским голосом. – Ты будешь слушать и слышать только Алексея!

– Анна, – спросил я, вступая в игру, – где вы находитесь?

– Не знаю. Это похоже… Это отдаленно похоже на пчелиные соты, затянутые сплошной белой паутиной. Их очень много вокруг меня. Они тянутся тут во все стороны. И все они покрыты какой-то неясной дымкой.

– Что происходит в сотах?

– Четко не скажу. Но, по моим внутренним ощущениям, там ведется какая-то работа. Очень важная и ответственная работа. Все там работают без малейшей остановки. Все заняты каким-то делом, общим для них.

– Кто они, эти все? – задал я новый вопрос.

– Не знаю… Но все они определенно обладают разумом.

– В ходе предыдущих сеансов гипноза, проводившихся с вами, вы уже бывали, по вашим словам, где-то в здешних краях… Вы помните об этом?

– Помню.

– Вы задавали тогда вопросы. И иногда получали ответы на них… Помните?

– Да.

– Сделайте, – попросил я загипнотизированную женщину, – то же самое, что делали в сходных ситуациях на сеансах гипноза ранее. Напрягите все свое подсознание. Нацельте его на ситуацию «вопрос – ответ». Вы поняли мое задание?

– Да. Поняла. – И после долгой паузы Анна сообщила: – Я напряжена и нацелена.

– Буду произносить вопросы вслух, – сказал я. – А вы мысленно повторяйте их, адресуя «информационному полю». Затем вслух повторяйте для меня ответы на них, если они начнут поступать к вам оттуда… Внимание! Всем, кто меня слышит. Задаю вопрос. Что такое муравейник?

Анна отозвалась почти тотчас же:

– Мне говорят, вопрос сформулирован неправильно, некорректно. Слегка опешив, я сдвинул брови и принялся лихорадочно обдумывать услышанное.

– Хорошо. Сформулирую вопрос иначе. Кто такой муравейник? Ни слова в ответ. Анна молча лежала на тахте и мерно дышала. Ну, а я не спешил тревожить ее новыми расспросами наводящего свойства.

– Это ошибка, – вдруг произнесла она. – Они говорят мне, что это оказалось ошибкой. И это было очень давно, безумно давно… Пришлось оставить затею с муравейниками.

– В чем была суть ошибки?

И вот какие удивительные новости услышал я тотчас же из уст загипнотизированной Ветровой:

– Разум на планете, как выяснилось в ходе эволюции, не может быть стационарным, неподвижным. Мне говорят, он не сможет должным образом развиваться, если его носители не будут двигаться.

– Выходит, – сказал я, – муравейники были первыми экспериментами по созданию разумных существ на Земле?

– Да. Это так. Мне говорят, эксперимент не удался. Было принято решение прекратить его.

– А может ли муравейник мыслить?

– Нет. Он – просто глуповатая биологическая машина, оставленная без присмотра. Он – живое существо, но в то^же время и механизм.

– Кто конкретно оставил муравейник без присмотра? Анна Ветрова, лежавшая на спине на тахте, стала вдруг шумно дышать, делая частые вдохи и выдохи.

– Меня просят немедленно покинуть место, где я сейчас нахожусь, – проговорила слегка дрожащим голосом она. – Кто-то приближается сюда. Кто-то очень большой. Даже великий.

Я резко обернулся к Авдееву, сидевшему в напряженной позе в кресле. И, повышая голос, попросил:

– В темпе возвращай Анну назад. Выводи ее из гипноза… Вот вам и вся история про муравейники и про их сокровенные тайны. Если поверить показаниям загипнотизированной женщины-экстрасенса, муравейники и попутно термитники оказались «ошибкой», неудачным экспериментом того, кто поставил его. В информации, полученной через загипнотизированную Ветрову, присутствовало одно заявление, совершенно, по-моему, изумительное по своему содержанию. Вот оно: «Разум на планете, как выяснилось в ходе эволюции, не может быть стационарным, неподвижным… Он не сможет должным образом развиваться, если его носители не будут двигаться».

Ну очень интересное, согласитесь, заявление, памятуя об одном принципиальном различии между муравейником и человеком. Ведь в самом деле – что может быть неподвижнее муравейника? И кто самое подвижное и энергичное, самое неугомонное существо на Земле? Человек, естественно. В своей неугомонности он дошел, «додвигался» до того, что научился, пользуясь специальными приспособлениями, плавать глубоко под водой, летать высоко в воздухе и даже умудрился побывать уже несколько раз на ближайшем к Земле небесном теле – на Луне…

Кроме того, в ходе сеанса гипноза была сообщена из таинственной мглы «параллельного мира» и другая ценная новость, хотя и печальная. Муравейник не способен мыслить. Он – просто биологическая машина, оставленная ее хозяином в незапамятные времена без присмотра. Следовательно, контакт с муравейником на уровне обмена осмысленной информацией невозможен в принципе.

Обидно!

Мы, люди, никогда не получим доступа к информационному банку данных муравейника, этой, по моей «шальной» догадке, сверхупрощенной «модели» великого Неведомого. Мы так никогда и не узнаем от муравьев о двух вещах, которые смогли бы оказать поистине революционное воздействие на всю нашу жизнь.

Вечной тайной останутся для нас принципы телекоммуникационных связей муравьев. Овладей мы этой их тайной, и разом отпала бы необходимость в почте, телефонах, радиостанциях. Но еще более обидно, что тоже вечной неразрешимой загадкой останется для людей и другая сногсшибательная способность муравьев – их умение телепортировать, то есть мгновенно перемещать сквозь плотное вещество – сквозь почву – на большие расстояния «царицу» муравейника, матку.

Если бы тайна телепортации, отлично известная муравьям, перестала быть тайной для людей, это оказалось бы смертельным приговором для автомобилей, поездов, кораблей и самолетов. Более того, телепортация, как принципиально новый способ передвижения, открыла бы нам крайне заманчивый путь «мгновенного перемещения» к далеким звездам…

Увы, обе названные тайны обретаются за абсолютно непрошибаемой для людского сознания стеной. По другую сторону этого барьера находится продукт «неудачного эксперимента» Неведомого – «закрытые цивилизации» муравьев.

Стена между человеком разумным и прочими тварями на Земле – не обязательно только муравьями – выглядит монолитной, лишенной каких-либо пусть даже мельчайших дырочек и сквозных щелочек в ней. Барьер между тем, кто умеет мыслить, и тем, кто не умеет делать этого, непреодолим, казалось бы.