Мир Нежити. Книга I

— Господ… ой, вернее, я хотела сказать, просто Эмрас, он говорил, что у меня есть магический дар. И это, в общем, поможет мне как, ну, библиотекарю… а-ай!

Дрожащая эльфийка с трудом подбирала слова — Киния массировала её плечи, и поцеловала в шею, при этом сладко постанывая*.

— Здесь десятки тысяч книг!

Только что бывшая нежной, Киния больно схватила эльфийку за волосы, и резко задрала её голову, заставив посмотреть на верхние ярусы библиотеки.

— Целой жизни мало, чтобы их все перечитать и рассортировать. Хотя эльфы долгожители, и при помощи магического дара за один век ты бы справилась с этим в одиночку… Но тебе нет и полусотни лет. Я чувствую твою юную пышущую жаром ауру! Она жжёт всё моё тело, словно адское пламя!

Выкрикивая это, вампирша то встряхивала эльфийку, то страстно тёрлась лицом об её рыжую шевелюру.

— Как такое юное дарование справляется со всеми делами в библиотеке?

— Всё так, госпожа, я ни за что бы не справилась одна! — быстро сказала эльфийка. — Эмрас поставил под моё начало пару призраков из Низшей нежити — они помогают мне.

Киния так резко отпрянула, будто эльфийка и впрямь загорелась адским пламенем.

— Мало того, что скот обучен грамоте, — вампирша затрясла головой, — так ещё имеет в слугах Низшую нежить. Неслыханно. Неслыханно!

Вампирша заходила туда-сюда, что-то непрестанно бормоча. Когда, наконец, остановилась, то спросила:

— У тебя есть прозвище?

— Эмрас называл меня Вистра.

— Вистра… Вистра-Вистра-Вистра… Это же «роза» на языке восточных эльфов. Хорошо. Мне нравится. Не буду менять прозвище. Ну что ж. Тебя бы следовало выпить до дна, но пока повременю с этим — уж слишком интересный ты цветочек. Будешь и дальше выполнять свои обязанности библиотекаря.

— Спасибо, спасибо тебе, милостивая госпожа! — Вистра поклонилась, но вовсе не тем кривым поклоном, какой показывал крестьянский скот, а безупречно исполненным придворным реверансом.

— Эх, тебя бы на мои ужины-сценки. Глядишь, вышел бы толк. Ну да ладно. Вот тебе первый мой приказ как библиотекарю. Поставь на место книги, упавшие после нашего знакомства. А ещё к моему следующими приходу подбери пару-тройку хороших приключенческих баллад. Ясно?

— Исполню в лучшем виде, госпожа!

— Уясни вот ещё что: если без моего разрешения сделаешь за порог библиотеки хоть шаг, то будешь неделями умирать в муках, а потом твою душу выпьет один весьма жестокий призрак. Никому больше не говори, что ты библиотекарь, и вообще не отсвечивай, пока не услышишь мой голос.

— То же самое велел Эмрас, госпожа. Я живу в библиотеке, тут есть всё необходимое. Клянусь, что не ослушаюсь.

Киния уже собралась было уйти, но опять повернулась к Вистре.

— Вот ещё что… платье у тебя красивое. Но я хочу, чтобы ты всегда показывалась мне на глаза только в прозрачной ночной сорочке. Распоряжусь, чтобы тебе принесли такую. И чтоб никакой другой одежды! **

— Д-да, госпожа.

Пробудившись, Киния встала с кровати, и осмотрела спальню. Взор упал на столик с мисками, на которых были сложены горки из фруктов и ягод. После недолгих колебаний, вампирша взяла тёмно-фиолетовую виноградину.

— Просто затвердевшая глина, — произнесла Киния с горькой усмешкой, пока разглядывала плод. — И магия иллюзии.

Однако чары оказались настолько искусными, что придавали не только иной вид, но и меняли материальные свойства: Киния чувствовала пальцами упругость и влажность плода.

— Не может быть.

Она медленно поднесла виноградину к устам. Столь же медленно поместила её краюшек на зубы. И аккуратно надкусила.

Выступил сок, капельки которого попали на язык. Киния вытащила виноградину, и взволнованно посмотрела на неё. Вампирша ощутила позабытый вкус — сладкий и слегка кисловатый. Дыхание перехватило.

— Я… ах… я… дышу?!

Она прижала руку к груди, чтобы прочувствовать биение сердца, и то, как усиленно работают лёгкие. Не веря ушам, Киния намеренно громко выдыхала, слушая это с благоговением, будто её застала врасплох прекрасная музыка, трогающая до глубины души.

Опомнившись, Киния положила в рот надкушенную виноградину, и начала пережёвывать её с тем же неторопливым тоскливо-мечтательным удовольствием, с каким приговорённый к смертной казни наслаждается богатым завтраком, поднесённым по последнему желанию. Съев плод, Киния жадно схватила всю гроздь, и выбрала следующую виноградину, ничуть не заботясь об этикете. Фиолетовый сок потёк по подбородку.

Пережёвывая, вампирша — нет, уже просто Киния! — заметила, что не чувствует привычного покалывания игольчатых клыков. Проведя языком по зубам, она нащупала человеческие клыки.

Киния сощурилась, когда в глаз попал луч света. Она повернулась к стеклянной двери балкона. Солнечный свет слегка жжёт кожу высших вампиров, а уж кровососов пониже рангом может обратить в прах. Но Киния больше не боялась. Она побежала к двери, широко распахнула её, и вышла на балкон, чтобы увидеть, как громады жёлтых облаков развеиваются, словно разбитые армии, которые бегут от торжествующего победителя — дневного светила. Киния подставила лицо золотистым лучам, позволив им нежным тёплым прикосновением ласкать розовую кожу.

— Я снова жива…

Она бросила в рот новую виноградину. И поперхнулась. Выплюнув плод на ладонь, Киния увидела, что он был почерневшим.

— С гнильцой попался.

Выкинула его вниз, потянулась за новым плодом, но остановила руку на полпути. Вся гроздь чернела прямо на глазах. Сморщенные гнилые виноградины отрывались от ветви и падали на балкон.

Кожу на лице и на руках поразил нестерпимый зуд. Солнечный свет ослепил, так что даже зажмурившись Киния не могла спрятаться в спасительной темноте. Вместо вкуса винограда на языке застыла омерзительная горечь, от которой Киния закашляла.

Она выронила гроздь, и заковыляла в комнату. Но едва Киния переступила порог балкона, как сухожилья на ногах затрещали, начали рваться. Завопив, Киния упала. Её кожа стремительно чернела, как недавно виноградины, пузырилась и сползала гнилыми пластами. Невыносимая боль заставила Кинию биться на полу; она кричала и судорожно перекатывалась с бока на бок. Волосы опадали, зубы трескались и вываливались изо рта.

А восходящее солнце немилосердно жгло, будучи глухим и равнодушным к тяжёлым страданиям Кинии. Тело окутал дым — предвестник пламени, в котором сгорит погибающий вампир…

Киния вскочила на кровати и закричала так, что задрожала стеклянная дверь балкона. Вытаращив глаза, вампирша завертелась на месте. Но вокруг была только обычная темнота. Киния ощупала тело — никаких ран.

Затем вампирша спрыгнула с кровати, и осторожно, будто ловя скорпиона за хвост, взяла со стола виноградину. Твёрдая и сухая на ощупь. Окаменевшая глина. Однако пробовать её на вкус Киния не решилась.

— Госпоже снился милый сон с овечками, резвящимися на зелёной цветущей лужайке? — рядом появилась Уна.