Мир Печатей. Аристократ по обмену

Капитан Брейн покачала головой и тяжело вздохнула. Мне показалось, что я услышал что-то вроде «опять с трупом возиться». Я даже приосанился — вот как высоко оценили мои шансы на победу.

Между тем, баронет вышел в центр круга. Жердь семенил сзади, неся в руках длинный деревянный ящик.

— Фамильные рапиры! — гордо изрёк он, поравнявшись с палачом и капитаном.

Палач со скучающим видом приоткрыл крышку и кинул на рапиры беглый взгляд.

— Как и предполагалось. Одна заговорена. Увы.

Я пропустил это замечание мимо ушей, желая, чтобы все как можно скорее закончилось.

Капитан вышла в центр круга, достала из кармана потрёпанный свиток и начала читать правила:

— Дуэль на рапирах начнётся, когда лучи солнца повернутся к закату, и продлится час. Часы возьмёт на себя господин палач. Когда последний камень упадёт, дуэль будет окончена. Также дуэль будет окончена, когда кто-либо выйдет из круга, признавая себя проигравшей стороной. Убийство не приветствуется. Но не попрекается. По требованию вызывающей стороны, первая кровь не является основанием для остановки дуэли.

Пока Дона говорила о правилах, Эмроуз методично утаптывал очертания круга. Десять шагов в диаметре выглядели довольно большим пространством. Надо постараться, чтобы выпасть из такой территории.

Между тем Брейн продолжила:

— Также дуэль можно прекратить по требованию одной из сторон. Тогда она автоматически считается проигравшей. И ещё прекращение дуэли возможно в силу не зависящих от присутствующих обстоятельств. В этом случае секунданты фиксируют лидера и передают данные на Суд Лордов. Из протоколов победителя определяют пэры. Вопросы есть?

— А напомните, что мы считаем непредвиденными обстоятельствами? — с надеждой в голосе уточнил я.

Брейн от такого вопроса растерялась.

— Ну… набег диких орков? — без уверенности в голосе предположила женщина.

Я вздохнул.

Видимо, обстоятельства эти случались не часто.

— Я тебя унич-ч-то-ик-жу! — прошипел баронет, проходя мимо меня в круг.

В лицо пахнул перегаром. Видимо, яти было больше, чем мне показалось в начале.

— Ой, боюсь-боюсь, — хмыкнул я в ответ, передал шубу своему секунданту и тоже вошёл в круг.

Жердь вынул рапиры. В свете заходящего солнца лезвия казались рубиновыми.

Первым он подошёл к своему товарищу. Тот выхватил оружие, несколько раз взмахнул со свистом в воздухе и занял своё место, поглядывая на меня. Что-то было гаденькое в этом взгляде. Несмотря на хмель. Слишком уж самоуверенным он выглядел.

Я с чувством тревоги, сосущей где-то между рёбрами, взял свою шпагу. Точнее — рапиру.

Рукоять была холодной, отчего по телу поползли противные мурашки. По крайней мере мне хотелось думать, что это от холода, а не от страха.

— У вас есть по две минуты, чтобы сказать, ну… то, что хотите сказать, — будничным тоном напомнила Брейн. Видимо, в этом мире дуэли были таким же обычным делом, как и балы.

Я отрицательно покачал головой. Говорить не хотелось. Хотелось поскорее закончить этот цирк.

Баронет заплетающимся языков выкрикнул пару угроз и сдулся.

— Что же. Тогда. Время!

Я не заметил, когда палач успел достать часы. По форме очень похожие на песочные, внутри они были заполнены разноцветными камнями. Думаю, ради такого дела, как дуэль — наверняка драгоценными.

Я засмотрелся на то, как солнце играет на гранях.

И чудом уловил колыхание воздуха справа от себя.

Инстинкты сработали быстрее, чем мозг. Я попросту рухнул вниз.

Там, где пару мгновений назад была моя голова, просвистело лезвие баронетской рапиры.

Я перекатился в сторону и вскочил на ноги.

— Что за?!!

Лезвие врага сияло серебряными знаками.

— Фамильное! — гордо протянул тот. — С-серебряные делали, три сотни лет назад! Ты — труп!

— Вы же сказали, все заблокировано?

Я кинулся к палачу, предусмотрительно тормозя у линии.

— Правила требуют блокировать Печати только НА дуэлянтах. Использование заговорённого оружия не запрещено!

Теперь я понял, что означали эти недомолвки!

Оказывается, все присутствующие были в курсе этой подставы!

И только я один — не ведающий Фома, ять его за ногу.

Баронет не стал ждать, пока восстановится душевное равновесие. Он снова кинулся вперёд, ускоряемый своим чудо-мечом.

Я отшатнулся, теперь в другую сторону — и он опять пролетел мимо, едва успев затормозить у границы.

Думай, ааронья башка, думай! Ты же нужна не только для того, чтобы есть!

Драться бесполезно — я не умею. Единственное, что знаю — это где находится острый конец.

Бегать целый час — тоже не вариант. Рано или поздно, допущу ошибку.

Ать, отскочить. И ещё раз. И опять.

В перерывах между мыслями мне приходилось уворачиваться от баронета.

Надо сказать, что фехтовальщик он был тот ещё. Ревел, как раненый бизон, и кидался вперёд, как бык на тряпку. И, приловчившись, я стал угадывать и предупреждать его выпады.

Так, о чем я там думал?

А, ну конечно. Надо подгадать момент и сделать так, чтобы он вылетел за пределы круга. Всего-то. Кто гениален? Я гениален!

Баронет решил сделать паузу.

Набегался, видимо.

Он стоял напротив меня, опустив рапиру. Кончик клинка зарылся в снег. Баронет тяжело дышал. Лицо и шея покраснели, глаза налились кровью. Ну бык на корриде, честное слово.

А я, видимо, изящный тореадор.

Волосы белеют-развеваются, жабец на ветру колышется, правая нога вперёд, грудь колесом. Картина маслом, в лучах заходящего солнца!

Я пропустил момент, когда от лезвия по снегу побежали искры. В мою сторону.

Только когда одна с шипением коснулась правой ноги, я сообразил, каким идиотом был.

— Да чтоб тебя орки до конца жизни драли!

Я успел подскочить в тот момент, когда серебристые искры добрались до левой ноги.

Правая будто свинцом налилась. И от земли оторвалась на миллиметр. Но этого хватило, чтобы не остолбенеть совсем.

Баронет взревел и снова кинулся вперёд, как раз в тот момент, когда я приземлился. Я что есть силы дёрнулся в сторону, волоча за собой ногу.