Мир плавающих театров

На следующий день судно прошло города Бедбург и Фвил, и позже по полудню зашел в Фюдарт, расположенный в том месте, где Сюдарт впадал в Виссел. Фюдарт — обычно самый северный порт, куда заходил Замп — имел необычный штат торговцев, как место перегрузки товаров и изделий которых привозили вниз по Сианолу с Бартелмианского нагорья и нехватка в городе чего-то особенного была сама по себе особенностью.

Замп представил свою программу полному залу, который оказал его новому музыкальному фарсу сердечный прием.

Утром Замп снова поставил паруса направляясь на север, и весь день они плыли через плоские мрачные земли, бесплодные, если не считать дрока и темно-красных кустарников; и на закате сине-серая внешняя линяя мыса Стеклодувов, на слиянии Ланта с Висселом, появилась у горизонта. Кочевники избегали этого особенного района, и Замп чувствовал себя в безопасности пришвартовавшись к кривому волнорезу на западном берегу.

На следующий день ветры дразнили Зампа, налетая и замирая, меняя направление и покидая паруса, и Замп подумал не провести еще одну ночь на реке, но позже, днем, ветер установился и подул хорошо. Замп приказал вызвать небесного мастера, и огромный, резко выгнутый нос корабля стал резать и бледной пеной разрушать поверхность реки.

На закате ветер ослаб до ветерка, который едва мог держать судно против течения на расстоянии семи миль от мыса Стеклодувов и Лантина. Зампа теперь раздражали детали, управляющие блоки ворота. "Очарование Мидальдры" снова двигалось вперед, скользя по воде глянцевой как шелк.

Замп держался западного берега, чтобы избежать удара течения Ланта. Мыс Стеклодувов неясно вырисовывался впереди на дальнем берегу. Замп подвел судно достаточно близко к берегу и проскочил небольшой водоворот, созданный Лантом, спокойно встал у пристани Лантина, пришвартовавшись прямо за кормой "Золотистого концерта Фиронзелля".

В каюте Ашгайла не горел свет. Да и весь корабль был темным, кроме сигнального огня на бушприте и ряда "воровских" фонарей вдоль перил.

Как только были отданы швартовые, Замп ушел в свою каюту, где одел один из самых роскошных костюмов: бледно-синие штаны, раздутые и со складками у колен; черный пиджак с высокими плечиками; белую рубашку, застегивающуюся у запястья и на шее застежками покрытыми железом. Из шкафчика он достал великолепную синюю шляпу, которую, вычистив, он отложил в сторону. За свой кушак он заткнул парадную рапиру; в пиджак вложил платок и маленький ароматический шарик. Он зачесал назад свои вьющиеся кудри, срезал несколько прядей со своей козлиной бородки, водрузил шляпу на голову и спустился на берег.

Этикет требовал, чтобы он заплатил визитом Гарту Ашгайлу, поднявшись на борт его корабля — долг, которым Замп с удовольствием бы пренебрег, но зачем вызывать усмешку у своего соперника? Приличие, после всего, было более утонченным, и в конечном счете более удовлетворительным оружием, чем высокие чувства и неприличное поведение.

Замп забрался на сходни "Золотистого концерта Фиронзелля" и поднялся на палубу, поглядывая налево и направо. Вахтенный у сходен сидел у тюремной клетки разговаривая с заключенным. На борту царила тишина. Без спешки, не торопясь вахтенный у трапа поднялся на ноги и не спеша подошел к Зампу, который ждал, подняв брови от отсутствия формальностей. На борту "Очарования Миральдры" дела обстояли по другому.

Вахтенный узнал Зампа и прикоснулся к своему лбу.

— Добрый вечер, сэр. Я боюсь, что Мастер Ашгайл где-то на берегу. Фактически я в данный момент хотел бы поменяться с ним местами.

Замп поблагодарил за информацию коротким кивком.

— Вы не знаете, где можно его найти?

— Я могу лишь выдвинуть предположение. Пять таверн посещают добрые люди этого города, из которых наиболее предпочтительная Джолли Стеклодув. Там, по всем законам логики, и можно найти Мастера Ашгайла.

Замп оглядел судно.

— Мастер Ашгайл дает неделю представлений?

— Так, и я не помню, чтобы он был столь дотошен относительно деталей. Представления вызывают благосклонные комментарии.

Из клетки донеслось:

— Тюремщик, который сейчас час ночи?

Вахтенный крикнул в ответ:

— Зачем беспокоится отвечать? Ты останешься там, где есть, — он подмигнул Зампу. — Что вы думаете об этом огромном злодее жаждущем крови? Мастер Ашгайл отдал за него десять крупинок железа. Лантинеры имеют религиозные наклонности и не позволили людям получить наслаждения от того как ему перережут глотку.

Замп вглядевшись в клетку увидел чернобородое лицо и пару сверкающих глаз.

— Производит впечатление. Каковы его преступления?

— Разбои, налеты, жестокости и убийства. Но в целом он не такой плохой парень.

— Тогда где мое пиво? — выкрикнул заключенный.

— Все в свое время, — ответил вахтенный.

Замп спросил:

— Мастер Ашгайл очевидно планировал показать трагическую драму?

— Мы играли сегодня "Эмферио", возможно из-за состязания. Пленник отказался учить свою роль. Грубый он парень. Тем не менее на его месте я бы тоже не проявлял большого интереса к постановке.

— Тюремщик! — позвал пленник. — Я готов выпить свое пиво!

— В положенное время. Ты запомнил текст?

— Да, да, — пробормотал заключенный. — Я должен тебе его продекламировать?

— Таковы инструкции Мастера Ашгайла.

Скучным голосом заключенный заговорил:

— Принц Орчельстин, как вы уничтожили меня! Навеки посрамлено будет ваше имя! Никогда вы не узнаете любви Рюсеманды, хотя вы придете к ней в великолепии жемчуга и железа! Мой призрак — сырой и ужасный встанет между вами, когда вы станете искать ее объятий! Так заберите мою жизнь, принц Орчельстин… я забуду остальное.

— Гммм, — сказал вахтенный. — Твой стиль далек от убедительного. Однако, кто я такой, чтобы отказывать тебе в твоем пиве?

— Хорошего вечера вам обоим, — сказал Замп и спустился по сходням.

Он прошел вверх по эспланаде, где горели оранжевые факела, освещая торговые палатки, торгующие жаренными снетками, россыпями розовых леденцов, вертелами с целиком зажаренными моллюсками. Дальше вдоль дока неясно вырисовывались туши еще нескольких плавучих театров, которые Замп не смог с точностью распознать. Ближайшее, как ему показалось было "Хризантой" Лемурайела Боука.

Знак висевший над эспланадой указывал что "Джолли Стеклодув" — строение из коричневого стеклянного кирпича и обветренной непогодой древесины. Замп вошел и оказался в огромной комнате залитой светом двадцати ламп красного, синего и зеленого стекла. Скамейки, столы и кабинки были заполнены горожанами в халатах до колена и низких шляпах с плоскими полями; выглядели они так же замечательно как народ плавучих театров. Воздух был теплым и тяжелым от звука голосов, смеха, звона кубков, тонкой, завывающей музыки. Свет ламп сверкал и отражался в тысяче стеклянных игрушках и разрозненных предметах. Говяжий бок поворачивался на вертеле над высоким ящиком с углями. Голый по пояс повар, потный и сверкающий в мерцании огня, сдобрил мясо соусом с подноса и вырезал заказанные куски для клиентов. На возвышении в дальнем углу комнаты сидел оркестр из четырех кочевников, одетых в красные и коричневые жесткие штаны, черные кожаные жилеты, треугольные шляпы из черного фетра. На концертино [8] , контрабасе, ударнике и гитаре они играли веселый марш, под который какой-то человек, более чем полупьяный, не столь уж успешно выделывал джигу.

8

шестигранная гармоника (прим. переводчика)