Мир, полный демонов: Наука — как свеча во тьме
Шрифт:
Каким же облегчением стала для этих людей встреча с психотерапевтом, который не только принял их рассказы как истинный опыт, но и сам мог поделиться историями насчет пришельцев и заговора на высшем уровне: правительство скрывает от граждан визиты НЛО.
Где эксперт-уфолог находит своих клиентов? Тремя способами: они читают его книги и пишут автору на указанный в книге адрес; их направляют к нему другие специалисты (как правило, разделяющие веру в пришельцев), или же они обращаются к светилу после его лекции. Вряд ли новый пациент приходил к такому врачу, понятия не имея ни о популярных представлениях насчет пришельцев, ни о методах и убеждениях самого терапевта. Эти двое еще не обменялись ни словом, а им уже многое понятно друг о друге.
Еще один известный специалист вручает пациентам собственные статьи о похищении инопланетянами, чтобы помочь
Известный уфолог рассуждает: «Если гипнотизер не обладает достаточными знаниями о предмете [о похищениях], истинная природа похищения может так и не обнаружиться». Не подсказывает ли эта ремарка другое: что гипнотизер внушает пациенту некий «опыт», сам подчас того не подозревая?
Иногда, засыпая, мы вдруг словно падаем с высоты, руки и ноги самопроизвольно дергаются. Этот рефлекс, возможно, унаследован нами от далеких предков, устраивавшихся на ночлег в ветвях деревьев.
Почему зыбкие воспоминания кажутся нам надежнее того, что мы знаем, прочно стоя обеими ногами на земле? Откуда уверенность, что среди огромного количества сохранившихся в мозгу воспоминаний нет подсунутых нам уже задним числом — формулировкой вопроса, настроением, желанием рассказать или послушать интересную историю, просто ошибкой, в результате которой собственный опыт перепутался с услышанным или прочитанным?
Глава 10.
ДРАКОН У МЕНЯ В ГАРАЖЕ
Магия — искусство, требующее соучастия артиста и публики.
У меня в гараже — огнедышащий дракон!» Представьте (я достаточно близко воспроизвожу сеанс групповой терапии Ричарда Фрэнклина), что я на полном серьезе делаю подобное заявление. Вы, конечно, захотите перепроверить, посмотреть на дракона сами. Столько легенд о драконах скопилось за столетия, но нет ни одного убедительного свидетельства. Такой шанс!
— Покажите дракона! — скажете вы, и я поведу вас в гараж. Вы заглянете внутрь: стремянка, банки из-под краски, старый велосипед — и никаких следов дракона.
— Где же дракон? — спросите вы.
— Да тут где-то, — помашу я рукой. — Забыл предупредить: это дракон-невидимка.
Может быть, стоит рассыпать на полу гаража муку, чтобы обнаружить отпечатки драконьих лап?
— Неплохая мысль, — похвалю я вашу изобретательность, — но дракон все время парит в воздухе.
Так может, инфракрасный датчик зафиксирует невидимое обычным зрением пламя?
— Тоже хорошая мысль, но пламя не только невидимо, оно еще и не излучает жара.
А если опрыскать дракона краской, то его можно будет разглядеть?
— Отлично, отлично, но тело дракона из особого рода материи, краска не пристанет.
И так до бесконечности. Какое бы испытание вы ни предложили, я найду объяснение, почему проверка не сработает.
В чем, собственно, разница, между невидимым, бестелесным, летающим драконом, изрыгающим не имеющее температуры пламя, и полным отсутствием дракона? Если никаким образом нельзя опровергнуть мое утверждение, если нет возможности провести доказательный эксперимент, что вообще означает утверждение, будто дракон существует? Вы не можете опровергнуть гипотезу о существовании дракона-невидимки, однако это вовсе не значит, что гипотеза доказана или доказуема. Утверждения, которые не поддаются проверке, гипотезы, стопроцентно защищенные от опровержения, бесполезны с точки зрения науки, хоть порой и вдохновенны, и пробуждают в нас ощущение чуда. Ведь в конечном счете я попросту прошу вас положиться на мое слово, доказательств-то нет и не будет.
Слушая, как я настаиваю на присутствии дракона в гараже, вы убеждаетесь в одном: у меня в голове живет дракон. Вы задумываетесь, что привело меня к этой мысли, раз никаких физических признаков не было. Разумеется, это мог быть сон или галлюцинация. И я еще так на этом настаиваю! Наверное, мне требуется помощь. Если я и здоров психически, то, во всяком случае, совершенно разучился принимать в расчет обманчивость наших чувств.
Но предположим, что вы стараетесь сохранять полную непредубежденность, пусть даже и не удается проверить существование
дракона. Вы не отбрасываете сходу идею об огнедышащем драконе в гараже. Вы ее просто оставляете пока в стороне. На данный момент все свидетельствует против нее, однако, если появятся новые данные, вы с удовольствием вернетесь к дракону и посмотрите, не стал ли он видимым. И я не вправе обижаться на недостаток доверия, обвинять вас в тупоумии и отсутствии воображения лишь потому, что вы, как шотландский присяжный, выносите вердикт «за отсутствием достаточных доказательств».А если бы все обстояло иначе? Дракон-то невидимка, но на рассыпанной по полу муке остались следы. Инфракрасный датчик зашкаливает. Брызнув в воздух из баллончика с краской, мы увидели прямо перед собой парящую цветную загогулину. До сих пор вы скептически относились к существованию драконов — не говоря уж о драконах-невидимках, но теперь вынуждены признать, что в гараже что-то есть, и это что-то соответствует гипотезе о невидимом огнедышащем драконе.
Другой сценарий: что, если не только я, но несколько ваших знакомых, в том числе те, кто друг с другом никак не связан, начинают рассказывать вам про гаражных драконов, но во всех этих случаях доказательства, как назло, отсутствуют? И все мы, рассказчики, встревожены: откуда у нас такая уверенность, не подкрепленная доказательствами? Ведь никто из нас не страдает галлюцинациями. Мы уже пытаемся сообразить, не прячутся ли драконы-невидимки в гаражах по всему миру, в то время как люди только-только начинают что-то подозревать. Так бы не хотелось, чтобы это оказалось правдой! Неужели древние предания Европы и Китая не были в чистом виде игрой воображения?
А тут подоспели и сообщения об оставленных в муке отпечатках драконьих лап. Правда, отпечатки всегда появляются не в тот момент, когда за гаражом следят ученые-скептики. Возможны и другие объяснения: стоит присмотреться, и увидишь, что отпечатки могли и подделать. Выступает на сцену еще один энтузиаст драконов и предъявляет обожженный палец: редкий случай материального проявления огненного дыхания дракона. Опять же возможны другие объяснения. Мы все понимаем, что пальцы обжигаются не только при соприкосновении с невидимыми драконами. Такого рода доказательства неубедительны, хотя сторонники драконьей версии и придают им огромное значение. Единственный разумный подход — пока что не принимать гипотезу, не отказываясь выслушивать нынешние или будущие свидетельства, и попытаться понять, каким образом у стольких разумных с виду людей могло появиться одно и то же странное заблуждение.
Магия, как сказано в эпиграфе, нуждается в сотрудничестве мага и зрителей. Публика должна откинуть скептицизм, добровольно отказаться от недоверия. А значит, чтобы разгадать фокус, прежде всего нужно отказаться от сотрудничества с магом.
Как еще продвинуться в этом сложном, противоречивом, эмоционально перегруженном, тревожном вопросе? Пациенту следует насторожиться, если терапевт спешит уверить его или себя в реальности инопланетного похищения. А ведь терапевт мог бы учесть распространенность галлюцинаций и, увы, сексуальных преступлений. Он мог бы помнить, что в современной культуре с темой инопланетян так или иначе соприкасались все. Следовало бы всячески избегать подсказок свидетелям. Лучше бы психологи и другие специалисты наставляли пациентов в скептицизме, да и собственные резервы этого ценного товара не мешало бы пополнить.
История с вымышленными похищениями не может не беспокоить, причем в силу ряда причин. Заглядывая во внутреннюю жизнь других людей, что мы видим? Если многие выдумывают, будто их похитили, это уже причина для тревоги, но куда страшнее, что многие психотерапевты принимают их рассказы как истину, что восприимчивостью пациентов до такой степени злоупотребляют, что специалист, сам того не замечая, настраивает их, как вздумается.
Как могут психиатры и другие специалисты, имеющие какую-никакую научную подготовку и знакомые с изъянами человеческого восприятия, отвергать вероятность иных объяснений — галлюцинаций, защитных искажений памяти? Еще больше меня удивляют соображения, будто рассказы о пришельцах содержат подлинные чудеса, бросают вызов нашим представлениям о реальности, подкрепляют мистическое мировоззрение. По мнению Джона Макка, «эти явления достаточно существенны, чтобы посвятить им научные исследования, хотя господствующая в западном мире научная парадигма, вероятно, не сумеет поддержать такое исследование». В интервью журналу Time он заходит еще дальше: