Мир После

Я остановилась.

Нет, в свои семнадцать я свято верила, что скверна — это наказание Божье. Но сейчас, зная о препарате, зная о симптомах этого… заболевания, я очень чётко поняла: скверна — это вирус. Искусственно созданная простейшая форма жизни, выпущенная кем-то из пробирки и погубившая большую часть человечества, — о, да, мои надзиратели в лаборатории очень постарались, чтобы я была хорошо образована.

Теперь я понимала Троя, который считал, что мой мозг функционирует на уровне инфузории туфельки: перед моими глазами было всё — буквально все доказательства того, что это не дядя с небес покарал нас за грехи наши, — но я была слепа. Я видела, как метис вкалывает себе лекарство от Кары Небесной, и продолжала думать, что скверна — это то, что дано нам свыше, и то, что не нуждается в объяснении, потому как наши ограниченные грешные умы не способны понять всех помыслов Божьих… Создатель, какой же идиоткой я была! Я грешила, прекрасно осознавая, что мне до святости, как до луны, и при этом не задавалась вопросом, какого черта эта херня не распространяется на меня!..

Причём, я допускала мысль, что моя неподверженность скверне связана с годами, проведёнными в лаборатории, и продолжала закрывать глаза на то, что творилось вокруг: на людей, резко уверовавших в Бога, на пастырей, получивших в руки невероятную власть, но при этом не рассказывающих, откуда они вообще взялись, и откуда знают, как избавляться от скверны…

Я встала под душ, скинув всю одежду на пол, и некоторое время просто стояла, ощущая, как вместе с грязью тёплые струи смывают с меня всю ложь, которой я была окружена. Нет, я не могла винить себя в тотальной безмозглости, в конце концов, никто не отменял важнейшего из правил появления скверны: она поражала тело человека лишь в тот момент, когда он позволял себе грешные мысли. При такой аксиоме было не трудно впасть в заблуждение…

Я встряхнула головой и вышла из душевой кабины. Об этом следует спросить у Троя — как такое вообще возможно…

Звуки, доносящиеся из коридора, заставили меня замереть на месте, а затем бесшумно подойти к двери, обмотавшись полотенцем: говорили двое. Точнее, даже не говорили — спорили.

Аст и Трой.

— Это не обсуждается, — холодный голос племянника главнокомандующего.

— Я её нашёл, — ленивый ответ Троя.

Следующие его слова я не смогла разобрать: говорившие слишком быстро удалялись от моей спальни.

Вопросом этичности я мучилась только первую секунду, а во вторую — уже бесшумно выходила из комнаты и кралась вперед, следуя за своими командирами. Словно издеваясь надо мной, эти двое и не думали останавливаться, а продвигались всё дальше, уходя в восточное крыло, где я не была ни разу.

Когда, наконец, остановились и вошли в одно из помещений, я осторожно сократила расстояние между нами и замерла, прислонившись спиной к стене рядом с приоткрытой дверью.

— Зачем она тебе? — голос Троя заставил меня затаить дыхание — слишком прямо и бесстрастно он прозвучал, — Я спрашиваю серьёзно и хочу услышать серьёзный ответ.

— Ты? — кажется, Аст был удивлён не меньше меня, — Куда подевался твой «мне на всё насрать» настрой?

— Вернётся сразу же после того, как ты ответишь, — усмехнулся метис, а я едва удержала себя от того, чтобы не закатить глаза.

— Я не сдам её Централи, — ответ Аста вынудил моё сердце опуститься в пятки.

Он знает обо мне? Нет. Он знает, кто я? Или он догадывается, кто я? Что происходит? Трой ему что-то рассказал?

Сердце застучало так громко, что я всерьёз опасалась не расслышать дальнейшие слова; на лбу выступил пот.

— С чего ты взял… — начал, было, Трой, как Аст его перебил:

— Трой. Мы слишком давно знакомы, чтобы изображать перед друг другом недоумение. Она — беглянка; она сама мне об этом сказала. А после того, что случилось в лесу… я почти уверен, что она, как и я — плод экспериментов нашего общего знакомого.

Я стояла, стараясь не сорваться на бег в следующую же секунду, при этом очень четко понимая — бежать некуда. Меня догонят. И будет только хуже.

А Аст продолжал:

— Я не знаю, что именно с ней сделали, но уверен — это как-то связано с тем, что в том лесу Грешники пробежали мимо, словно нас там и не было.

Плохо. Всё очень плохо. Он понял слишком много: он сопоставил все данные и пришёл к верному выводу без какой-либо посторонней помощи.

— И чего ты хочешь? — вопрос Троя застал меня врасплох.

Разве Аст чего-то хотел? Он не выдвигал никаких требований.

Что ему вообще может быть надо от меня?

— Брось, я знаю, что она не может интересовать тебя в этом плане, — лениво продолжил метис, словно на кону была не моя жизнь, а вопрос мытья посуды.

Вот только я слишком хорошо понимала, что действительно не могу интересовать Аста. Он просто не способен испытывать какие-либо чувства. Это факт.

Словно подтверждая мои слова, Трой сказал:

— Тебя вообще не интересуют женщины. Как и мужчины, — язвительно добавил он, после небольшой, но многозначительной паузы.

— Я не такой бездушный, как ты думаешь, — отозвался Аст.

Я была уверена в том, что Трой и не думает так. Его желание «растормошить» Аста говорило яснее слов, — но, естественно, он не собирался признаваться в этом своему другу.

Но пауза в разговоре странно затянулась… Я напрягла свой слух, опасаясь, что могла пропустить ответ, отвлекшись на собственные мысли, но внезапно Трой произнёс:

— Нет.

И так это прозвучало… словно просьба Аста была не просто трудно выполнимой. Она была сродни требованию Божественного пришествия.

— Я не занимаюсь воскрешением из мертвых, — отрезал Трой, будто уловив что-то в глазах своего собеседника — ведь я была уверена, что Аст не произнёс ни слова, — Не путай меня с Иисусом.

— Она не мертва, — холодно ответил Аст.

— Она в коме херову тучу лет! — выругался метис, — Как ты себе представляешь этот процесс? Я что, должен найти философский камень и призвать её с Той стороны?

Я забыла, как дышать. За своё молчание Аст хочет получить свою сестру? Свою вернувшуюся из комы сестру?..

На что он вообще надеется?

— Есть возможность, что дядя сможет её вернуть. Но взамен он потребует что-то… чего до этого дня я ему дать не мог, — сказал Аст, и на некоторое время за дверью стихли все звуки.

Он что… угрожает Трою?

Угрожает, что вернёт меня в лаборатории Централи?..

Но… разве я настолько важна для метиса — чтобы выставлять перед ним такие условия?

— Что ты предлагаешь? — сухой голос Троя заставил моё сердце остановиться… и забиться втрое чаще.

— Ты знаешь, почему он не стал меня наказывать? — спокойно спросил Аст.

— Нет, — голос метиса был лишен каких-либо эмоций.

— Я сказал ему, что на следующем заседании совета я раскрою его маленький секрет. Со мной у него не получилось, и он обещал закрыть проект, но совершенно точно не сдержал своего слова — раз существует тот, кто может отдавать команды зараженным, — Аст ненадолго замолчал, а потом добил негромким голосом, — Да, я сказал, что знаю о том, что Грешниками можно управлять.