Мир приключений 1978 г.

Он смотрел на Николая с ожиданием и в то же время с легким испугом, как смотрят на следственных работников очень честные, благополучно прожившие жизнь люди. Все, что касается преступлений, кажется им невероятным, а те, кто занимается их раскрытием, — необыкновенными.

— Не знаю… еще не знаю… — вздохнул Николай. — Но чувствую. Точнее, логика подсказывает… Впрочем, посмотрим.

Ему удалось подавить и волнение и нетерпение, и он опять стал собранным, чуть суховатым и зорким.

Подъехал Тихомиров и передал сделанный им из проволоки щуп, подошла группа Радкевичиуса, и старичок-любитель сразу, еще не доходя до кустов, определил:

— Вот это — она!

— Внимание, товарищи! Выслушайте мою легенду. Версию, — чуть повысил голос Грошев. — Волосов что-то спрятал в этой лощине. Поскольку в его бывшей машине мы обнаружили немалые деньги, можно быть уверенным, что это «что-то» имеет ценность. Время, как вы видите, сглаживает следы, и чтобы чем-то отметить свой тайник, он высадил неподалеку необычный в этих местах куст сирени. Оговорюсь сразу — мне непонятна такая его скрупулезность. Свой тайник, да еще такого сорта, человек, по логике вещей, должен помнить днем и ночью. Однако найденная нами схема и ветка сирени — как образец — показывают, что Волосов почему-то думал по-иному. Почему — разберемся позже. Сейчас попробуем найти и вскрыть этот тайник. Александр Иванович, как по-вашему, могут быть в этом старом окопе мины или снаряды?

— Там, где были бои, они могут быть в любом месте. Но… в свое время эту местность тщательно обследовали саперы.

— И кроме того, здесь ползали танки, рвались снаряды. Они подорвали мины. Наконец, здесь стояло немало подбитых танков. После войны их вывозили в металлолом. Значит, местность опять проверяли. Мне думается, шанс попасть на мину — ничтожный. А вот неразорвавшийся снаряд…

— Не исключено. Но я думаю о другом. Если здесь прошли саперы, может быть, они уже нашли то, что вы ищете?

— Не думаю. Если бы это было так, Волосов не жил бы в этих местах и не пошел бы на убийство человека, который мог разгадать его тайну. И еще. Насколько я знаю саперов, они не такие уж непонятливые люди, чтобы обследовать место, где прошла танковая гусеница.

— Думаете, это окоп? — быстро спросил Тихомиров.

— Скорее всего.

— Почему? Ведь бои сорок пятого года…

— Вы думаете, сорок пятого? — перебил его Грошев.

— Н-ну… может быть, и сорок четвертого. Но все равно. Это значит, что Волосов спрятал нечто после войны. В это я слабо верю хотя бы потому, что куст русской сирени явно моложе соседних. Во всяком случае, вначале проверим куст.

И, пользуясь тем, что щуп был в его руках, Тихомиров быстро воткнул его в основание куста. Щуп входил трудно, но глубоко.

— Не тратьте силы, Александр Иванович, — покачал головой Грошев. — Посмотрите как следует окоп.

Радкевичиус сразу определил особенности окопа:

— Это окоп сорок первого года. Его правая сторона засыпана, и по засыпке прошел танк. Очевидно, уже во время наступательных боев. Значит, в окопе либо захоронили безвестного солдата, точнее красноармейца, в те годы солдат еще не было, либо…

— Вот именно! Так вот это мы и проверим. Дайте щуп, Александр Иванович, — попросил Грошев.

— Но ведь окоп — это заметно! На это сразу обратят внимание.

— Как раз наоборот. Давайте порассуждаем. Чтобы выкопать тайник, нужно время. Окоп — готовый тайник, его нужно только зарыть. Кто из посторонних людей обратит внимание на полузарытый окоп в местах жестоких боев? По-моему, никто. Их слишком много вокруг, этих полузарытых окопов. Ну, а если обратят? Решат, что здесь или захоронение, или мина, — лучше не тревожить. И правильно решат. Возиться с обвалившимися окопами или землянками всегда опасно. Мало ли какие взрывные сюрпризы устанавливали в них во время боев. Саперы обеих сторон пускались на любые хитрости. Значит, окоп наиболее подходящ для тайника. Особенно если его устроитель спешил.

— Да, но под кустом…

— Вот. А теперь разберем этот вариант. Чтобы расположить тайник под кустом, нужно вырыть яму, уложить то, что требуется спрятать, зарыть, наверху посадить куст, выбросить подальше оставшуюся землю… И все-таки полной уверенности у строителя такого тайника не будет: куст может не прижиться. Главная отметка исчезнет. Тайник затеряется.

— Что ж… Действуйте, — нехотя согласился Тихомиров, передавая щуп Николаю.

Грошев чуть не ответил: «Слушаюсь». Только теперь он понял, что, рассуждая, он, в сущности, докладывал инженер-подполковнику свои соображения. И то, что как-то так получилось, что они постепенно поменялись ролями и Александр Иванович словно принимал решения, а Николай их выполнял, даже не вызвало улыбки: все правильно. Солдат всегда солдат и звание всегда звание.

Николай медленно подошел к старой, заброшенной дороге, заглянул в окоп и, чуть помедлив, прикидывая, все ли он продумал, спрыгнул вниз. Первый же укол щупа у стенки окопа насторожил его: щуп уперся во что-то твердое. Николай сделал еще один укол, и щуп опять уткнулся в твердое.

Как ни старался Грошев быть спокойным и собранным, сердце у него заколотилось, а во рту пересохло. Он выпрямился, чтобы перевести дыхание. Биолог спросил:

— Есть?

Шершавый язык, кажется, не мог повернуться во рту, и Грошев только кивнул, нагнулся и стал оконтуривать уколами находку. Получился довольно солидный квадрат. Вытирая разом выступивший пот, Николай осторожно сказал:

— Похоже, нужно копать.

Силы оставили его, и он сел на смятый дождями бруствер старого окопа Тихомиров встретился с ним взглядом и, сразу поняв его состояние, молча повернулся и трусцой побежал к машине за лопатой. Биолог озабоченно уточнил:

— Вы считаете, что это очень важно? То, что вы нашли?

Николай кивнул.

— Тогда, может быть, связаться с воинской частью, пусть пришлют солдат?

Старичок-любитель рассмеялся.

— Каких еще солдат нужно? Тут и так, кажется, одни солдаты. В том числе, сколько мне известно, и вы.

— Да, конечно, — быстро согласился биолог. — Но я по военной специальности связист, а тут явно дело саперов.

— Ну, а я артиллерист, — с гордостью сообщил старичок, — и со взрывчатыми веществами встречался. А вы? — ткнул он пальцем в местных работников.

— Десантник, с саперным делом знаком, — отрывисто и четко ответил Радкевичиус.

— Танкист. Технарь, — доложил старший лейтенант.

— Разведчик, — доложил Грошев, — с саперным делом знаком.

Вернулся Тихомиров и, спрыгнув в окоп, хотел было копать, но его остановил биолог:

— Одну минутку. Поскольку саперов много, то лопату позвольте уж мне. Она для меня привычна.

Биолога сменил Радкевичиус, и он-то и откопал окованный немецкий ящик-сундук. В таких добротных упаковках хорошо хранить приборы и документы. Грошев внимательно осмотрел находку, убедился, что мин нет, и ящик вытащили на поверхность. Под ним оказался второй, точно такой же.

— Будем открывать? — спросил старичок.

— Да. Только вначале мы с Александром Ивановичем убедимся, не минированы ли они изнутри. Такое тоже бывало, не так ли? — спросил он у Тихомирова; тот кивнул.