"Мир приключений-3". Компиляция. Книги 1-7

— Ну, что с вами сделаешь, идите к Парфенычу, он вам даст. Только к осени чтобы расчет.

— Уж будь покоен… А то айда с нами! Уж больно человек-то ты душевный.

— А ферму на кого оставлю?

— Это правильно. Ну, прощевай пока.

С фермы старатели отправились на свой ключ ночью:

— Чтоб не подглядел лихой человек. Взятые с фермы припасы и кое-какой инструмент они навьючили частью на Устинова мерина, частью на себя.

Опять-таки из боязни «глаза», Вахромей сразу свернул с дороги на какую-то едва заметную тропинку, пробегающую по дну пади [28] ), затем они взобрались на лесистую сопку [29] ), перебрались уже целиком, без всякого следа, еще через несколько падей и сопок и, наконец, забрались в такую глушь, что дорогу пришлось прочищать топорами. Часам к десяти утра они выбрались на берег небольшой речушки, струившейся по камням по дну заросшей густым лесом глубокой пади.

28

Узкая долина между гор.

29

Дальневосточное название горы.

— Вот она, матушка, Кетатка-то и есть! — довольным тоном сказал Вахромей.

— Лошаденку развьючили, стреножили, поклажу сложили в наскоро сооруженный шалаш. Закусив всухомятку, мужики завалились спать.

Вечером, когда солнце уже скрылось за отроги Тукурингры, они проснулись. Вахромей нашел лошадь, осмотрел немудрый дробовичек, за- рядил его. Затем они развели костер и сварили кашу с салом.

— Стой, — удержал Вахромей Устина, когда тот поднес ложку ко рту, порылся в пожитках и вытащил бутылку ханшина. Налив в чайную чашку, он сперва выпил сам, а затем поднес Устину.

— Заговляйся, паря! А там — каюк до конца работы.

Устин крякнул, выпил, опять крякнул, взял из ложки с кашей кусок сала и закусил.

Вахромей поглядел в бутылку и, несмотря на то, что там было еще немного на дне, отбросил бутылку далеко в кусты богульника.

— Каюк, паря! — не то печально, не то насмешливо проговорил он, — потому такой закон, чтоб старатели не пили на приисках…

И молча полез в шалаш.

Устин улегся у костра.

_____

Вахромей не соврал. Ключ, действительно, оказался редкостный. Первая же яма сразу под торфом [30] ) дала несколько самородков.

30

Верхняя часть почвы.

— Гляди-кось! Как тараканы насыпаны! — восхищался Устин.

К обеду, когда попробовали на лотке промывать песок, то результат ошеломил даже Вахромея.

— Ну-ну! — покрутил он только головой. — Надо бисприменно артель набирать.

Пока решили заняться самородками, которых особенно много оказалось между камней по дну Кетатки.

— Запастись пока до артели! — поучал Вахромей неопытного Устина.

Между тем начали строить избу, а то ночью около шалаша стал появляться медведь.

Через неделю Вахромей уехал на Пристань [31] ) за народом. Устин остался караулить прииск, помаленьку промышляя золотишко.

II.

— Устин!.. О-го-го-го-о!..

— Суды, ребятки, суды!..

— Да где ты, дьявол корявый?!

Вахромей, возглавлявший небольшой отряд набранных им рабочих-китайцев, с изумлением остановился перед избушкой своего прииска. Устин не показывался и только откуда-то издали глухо подавал голос, как будто сверху.

31

г. Зея — Пристань.

— Да туто я! На крыше! — Наконец объяснил Устин, высовывая голову из-за трубы. — Пужните его анафему. Он в избе с сыном сидит!

— Да кто?

— Кто? Ведмедь!

Бывалый Вахромей сразу смекнул в чем дело. Отведя трех груженых лошадей в сторону под прикрытием двух китайцев, он остальных рабочих расставил около окон, а сам с одним китайцем, вооруженным ружьем, стал против двери. По сделанному им знаку, китайцы у окон одновременно завыли дикими, пронзительными голосами, ударяя палками в стены избушки. В избе что-то зашуршало и через минуту в дверь с ревом выскочил средней величины камчатский медведь, весь осыпанный чем-то белым. Грянули два выстрела; мишка взревел еще громче; повидимому, пули царапнули его. Став на задние лапы, свирепо раскрыв красную пасть, он ринулся на приискателей. В одно мгновение он облапил китайца, прижал его к груди так, что у того затрещали кости и, с диким ревом, ринулся на Вахромея, отбежавшего в сторону и поспешно заряжавшего дрожащими руками свое ружьишко. Но заряжать было некогда. Отбросив в сторону ружье, Вахромей вытащил из-за голенища широкий китайский нож и смело двинулся на зверя. Китайцы тоже ринулись на помощь своему соотечественнику. Но медведь, беспрестанно поворачиваясь и, как бы защищаясь еле живым китайцем, находящимся у него в объятиях, медленно отступал в чащу.

_{Медведь облапил китайца и бросился на Вахромея.}

— Стой, стой, не стреляй! — кричал Вахромей китайцам, — человека убьешь.

Точно понимая это, зверь, защищаясь плотным китайцем, добрался до зарослей, сразу опустился на передние ноги, бросил китайца и с неимоверным проворством скрылся в чаще.

К удивлению старателей, китаец оказался мало помятым. Охая и причитая, он поднялся с земли и, ощупывая себя со всех сторон, направился к избушке.

— Ах, язви его в пим, промазали! — выругался Вахромей и, взглянув на сидящего на крыше Устина, крикнул ему:

— Ну, слазь!

— Еще один есть! — отвечал тот.

Вахромей осторожно заглянул в дверь, но в избе как будто было пусто.

— Нету! — Слазь! — успокаивающе крикнул он Устину. Но тот вдруг испустил пронзительный вопль и кубарем скатился с крыши прямо на группу китайцев. А на его месте показалась косматая голова небольшого медведя — муравейника. Не обращая внимания на свалившегося товарища, Вахромей и китайцы открыли по зверю стрельбу. Тот дико ревел, мотая головой, но от трубы не отходил. Наконец, меткая пуля Вахромея угодила Мишке в голову и он скатился вниз.

Устин сидел на земле, охая и ругаясь на чем свет стоит.

— Третий день на крыше от них, сволочей, сижу — жаловался он.

— Да как они к тебе забрались-то? — спросил Вахромей.

— Как! А пес их знает! Спал я… Кээк кто-то в дверь саданет!..

Вскочил я спросонок, а он, стервь, в дверях стоит и на меня смотрит. Кэк я сигану с постели, да по лестнице на потолок. А он давай по избе шарить. Слопал кашу, раздавил все горшки, а потом подошел к лестнице, сел на задницу и уставился в люк. Ну, думаю, — сейчас полезет. А сам Знаешь, у люка крышки то нет. Я сейчас живым манером выломал тесину, да на крышу. А тесину в руках держу, как морду сунет — сейчас его по голове. Убить не убью, а все испугаю. Досидел до вечера, слез опять на потолок, вижу, а он опрокинул мешок с мукой, влез в муку и лежит, а у стола еще один идол спит. Ну и страху я натерпелся, братцы мои!..

С убитого медвеженка содрали шкуру и розняли тушу.

— Малость суховат, ну, да ничего, съедим.

_____

Вахромей привел с собой 7 китайцев. В два дня они соорудили себе небольшую фанзу и приступили к добыче золота. Все золото сдавалось «в контору», т. е. Вахромею, точно учитывалось, половина добычи оставалась «хозяевам», остальная подлежала выдаче китайцам в конце лета.

Опытные в добыче золота китайцы были поражены богатством ключа. Ни о каких предварительных работах и речи не было. Сделали только небольшую запруду. Работали с рассвета до темноты с небольшими перерывами на еду. Все отощали, похудели, но энергии не убавлялось. Золото захватило старателей.

— Вот оно счастье-то, Устин, — говаривал Вахромей — сбудем золото и сейчас заявку, как следует. И будем мы с тобой золотопромышленное товарищество «Вахромей, Бубенцов и Устин Силин».

— Ловко! — восхищался Устин. — Подходяще выходит, едрена палка!..

Но, на ряду с радужными мечтами, Вахромей зорко следил и за жизнью прииска. Старый приискатель что-то чуял в воздухе.

Однажды, в субботу вечером, он куда-то исчез и вернулся только в воскресенье поздно ночью. Разбудив Устина, он сунул ему из-под полы револьвер и коробку патронов.